Письма с фронта лейтенанта Климовича - Климович В

Я сейчас на некотором расстоянии от своего отделения, от ППС и твое письмо пришло с небольшим опозданием. Всё дальше и дальше грохот разрывов, треск пулеметов и автоматов. Оборона немцев прорвана и наши части в глубине её. Утром после артподготовки пошли в наступление. Всю ночь в небе висели ракеты, тьму ночи прошивали иглы прожекторов, на нашем переднем крае горели костры. И всю ночь наша авиация бомбила фрицев. Возможно, иной день мне не удастся написать тебе - не будет времени. Но, во всяком случае, я не буду молчать так, чтобы доставлять вам беспокойство. Ночью мылся в бане. Спать пришлось мало и сейчас хочется спать. Было холодно, а утром совершенно некстати пошел дождь. Крепко целую всех. В.

18 сентября.       

Дорогие мои! Наши метеорологи на сегодня предсказали переменную облачность без осадков. Видимо поэтому с утра идет дождь. А может быть небеса - свидетель всех событий, в том числе и вчерашних - проливают слезы. Я готов присоединиться к ним. Есть тому причины...Ночь прошла спокойно и только изредка тишину разбивали пулеметные очереди, и громыхало по лесу эхо артиллерийских выстрелов. Сейчас всё небо унылого серого цвета, дождь усилился. Какая мерзость. Грязь, вода. Холодно, сыро. Сапоги мои текут и я доволен, что хоть никуда не нужно вылезать из блиндажа. Писанье мое идет со скрипом и длительными остановками. Понабилось полно людей - мешают писать. Ежеминутно трещит телефон и сегодняшний дежурный, обладатель на редкость звучного баса профундо орет ужасно. Ему бы командовать на поле боя - мертвые и те бы вскочили и пошли в атаку. Что сегодня делаете вы? Будь вы в Москве, то в августе, вероятно, удалось бы повидаться. Многих отпускали домой в отпуск по "семейным обстоятельствам". Но скорей бы всего я не попал бы в число счастливцев. Мне предоставлено право мечтать сколько угодно, да и времени для этого специально не нужно. Ну, вот я и мокрый с ног до головы. Лес превратился в ад, весь окутан дымом. Это артиллерийская подготовка. Через 10 минут начинается атака. Недаром немцы больше всего боятся наших минометов. Ужасная, адская машина - честь и слава её изобретателю. Перестал бы дождь, дороги и так очень плохи. Да и авиация в полной мере не может быть использована. Ну, крепко целую всех вас. Пишите. В.

19.9. Небо сегодня опять рыдает - есть причины. Через 30 минут начинается артподготовка. Потом атака. Подошли танки. Целую вас всех. В

21 сентября.       

Дорогие мои! Сейчас верхушки берез позолочены солнцем. Еще минут 15-20, и солнце уйдет, а я так и не успел согреться и просохнуть, как следует.

Мне теперь понятно, почему раньше люди обожествляли солнце, огонь. Четыре дня непрерывно шел дождь. Нет - стыдно, грех жаловаться, потому что я счастливец по сравнению с теми, что сейчас лежат у железнодорожной насыпи. Если бы существовала загробная жизнь, рай, то они – какими бы не были грешниками - должны были б быть в раю. Солнце село, пальцы озябли  (вчера шел снег). Сыро в воздухе, на земле и весь лес покрыт синевой. Оглушительно бьет артиллерия - кажется у самого уха - с воем проносятся над деревьями снаряды. Кашляют и плюются минометы. В небе опять кружат поджарые «мессеры». Во вчерашних газетах есть заметки о нашей части. Мне бы хотелось переслать их вам со своими комментариями. От вас несколько дней нет писем. Хочется знать как вы там живете. Попасть бы к вам неожиданно домой. Замерз я. Сильно пахнет порохом. Лес синий. Оглушило сейчас - как-то особенно сильно стрельнуло. Как будто кто сыплет из мешка горох - это автоматы трещат. Крепко целую. Попробую согреться. Брр. Ведь впереди ночь. Пишите. В.

22 сентября.

 Дорогие мои! Я стараюсь выполнять свое обещание писать по-возможности чаще. Что касается содержания, то не задумываюсь, что бог на душу положил, что позволяет время, обстановка - то и пишу. А вот от вас писем давно нет, и я не знаю, чем объяснить это молчание. Не обижаетесь ли вы на меня почему-либо? Как идут заготовки, каковы перспективы? Сегодня к нашей радости второй день без дождя. Утром всё было посеребрено инеем, лужи замерзли. Ночью был большой мороз, и все же это была первая ночь, когда я не дрожал. Поставили печку, я достал плащ-палатку. Блаженство. Даже что-то снилось. Скоро опять лягу спать, но уж без печки, её взяли от нас. Тепло сейчас на улице, небо заволокло тучами. Но это не мешает нашим ночным ТБ. Дрожит землянка, сыпется с потолка земля, лампа прыгает по столу. Взрывная волна доходит даже до нас. Только, только фриц перестал бить по лесу, где стоят наши орудия. Это как раз за нашим блиндажом и случись недолет, то вряд ли что осталось бы от нас - снаряды крупного калибра. Завтра обещают дать новую землянку и возможно приедут остальные из отделения. Здесь нас только двое - я и помощник начальника. Ближе к производству. Целую. В.

24.9.42      

Дорогие мои! Вчера получил ваше письмецо. Хотелось бы большего, подробней о вашей жизни. Но спасибо и за это. Мне тоже сейчас придется ограничиться короткой писулькой. Только что кончился адский концерт, от которого полуоглох. Мы примерно в 2х километрах от немецких укреплений, сзади, полукольцом наши артиллерийские и минометные части, некоторые батареи в 200-300 шагах. Все колотят. Кажется, земля и небо рушатся. Особенно ужасны скорострельные минометы. Когда они стреляют похоже на то, что какая-то адская сила в гигантском решете просеивает каменные глыбы. В воздух летит огненный дождь и уже там, у колбасников грохот разрывов. Только успел вылететь из землянки. Пилотка слетела и, кажется, волосы стали дыбом, мороз по коже. Листья посыпались с берез - срезая верхушки деревьев, пронеслись наши штурмовики и истребители. Опять ад. Шум моторов заглушает даже выстрелы пушек и пулеметов. Идут и везут раненых. Я не могу смотреть на них равнодушно - это и герои и мученики. Летят колбасники. Будет сейчас воздушный бой. И неужели сегодня? Ну, крепко целую вас всех. Пишите. Живой, здоровый. В.

25 сентября.       

Дорогие мои! По плану дня письмо сегодня не полагалось. Но, поскольку, настроение не совсем рабочее, то страничку можно намарать. До темноты еще часа два - скорей бы. Признаюсь, что настроение нервозное и подавленное. Целый день на нас сыплются увесистые «гостинцы».  Стоит противный вой. Хорошо, что зенитки все-таки сбивают Ю-87 с курса и не дают им снижаться. Ну, вот опять летят. Нужно в щель. Взрыв. Упала лампа, весь стол засыпан землей. После первой «порции» успел вылететь на улицу. Потери видны сразу. На этот раз только лошадь. Но есть и приятные новости. Удалось сменить белье и кое - как вымыться. Правда, потом зуб на зуб долго не попадал, так как домываться пришлось холодной речной водой.  Это не баня, а душ под открытым небом. Только раздевался в палатке. Кстати, сегодня я опять вспомнил давнишнюю ерунду. Все-таки какая-то  сила меня, видимо, бережет до 42 лет. Не задержись я на 15-20 минут и пойди сразу в баню сразу, то был бы в лучшем случае в госпитале - в худшем - по всем правилам чисто вымытым - там, где оказались некоторые любители помыться. Ну, а потом - по теории вероятности или невероятности я спокойно помылся - ведь на то же место вторично бомба не упадет. Бедный наш посыльный. Молодой парень в первый раз в таком переплете. Весь зеленый, прихватило живот. Всё что съел, отдал обратно. Я уж взял его под свое шефство и успокаиваю. Зря я вам пишу эту ерунду, но ведь живешь впечатлениями дня прожитого. Становится темно. Ночью, когда немцы будут спать, мы меняем место. А то КП стоит у самой дороги на глазах у артиллерии. До завтра. Крепко целую всех. В.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});