Религия, этика и выживание человечества в XXI веке - Сергей Игоревич Иваненко

Этим вопросам уделено много внимания в Библии, в том числе в книгах пророка Исайи[145], пророка Иеремии[146], в Псалтире[147], и, в особенности, в книге Иова[148].

Библейские книги не дают однозначного ответа, почему в мире существует зло. Так, в книге пророка Исайи Господь напоминает Израилю, что спасение лишь в Нём одном: «Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия. Я, Господь, делаю всё это»[149]. Некоторые из законоучителей Талмуда, ссылались на эти строки из Книги пророка Исайи, для подтверждения мысли о том, что зло, как и добро, происходит от Бога.

В Книге Иова зло проистекает от Сатаны (буквальный перевод – «Противоречащий»), который утверждает, что если подвергнуть Иова испытаниям, скорбям и болезням, то он отвернётся от Всевышнего. Бог решает доказать Сатане, что Иов останется верным Богу, несмотря на страдания. Иов был отдан во власть Сатаны, который и стал источником зла и страданий для Иова: погубил его детей и имущество, «поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги по самое темя его»[150].

Иов сохраняет верность Богу и получает награду. Бог благословляет последние дни Иова более, нежели прежние. Он счастливо живёт ещё 140 лет, у него рождается десять детей и его благосостояние становится значительно выше, чем прежде.

Вместе с тем, книга Иова не даёт исчерпывающего и однозначного ответа, почему в мире существует зло и по какой причине страдают праведники, не совершившие тяжких грехов. Подлинная причина страданий остаётся непознаваемой. Как сказано в книге Иова: «Вседержитель! Мы не постигаем Его. Он велик силою, судом и полнотою правосудия. Он никого не угнетает. Поэтому да благоговеют пред Ним люди, и да трепещут пред Ним все мудрые сердцем!»[151]

Многие законоучителя Талмуда утверждали, что зло как таковое является лишь отсутствием добра. В трудах средневековых еврейских мыслителей идея законоучителей Талмуда о природе зла получает философское обоснование. Отрицание реальности зла, в частности, представлено в сочинениях Маймонида, который утверждал, что большинство видов страдания является следствием неразумного поведения человека. Маймонид предлагает сложную классификацию видов зла в мире и стремится показать, что Бог не несёт ответственности за зло. По мнению Маймонида, когда в Писании говорится о зле как творении Бога, эти слова не следует понимать буквально.

Все авраамические религии стремились представить убедительное богословское объяснение противоречию между идеей всеблагого и всемогущего Бога, сотворившего мир и управляющего этим миром, и наличием в мире зла, страданий и несправедливости. Эту проблему пытались решить и авторы самых разных религиозно-философских и философских учений. После появления трактата Лейбница[152] «Опыт теодицеи о благости Бога, свободе человека и происхождении зла» (1710), совокупность религиозных и философских доктрин, призванных оправдать управление Вселенной добрым Божеством, несмотря на наличие зла в мире, получила название «теодицея»[153]. Следует признать, что эта проблема, в большинстве случаев понимаемая как вопрос о сочетании Божественного провидения[154] и свободы воли человека, остаётся одной из самых сложных и трудноразрешимых в богословии и религиозно-философской мысли авраамических религий.

Вопрос о страданиях праведников и благоденствии грешников озадачивал многих законоучителей Талмуда и иудейских мыслителей. Проблема видимого отсутствия справедливого воздаяния в земной жизни решается законоучителями Талмуда по-разному. Одни утверждают непостижимость этой проблемы для ограниченного человеческого ума. Некоторые рассматривают страдания праведников как испытание, посланное им Богом для укрепления в них веры и терпения.

Осознание невозможности решения этой проблемы в рамках только земного бытия неизбежно приводит многих законоучителей Талмуда и иудейских мыслителей к идее загробного воздаяния. Так, по мнению одного из законоучителей Талмуда, Якова бен-Коршаи (II век) «нет награды за добродетель в этом мире». Говоря о загробном воздаянии, он учил: «Один час покаяния и добродетельной жизни в сем мире важнее, чем весь загробный мир (где нельзя уже предаться делу самосовершенствования), но один час блаженства в загробном мире прекраснее, чем вся земная жизнь». Согласно мнению крупнейшего средневекового законоучителя Саадии Гаона (882–942), вопрос о страданиях праведника и преуспевании грешника решается обещанием воздаяния в загробном мире.

Представление о посмертном воздаянии, означающее награду праведникам, а также жестокую кару грешникам – одно из древних верований, представленных в самых разных религиях. Так, идея загробного суда прочно укоренилась в представлениях древних египтян уже в III тысячелетии до н. э.[155]

В иудаизме представление о воздаянии в загробном мире сформировалось позже (вероятно, не ранее IV–II вв. до н. э.).

Однако именно влияние иудаизма способствовало тому, что идея загробного воздаяния получила дальнейшее развитие в религиозных представлениях христианства и ислама. Красочные описания тяжких кар для грешников, которые ждут их после смерти, в проповедях духовных лиц, играли важную роль, особенно в средние века, в качестве своего рода стимула, призванного побудить христиан и мусульман вести добродетельную жизнь.

Ключевая роль этики в иудаизме

В Библии отсутствует всеобъемлющее абстрактное понятие, адекватное современному значению слова «этика». Вместе с тем, соблюдение нравственных норм рассматривается в Священном Писании как наиболее существенная часть требований, которые Бог предъявляет к человеку. Одна из главных особенностей Библии – неразрывная связь между религиозными и нравственными установлениями. Из этого факта вытекает центральное положение нравственных ценностей в Библии и ключевая роль этики в иудаизме.

Иудаизм стал первой из религий, сделавшей моральные нормы частью вероисповедания, освящённой авторитетом Божественного Откровения. Важнейшая черта иудаизма, воспринятая от него другими авраамическими религиями – христианством и исламом, – единство ритуальных и моральных предписаний. Так, в десяти заповедях большинство установленных Богом норм носит характер моральных установлений, при этом религиозные предписания сформулированы как моральный императив[156]. Нарушение моральных предписаний, то есть нарушение нравственных заповедей в отношении ближнего, карается столь же сурово, как и преступление против Бога.

В Пятикнижии Моисеевом, а также в Книге Иисуса Навина, Книге Судей Израилевых, Книгах Царств[157] нет чёткого разграничения между значимостью культовых и моральных предписаний – оба типа предписаний одинаково важны и равно необходимы.

Примат этических предписаний и запретов иудаизма перед ритуальными

Поздние Библейские пророки[158] впервые в истории провозгласили приоритет следования моральным установлениям над соблюдением предписаний религиозного культа в отрыве от исполнения человеком своих нравственных обязательств. Чрезвычайно образно выразил мысль о том, что Богу угодны милость и стремление следовать Его воле, а не жертвоприношения, пророк Осия[159], передавая слова Господа: «Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений»[160].

О том, что