Простые слова - Алиса Гордеева

Но Ветров традиционно молчит. Насупившись, смотрит себе под нос и даже не пытается оправдаться. Зато на моём лице расцветает ехидная улыбка! Есть справедливость на свете! И сейчас Ветрова мне ничуть не жаль!

– Савелий, я с тобой разговариваю! – англичанка встаёт с места и подходит к парню, видимо, чтобы убедиться в наличии у того нужного отрывка для чтения. – Нет, я всё понимаю: разница в программах имеет место! Я даже могу предположить, что уровень твоих знаний несколько отличается от привычного в стенах нашего лицея! Но, Савелий, это же прописные истины!

– Может, он учил немецкий? – подкалывает парня Митя.

– Или и в своей школе постоянно прогуливал уроки? – подпеваю Симонову под одобрительные возгласы других учеников.

– А может, ему просто нужна помощь? – подаёт голосок с первой парты Злата. – Анна Игоревна, я готова позаниматься с Савелием!

– Вот и ответ! – гогочет Симонов. – Ветров, да ты мастер пикапа! Круто! Смотрите-ка! Вчера только Смирнову гулял, сегодня она сама за него горой! Учитесь пацаны!

– Тишина в классе! – возмущается учительница, но в гуле голосов – её безнадёжно теряется.

– Прикидываешься дурачком, только чтоб Златку нашу до конца охмурить? – не останавливается парень. – А эта-то и рада!

– Симонов, ты дурак! – вспыхивает Злата и стыдливо заливается краской.

– А что щёчки-то запылали? А? – продолжает Митя. – Что тебе Ветер пообещал, когда вчера от Виты с ним сбежала? Любовь до гроба? Это ты, Смирнова, дура! Тебя пальцем поманили, ты и рада бежать! Интересно, мамочка твоя знает, как ты с плохими мальчиками по ночам шатаешься, а потом под благовидным предлогом ещё и на шею к ним вешаешься?

– Симонов! Вон из класса! – верещит Анна Игоревна, позабыв про Ветрова. Впрочем, я тоже про него забываю, с презрением глядя на девчонку, которая ещё вчера была моей лучшей подругой!

Вижу, как в глазах девушки блестят слёзы, как больно задевают её обвинения Мити, и в любой другой ситуации вступилась бы за неё! Мы всегда были горой друг за друга! Но сейчас продолжаю молчать! Во мне что-то треснуло, надломилось… Мне до зубного скрежета обидно, что за целый вечер и утро Смирнова не нашла минуты, чтобы ответить на мои звонки и СМС, наплевала на нашу традицию встречаться перед уроками, и даже не подумала меня предупредить! И всё это из-за какого-то оборванца!

Нас всех спасает звонок! Громкий, неожиданный… Анна Игоревна возвращается на место, а Митя покорно кидает на учительский стол дневник. Раскрасневшаяся Злата суетливо пихает в рюкзак пенал, не смея поднять глаз. Ветров же широченными шагами, проносится мимо своей заступницы и вылетает из кабинета. Молча. Ему всё равно! Наплевать! Что и требовалось доказать!

Хватаю рюкзак и направляюсь к выходу, на долю секунды замерев возле Златы.

– Надеюсь, оно того стоило, – интонация пропитана ядом.

– Ты о чём? – Смирнова прикидывается невинной овечкой, но взгляда на меня не поднимает.

– О нашей разрушенной дружбе, Злата! – поправляю все ещё влажные от дождя волосы. – О чём же ещё!

Комок в горле мешает вымолвить хоть слово. И почему моя жизнь так стремительно катится под откос? Мы не ссорились со Смирновой с восьмого класса: всегда вместе, не разлей вода… А сейчас она, румяная от стыда и с поникшим взглядом, даже не находит слов в своё оправдание. Ей, как и Ветрову, наплевать!

Поджимаю губы и, развернувшись на пятках, выхожу из класса, где-то в глубине души лелея надежду, что вот-вот за спиной раздастся родной голосок Златы, что она всё-таки придумает отговорку, отмотает время вспять и всё исправит! Но подобно Саве, она молчит!

Не оглядываюсь. Просто иду. Мимо снуёт малышня, чьи-то громкие голоса то и дело врываются в сознание. Ещё вчера перемена была моим любимым временем в школе, а сейчас на душе пусто и одиноко. Вместо того чтобы отправиться к кабинету истории на третий этаж, спускаюсь на первый. Там, между крылом начальной школы и спортзалом, есть тихий уголок – небольшой коридор с крохотным окном во двор и одиноким диванчиком. Это укромное местечко для отдыха и милования влюблённых парочек, среди старшеклассников прозванное «каютой», как правило, не избаловано вниманием и даёт возможность побыть наедине с собой. Вот и сейчас здесь нет ни души. Присаживаюсь на самый край обитого кожей сиденья и, закрыв ладонями лицо, даю волю слезам. На сердце неприятно саднит, а путаница в голове достигает своего апогея. Мне обидно за нашу со Смирновой дружбу, а ещё не по себе, что девчонка наверняка знает, кто такой Ветров, и в курсе, что он делал вчера в моей комнате. И пусть Злата не из болтливых, всё равно боязно, что наше «родство» с Савой отныне может стать достоянием всей школы… А значит, скорого позора не избежать!

За ручейками слёз не замечаю, как летит время, и лишь отголоски школьного звонка возвращают в реальность. Нехотя встаю с насиженного места и плетусь на урок. Я снова опаздываю и, уверена, выгляжу отвратительно: к беспорядку на голове смело можно добавить распухший нос и покрасневшие глаза. И всё же, уговариваю себя не сбега́ть! Это Ветрову родители спускают с рук прогулы, меня же может ждать суровое наказание! Плавали-знаем!

– Разрешите? – мнусь у порога в кабинет истории, не смея поднять глаз на преподавателя. Олег Валентинович, наш учитель и по совместительству завуч по воспитательной работе, мужчина весьма суровый и строгий, и чем-то напоминает мне отца. С такими, как он, лучше не спорить и упаси бог начать доказывать свою правоту! Олег Валентинович привычно хмурится, смотрит на часы, потом на меня, потом снова на часы и недовольно качает седой головой.

– Свиридова, в чём проблема? Почему опаздываем? – он поучительным тоном начинает свои нравоучения, пока я делаю вид, что сгораю от стыда. Глаза в пол, в руках – лямка тяжёлого рюкзака, а сама судорожно соображаю, куда же мне сесть. Задняя парта рядом Ветровым – табу, а больше в классе свободных мест нет. Хотя…

– Такое больше не повторится, простите, – виновато бурчу, избегая каких-либо объяснений.

Олег Валентинович кивает, а я, до хруста сжав зубы, переступаю через свою гордость и сажусь за парту с Булатовым. Мерзкое хихиканье и унизительное перешёптывание волнами расходятся по рядам. Мои одноклассники порой бывают слишком жестокими! Они будто не понимают, что