Грани обмана - Нинель Мягкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Простите, местрис… — прошептала бедняжка потрескавшимися губами.
Она вся дрожала, то ли от болевого шока, то ли от общего потрясения, широко распахнутые глаза слепо уставились в потолок. Из них ручейками, не прекращаясь, текли слезы. Мне и самой хотелось заплакать от сочувствия. Представляю, какие боли сейчас испытывает несчастная!
Только вот я не представляла, что самое страшное для нее еще впереди.
Местрис Осборн погладила воспитанницу по встрепанной макушке.
— Потерпи, милая. Скоро придет святой отец и избавит тебя от бремени, — заведующая осенила себя треугольным знамением.
Этот жест я частенько видела за обедом — перед едой некоторые служанки благословляли то ли себя, то ли пищу. Сейчас же мне от него стало не по себе. Я не понимала, зачем здесь сейчас нужен священник. Ей бы врача! Не все так худо, чтобы отправлять бедняжку в последний путь.
При мне еще ни разу не запечатывали магичек.
Впрочем, все когда-то происходит впервые…
Глава 6
Лавиния лежала, постанывая, не предпринимая ни малейших попыток подняться. Я сидела на коленях рядом, удерживая на ней платье. Один раз попыталась его убрать — и огонь откуда-то появился снова. Местрис Осборн своей рукой припечатала и меня, и мое платье обратно, с наказом не шевелиться.
Я и не шевелилась.
Наконец, спустя бесконечность, вдалеке послышались увесистые, степенные шаги.
— Отец Ульвар, вы как раз вовремя! — воскликнула заведующая, с облегчением поднимаясь на ноги. — Мейс Шев все-таки не сдержалась. Ее нужно срочно запечатать!
— А я давно говорил, — пробурчал священник, переваливаясь с ноги на ногу и неспешно подходя к нашей живописной группе.
Нестись сломя голову ему мешало внушительное пузико, с трудом маскируемое просторной рясой. Поверх вышитых алой нитью одеяний его укрывала пушистая лисья шуба, украшенная хвостами. «Теплая, наверное», — подумалось мне с легкой завистью.
— Не дело это, оставлять деву незапечатанной. Того и гляди, во грех войдет, сорвется, а то и волшбу какую творить вздумает.
Их диалог прошел как-то мимо меня. Постоянное удержание заклинания вакуума и контроль за тем, чтобы оно не захватило больше чем нужно, высасывал из меня силы. Кажется, сегодня я все-таки познакомлюсь с истощением лично.
— А это что за бесстыдное создание? — пророкотал тем временем отец Ульвар, указывая толстым перстом в мою сторону.
— Служанка, она немая, — отмахнулась местрис, как от надоедливой мухи. — Но сообразительная. Сумела погасить пламя, а то не знаю, что и было бы.
Священник смерил меня крайне подозрительным взглядом и шагнул ближе. Я отползла наоборот, подальше, действуя на инстинктах. Вообще-то хотелось бежать от этого жуткого дядьки сломя голову, но ноги, отсиженные за эти томительные минуты, отказывались повиноваться.
Меня ни на мгновение не обманул имидж добродушного толстяка. В глазах отца Ульвара виднелся холодный, расчетливый хищник, и сейчас он прикидывал, гожусь ли я на роль добычи.
Лавиния застонала, и священник моргнул, вновь перевоплощаясь во всепонимающего и всепрощающего спасителя.
— Сейчас, дочь моя, потерпи. Полегчает, — пробормотал он, с немалым трудом опускаясь на корточки. — Расстегните ей ворот!
На помощь бедняжке никто не спешил, так что я взяла себя в руки и вернулась. Под гнетом пристального внимания святого отца мои руки дрожали и путались, но я ухитрилась расстегнуть чудом уцелевшие мелкие пуговички нательной рубашки девочки. Дальше, ниже, начиналось платье, которое порядком истлело, но разваливаться не собиралось.
Но остальное обнажать и не потребовалось.
Священник вытянул из-за пазухи металлический треугольник на цепочке. «Наверное, потому они так странно крестятся, — подумалось мне отрешенно. — У них символ веры другой формы, вот и повторяют его».
Между тремя равными линиями виднелись сложные, замысловатые плетения. Некоторые показались знакомыми, но присмотреться как следует я не успела. Шепча что-то себе под нос, отец Ульвар опустил знак на обнажившуюся грудь девушки, сразу под ключицами, так что верхний угол смотрел ей точно в яремную выемку.
От вопля, который издала Лавиния, у меня встали дыбом все волоски на коже. Казалось, из нее живьем вынимают душу. Она не двигалась, только все сильнее запрокидывала голову, воя на одной ноте, и от этого становилось еще страшнее.
Девочки отступили на шаг, но испуга я не заметила ни на одном лице. Лишь болезненное любопытство и отчего-то зависть. Чему тут можно завидовать? Мучениям? Будущим шрамам?
По коридору поплыла омерзительная вонь паленой плоти. Только сейчас я поняла, что от огня до того никакого запаха не исходило. Ни жженой ткани, ни волоса.
Святой отец убрал треугольник и снова запихал его за пазуху. Там, где только что ровной розовой кожи касался металл, остались вздутые багрово-красные рубцы.
Лавиния прерывисто дышала, с присвистом, но улыбалась. Улыбалась!
От ужаса и непонимания происходящего я поднялась на ноги, сама того не заметив. Заведующая восприняла мой дикий взгляд, скользнувший по ней случайно, как некий вопрос, и снисходительно усмехнулась.
— Ты неплохо справилась, молодец. Теперь, пожалуй, будешь помогать Рути на кухне. Я ей сама сообщу, попозже. А пока пойди, приведи себя в порядок, — местрис Осборн отпустила меня легким кивком.
Я повиновалась на автопилоте. Развернулась и потопала к лестнице, по направлению к своей комнате. Перед глазами все еще корчилась в агонии бедняжка Лавиния, а в носу витал тошнотворно-сладковатый пепел.
Радости от внезапного повышения в табели о рангах я не испытывала. У меня вообще все чувства атрофировались. Как можно так спокойно реагировать на мучения ребенка? Мало того, еще добавлять к ним эту жуткую печать! Зачем?!
Что это вообще было такое?
Переодевшись в запасное платье, все так же на рефлексах, я добралась до кухни и обессиленно свалилась на ближайший стул. Не знаю, чего там было больше — шока или усталости, но все что я могла в тот момент — тупо уставиться в стену.
— Что, запечатали-таки? — тяжело вздохнув, кухарка поставила передо мной полную чашку. Сначала я подумала, что там чай, и бездумно сделала глоток. Закашлялась и подняла на женщину более осмысленный взгляд.
Вместо чая, как оказалось, я отхлебнула фирменной наливочки местрис Рути. На грушах и перце. Пожалуй, именно это мне и нужно было, чтобы немного прийти в себя и начать соображать.
Я медленно кивнула, глядя в лицо кухарке. Та поджала губы и покачала головой.
— Мейс Шев из древнего магического рода. Понятно было, что сила возьмет верх. Кровь не водица.
Уточнить, откуда она
