Искусство слышать стук сердца - Ян-Филипп Зендкер

Мья Мья относилась к словам астролога даже серьезнее родителей. Она боготворила старика, выполняла все его предписания и благодаря им чувствовала себя защищенной. Поскольку она родилась в четверг, субботние дни таили для нее опасности, особенно субботы апреля, августа и декабря. Астролог неустанно твердил ей об этом. Несколько лет Мья Мья старалась в эти дни вообще не выходить из дому. Так длилось, пока в одну из суббот (дело было в апреле!) не вспыхнуло одеяло, висевшее рядом с очагом. Мья Мья едва успела выскочить. Разбушевавшийся пожар за считаные минуты уничтожил хлипкую хижину, а заодно лишил Мья Мья последних крупиц уверенности, что в мире есть место, где она может чувствовать себя в безопасности.

Треск полена в очаге вывел Мья Мья из воспоминаний. Она зябко поежилась, встала и подошла к очагу. Вода в кадке успела покрыться хрупкой корочкой льда. Мья Мья поворошила дрова и проломила ледяной покров. Его сразу же поглотила вода.

Мья Мья глубоко вздохнула, обхватила руками живот и оглядела свое тело. Она была миловидной молодой женщиной, хотя сама о себе так не думала, и никто ей этого не говорил. Ее толстая черная коса доставала до пояса. Большие темные и почти круглые глаза и пухлые губы придавали лицу чувственное выражение. У Мья Мья были длинные тонкие пальцы, а руки и ноги при всем изяществе отличались мускулистостью. Она не сильно располнела. Вода в теле тоже не скапливалась. Только живот был круглым, полным и большим настолько, что даже сейчас, почти в конце срока, казался ей чем-то чужеродным, существующим вне ее.

Удар изнутри живота был похож на легкий пинок. Вот опять.

Схватки начались вчера вечером, повторяясь каждый час. Теперь малыш давал о себе знать раз в несколько минут. Волны боли стремились сокрушить ее крепость, делаясь все сильнее и настойчивее. Мья Мья вдруг осознала: у нее начинаются роды. Она попыталась хоть за что-то ухватиться, но рядом ничего не оказалось. Как же не хотелось рожать сегодня, в субботу, да еще и декабрьскую.

Соседка, мать четверых детей, сказала, что у Мья Мья легкие роды, в особенности для первенца. Сама Мья Мья ничего не помнила. Несколько часов она провела в ином измерении, где руки и ноги подчинялись ей совсем не так, как обычно. Изменились все телесные ощущения. Она воспринимала себя как одну громадную рану. Перед глазами стояли густые дождевые тучи, а потом прилетела бабочка и опустилась ей на лоб. Она увидела брата в потоке воды; совсем как в тот, последний, раз. Легким перышком пронеслась мысль: ребенок, родившийся в субботу. Это знамение? Новое воплощение брата?

Она услышала плач младенца. Не хныканье, а сердитый, недовольный крик. Кто-то сказал, что у нее мальчик. Мья Мья открыла глаза. Неужели это и есть воплощение брата? Уродливый, сморщенный, перепачканный кровью комочек? Беспомощный сверток со сплющенной головой и сморщенным личиком?

Мья Мья понятия не имела, что делать с новорожденным. Она пришла к материнству полностью опустошенной. Вся любовь, которая жила в ней, исчезла. Утонула в реке в тот знойный августовский день.

8

Трудно упрекнуть Мья Мья в том, что она не старалась стать своему первенцу хорошей матерью. Поначалу она тщательно выполняла все советы соседки. Прикладывала младенца к полной, сочащейся молоком груди. Укачивала, чтобы заснул, а если сыну не спалось, носила на руках. Отправляясь за покупками, Мья Мья привязывала сына к своему телу. По ночам она лежала, слушая ровное дыхание мужа и сопение ребенка. Тот дышал часто-часто, словно торопился наполнить маленькое тельце воздухом. Мья Мья смотрела на него и пыталась хоть что-то почувствовать. Она ждала, когда в ней проснутся настоящие материнские чувства. Смотрела на все еще сморщенное личико сына, протягивала ему ладонь, чтобы он схватился своей ручонкой за ее палец, и… ничего не ощущала. Пустота в ее душе не желала заполняться.

Мья Мья перевернулась на бок, прижала к себе младенца. Вначале осторожно, потом сильнее, еще сильнее. Объятие было судорожным, граничащее с ненавистью. На Мья Мья смотрели два больших карих глаза. В них застыло изумление. Мья Мья ничего не чувствовала. Мать и сын казались двумя однополюсными магнитами, которые будут отталкиваться, сколько ни пытайся их сблизить.

Наверное, ей требуется время, чтобы привыкнуть к ребенку. Однажды в ней проснется материнский инстинкт и постепенно превратится в привязанность, а из нее родится чудо любви. Возможно, так и случилось бы, если бы не история с курами.

Это произошло ровно через две недели после рождения сына. В очередную субботу. Солнце только что взошло. Мья Мья вышла во двор за дровами. Утро было холодным, и она торопилась поскорее вернуться в хижину. Набрав хворосту, решила взять несколько полешек потолще, хранившихся с другой стороны дома. Завернув за угол, Мья Мья наткнулась на мертвую курицу, та лежала рядом с поленницей, и Мья Мья чуть на нее не наступила. Птичий труп не слишком напугал молодую мать, но около полудня она нашла второй. Полдень был временем рождения ее сына. Вскоре обнаружились еще две мертвые несушки и один петух. Муж Мья Мья смотрел на несчастных кур и лишь качал головой. Еще вчера они, деловито кудахтая, разгуливали по двору, а сегодня… Что же случилось? На птицах не было следов собачьих или кошачьих зубов. Не тигр же их убил ударом лапы! Но Мья Мья не столько занимала причина куриных смертей, сколько сам факт. Мертвые тушки подтвердили худшие страхи, став тем внезапным ливнем, ураганом и даже землетрясением, которого она всегда страшилась и втайне желала. Мья Мья поняла: на сыне лежит проклятие. Он — вестник бед. Астролог это предсказывал. Ей ни в коем случае нельзя было рожать в субботу, да еще в декабре.

Даже то, что в последующие дни с десяток соседских кур померли столь же загадочным образом, никак не успокоило Мья Мья. Наоборот, укрепило худшие опасения. Она знала: это лишь начало и беды, принесенные ее сыном в мир, обрушатся не только на их семью.

Ночами она лежала без сна, в ожидании новых напастей. А в том, что они произойдут, Мья Мья не сомневалась. Это было вопросом времени. Любой младенческий вздох и шорох, покашливание и храп звучали для нее раскатами грома. Боясь пошевелиться, Мья Мья напряженно вслушивалась в каждое движение ребенка. Даже его дыхание представлялось ей тропкой, по которой крадется беда.

Через неделю у Мья Мья пропало молоко. Груди повисли спущенными воздушными шариками. К счастью, у соседской подруги тоже был грудной малыш, и молока хватало на двоих. Когда сына уносили кормить, Мья Мья искренне радовалась. Она хотела поговорить с мужем, объяснить, что дальше так продолжаться не может. Нужно действовать.

9

Кхин Маунг считал страхи жены преувеличением. Конечно, сам он тоже верил в силу звезд. Каждому известно, что день, час и даже минута рождения определяют весь дальнейший ход нашей жизни. Тут сомнений быть не могло. Кхин Маунг соглашался с женой и в том, что человек мудрый постарается избегать несчастий, а потому будет прислушиваться к советам астролога. Например, в определенные дни не работать, а проводить время в созерцании. Да и ритуалами не стоит пренебрегать, если хочешь, чтобы звезды были к тебе благосклонны. Разумеется, Кхина, как и Мья Мья, не радовало, что сын родился в субботу декабря. Опять-таки всем известно, что звезды не благоволят к таким детям, наделяют трудной судьбой, из-за чего их душам редко удается расправить крылья. В любой семье найдется родственник, или сосед, или брат соседа… словом, везде знали историю бедолаги, родившегося в неблагоприятный день. Всю жизнь такой человек влачил участь побитой собаки или чахлого растения, выросшего в тени. Будущее сына не вызывало у Кхина Маунга иллюзий. Но признать, что на мальчике лежит проклятие… на это смелости не хватало. (История с мертвыми курами обеспокоила и его, хоть он и не сознавался жене.) Когда Мья Мья предложила сходить к астрологу, Кхин Маунг с готовностью согласился, и не только потому, что не умел отказывать людям. Он и сам надеялся, что старик утешит жену своей мудростью, а если звезды подтвердят ее страхи — посоветует, как можно уменьшить или даже избегнуть несчастий, грозящих их сыну.

Астролог жил на окраине города, в простой деревянной хижине. Внешне ничто не говорило о громадном уважении, каким он пользовался у жителей Кало. Никто из них не начинал строить дом, не уточнив у астролога, хорошо ли выбрано место для будущего жилья. Фундамент закладывался только при благоприятном расположении звезд. Прежде чем устраивать свадьбу, жених с невестой или их родители приходили к звездочету и просили проверить на совместимость гороскопы нареченных. Астролог советовался со звездами о лучших днях охоты или поездки в столицу. Предсказания были настолько точны, что слава о нем разнеслась далеко за пределы Кало. К нему приезжали и приходили из окрестных деревень и даже из отдаленных уголков провинции. Поговаривали, что многие англичане, жившие в Кало и открыто насмехавшиеся над бирманской астрологией, называя ее вместилищем суеверий, тайком обращались к нему за советом. Правда, доказательств этому не было, и слухи оставались слухами.