Борьба генерала Корнилова. Август 1917 г. – апрель 1918 г. - Антон Деникин

Правда, направление средней линии и те источники, которые должны питать новую власть из этой политической шарады совершенно не ясны, но, во всяком случае, в ней нет уклонения в сторону мракобесия и реакции.

О подготовительных мерах, предпринимаемых кругами, близкими к Ставке, знали и Керенский, и Савинков. Быть может не все, без деталей, но знали, в особенности Керенский — этого он не скрывает. Держа в своих руках нити организации уже в конце июля, он в течении августа месяца имел возможность прекратить их деятельность путем разрушения их руководящих органов и остановки движения частей на Северный фронт, если считал его опасным. Но лично для него эти меры имели бы смысл лишь в двух случаях: если бы он решительно повернул от Корнилова к советам или имел в руках прямое доказательство связи Верховного с конспиративными кругами, подозреваемыми в организации переворота. Ни того, ни другого не было. Результатом явилась та недостойная игра, которая велась с правительством, Ставкой и военным министерством — этот «танец среди мечей», из которых каждый при неосторожном прикосновении мог нанести стране смертельную рану.

Если события, предшествовавшие корниловскому выступлению, определять по терминологии Керенского словом заговор, то на протяжении августа месяца в чрезвычайно сложной и переплетающейся обстановке внутренней политики таких «заговоров» история отметит несколько.[38] Корнилов (с Крымовым), Керенский и Савинков — против власти большевистских советов — в те дни, когда министр-председатель решился принять корниловские законопроекты и недвусмысленное назначение 3 конного корпуса и тем вступил на путь открытой борьбы не только с большевизмом, но и с прикрывающими его советами. Корнилов (с Крымовым) и Савинков — против Керенского, когда последний колебался и брал обратно свои обещания. Наконец, Корнилов и Крымов против советов и Керенского, когда не было никакой надежды на соглашение. В этой последней комбинации не находилось места Савинкову, которому плохо верил Корнилов и вовсе не верил Крымов. Только поэтому Савинков и оказался на противоположном берегу.

Во всех этих перипетиях сложной борьбы оставался совершенно в стороне источник всероссийской верховной власти — Временное правительство. От имени его говорили или имя его поносили главные персонажи разыгравшейся исторической драмы в тех лишь случаях, когда торжественность обстановки, юридическая терминология или стилистическая форма того требовали.

Глава V

Провокация Керенского: миссия В. Львова, объявление стране о «мятеже» Верховного главнокомандующего

Итак, к концу августа Керенский все еще не решался — идти ли с Корниловым против советов или с советами против Корнилова; Савинков взвешивал все возможности для себя от неизбежного конфликта; Корнилов, твердо решив вопрос о необходимости изменения конструкции власти, колебался еще в выборе методов его осуществления. Лишь один Крымов не сомневался и не колебался, считая, что вести с «ними» переговоры или ждать выступления большевиков не следует и что только силою оружия можно разрубить завязавшийся узел.

Обстоятельства, непосредственно вызвавшие корниловское выступление, изложены в книгах Керенского, Савинкова, В. Львова и во многих свидетельских показаниях, сделавшихся достоянием гласности. К сожалению, эти источники, за исключением непосредственного по своей наивной простоте рассказа В. Львова, носят отпечаток «следственного производства» и лишены поэтому надлежащей объективности. Неполнота в области фактов и аргументации присуща и показанию Корнилова. Зная хорошо его характер, я убежден, что это обстоятельство вызывалось соображениями чисто объективными: Корнилов мог сказать стране всю правду и не постеснялся бы сделать это с полной прямотой и искренностью, если бы… эта правда своими последствиями угрожала только ему лично, а не сотням людей, доверивших ему свою судьбу.

Попытаюсь разобраться в этом материале, внеся его оценку то понимание, которое создалось на основании личного общения со многими важнейшими участниками событий и очертив лишь главнейшие этапы корниловского выступления.

Поводом к развязке событий послужило несомненно роковое вмешательство в них б. члена правительства В. Львова — человека, которому В. Набоков дал следующую характеристику: «он был одушевлен самыми лучшими намерениями… поражал своей наивностью да еще каким-то невероятно легкомысленным отношением… к общему положению… Он выступал всегда с большим жаром и одушевлением и вызывал неизменно самое веселое настроение не только в среде правительства, но даже у чинов канцелярии»… Попав в общество г. г. Аладьина и Добрынского, с их трагикомической конспирацией, инсценировавшей важность участия их в назревающем перевороте, Львов проникся страхом и воспылал желанием спасти положение, приняв от них[39] поручение переговорить с Керенским. Эти переговоры должны были привести к примирению между Корниловым и Керенским, к предоставлению полной мощи над всей вооруженной силой страны Верховному главнокомандующему и к созданию нового правительства на национальной основе.

22 августа между Керенским и Львовым произошел разговор, содержание которого установить трудно, так как он велся без свидетелей, а передача его обоими собеседниками совершенно не согласована. Поэтому я приведу выдержки из их показаний по важнейшим вопросам в параллельном изложении.

Керенский (Из следственного дела. «Прелюдия большевизма». Англ. изд.)

1. «Я не помню подробностей разговора, но суть его сводилась к следующему»…

Львов («Последние Новости» 1920 г. № 190.)

1. (Львов передает разговор с большими деталями).

Керенский

2. «Он (Львов) продолжал повторять «мы можем сделать то или другое»… Я спросил его — кто «мы» и от чьего имени он говорит.

— Я не имею права сказать вам. Я только уполномочен спросить, согласны ли вы войти в переговоры».

Львов

2. «— Я пришел по поручению.

— От кого? — живо спросил Керенский.

— От кого, я не имею права сказать. Но доверьтесь мне, что раз я пришел, значит дело важное».

Керенский

3. «Львов пытался доказать мне, что я не имею поддержки».

Львов

3. «— Скажите, пожалуйста, на кого вы опираетесь?.. У вас Петроградский совет уже состоит из большевиков и постановляет против вас.

— Мы его игнорируем — воскликнул Керенский.

— С другой стороны, продолжал я, негодование на совет растет… (оно) переливается через край и выразится в резне.

— Вот и отлично! — воскликнул Керенский, вскочив и потирая руки. — Мы скажем тогда, что не могли сдержать общественного негодования, умоем руки и снимем с себя ответственность.

— (Но) первая кровь прольется ваша…

Керенский побледнел.

— Что же вы хотите, чтобы я сделал?

— Порвите с советом.

— Вы хотите, чтобы я был изменником?

— Нет… Я желаю, чтобы вы подумали о России, а не о революции».

Керенский

4. «Он выразительно добавил:

— Я уполномочен спросить вас, хотите ли вы включить в правительство новые элементы и обсуждать этот вопрос?

Я ответил:

— Перед тем как дать ответ, я должен знать, с кем я имею дело. Кто те, кого вы представляете и чего они желают?

— Они общественные деятели.

— Бывают разного сорта общественные деятели… Хорошо, допустим, я не имею поддержки. Какими же реальными силами вы располагаете?

Он возразил, что я введен в заблуждение, что они опираются на серьезные силы, которых нельзя игнорировать».

Львов

4. — Кто же это вы? Союз георгиевских кавалеров? — саркастически улыбнулся Керенский.

— Это во первых конституционно — демократическая партия. Во вторых это торговопромышленники, в третьих это казачество, в четвертых — полковые части, наконец союз офицеров и многие другие.

— Что же вы хотите, чтобы я сделал?

— Протяните руку тем, которых вы от себя отталкиваете… Включите (в правительство) представителей правее кадет, с другой стороны пусть в нем будут социалисты-государственники, а не исключительно представители Совета.

— Ну все же нельзя обойтись без представителей Совета, — сказал Керенский.