Лекции по искусству профессора Паолы Волковой. Книга 2 - Паола Волкова

У меня в Афинах живут очень хорошие знакомые. Богатые люди. Он – владелец «газет, заводов и пароходов», она какие-то жуткие картины малюет. И у них в потрясающе-красивом месте, которое называется Марафон, есть имение. И как-то я к ним туда приехала. Пошли погулять. Потрясающе! – все пахнет Элладой, камни эти, пьют, едят. И я им говорю: «Чего вы сидите? У вас детские лопатки есть? Совки какие-нибудь? Пошли, землю покапаем! (смех) Немного, между обедом и ужином. Нам много не надо». Они аж скривились. Конечно, когда у тебя дома колонны стоят, а большой, круглый, стеклянный стол закреплен на найденной где-то античной голове, то чего копать-то?! Они этого даже не чувствуют. Надо уметь правильно выбирать родителей. Вот, как они хорошо выбрали себе родителей, а теперь колонну античную ставят в доме и рядом с ней сок жмут. А туристы стоят, сок пьют и смотрят на голову. Вот тебе и бизнес.

Все, что связано с Грецией, за всю ее историю, связано всего лишь с одним эпизодом – с античностью. А какая в Греции Византия! И что? Кто-нибудь ездит туда церкви смотреть? Едут античностью любоваться. А Афины просто набиты церквями 4-го, 5-го веков, а в них никто не заходит. Все шлепают на Акрополь. У него уже, как правильно написал Бродский, «язва от человеческих глаз». Глаза разрушают этот мрамор. А что там произошло? Я уже говорила: Геракл основал Олимпиаду, и что бы мы с вами не смотрели, какие бы мы с вами не рассматривали варианты, скульптура или рисунок на вазе, все равно – это Олимпиада.

Видите, бегут как? Стараются.. Когда я вам про вазу буду рассказывать, вот тогда вы перепугаетесь.

А эти? Глаз не оторвешь, с ума можно сойти – такой красоты в жизни никогда не видела. А что изображено? К чему относятся эти изображения? К Олимпиадам. И все сводится к совершенно одному образу – образу героя. И никаких других вариантов.

Эта скульптура стоит в афинском музее. Огромный зал и в центре подлинная бронза.

И вы ходите вокруг, а она с каждой точки разная. Этот размах и понимание того, что никто и никогда больше подобную скульптуру не делал. Это был единственный момент в мировой культуре, когда была создана такая скульптура. Она гениальна, и никто больше такое сотворить не сможет. И их это интересовало больше всего на свете. А что осталось от греческой истории? Ничего. Только это.

А что такое Олимпиада, как не вырезка из жизни, как нулевое время между двумя мордобоями. Морду как следует побили себе и другим, и пошли играть. А почему били? Из-за спичек, из-за еще чего-то. Одним словом – из-за пустяков. Пассионарии. Чего там говорить! Но осталось только это. А ведь это искусственные священные периоды раз в четыре года, раз в три года. И священное перемирие – главное. А во время перемирия строят храмы, делают скульптуры. Остановка времени. Я вам говорила, что это вечность. Это бессмертие. И в этот момент точки истины творится божественное «нечто». Ты можешь проиграть во время войны или победить – это ничего не значит, но, если ты победил на Олимпиадах, то ты обессмертил свой Полис. Ты сам стал бессмертным и твой Полис идет к бессмертию. Это, как говорила Ахматова, «бег времени», а эта точка бессмертия. Остановка времени. Точка истины.

Когда перед Пилатом стоял Иешуа, то у него в голове, не понятно почему, пронеслось: «Бессмертие, пришло бессмертие». И тот момент стал точкой истины. Две линии скрестились в одной точке. Он сам не знал, почему, но пришло бессмертие.

Древняя Греция прямо противоположна, скажем Египту или чему-то еще, но фраза Гумилева «Культура – есть отношение к смерти» указывает на то, что для греков культура, действительно, имеет отношение к смерти и к бессмертию, которое у них выражалось в творении всех этих образов.

Вопрос о том, что вся культура: театр, скульптура, архитектура и еще несколько форм вам вовсе незнакомых, были между собой очень связаны. Они были вполне искусственными, поэтому и я считаю, что это был единственный во всей мировой истории культуры эпизод о метафизической истории, державшейся на искусственных регуляторах. Их был четыре. Вернее, их было больше, но главных четыре. Первый – это то главное событие, которое дало название им и их культуре – «Эллада», и которое отец Флоренский расшифровывал, как «остановка времени». Помните? И тогда они эллины, а главное, что от них осталось это Олимпиада и Пифийские игры. Второе – это армия эфебов, третье – художники и их межинтернациональный союз художников. Четвертый – это Пиры.

Поскольку у нас речь идет об искусстве, то мы обязаны ответить на следующий вопрос: «Как могло так случиться, что от Греции до нас дошли только гениальные произведения искусства?» А кто их делал? Кто строил? Кто ими руководил? Кто были эти художники и откуда они брались? Для того, чтобы это осуществилось, должен был кто-то, кто это творил. И вот на этот вопрос мы с вами будем стараться ответить.

В прошлый раз мы с вами говорили о том, что историки давным-давно отмечают несколько периодов в истории культуры. И это правильно. Первый период, о котором мало что осталось – это период догомеровский или период троянских войн, но по нашему понятию он, действительно, догреческий. Это совсем другая культурная идея. Затем гомеровский период, от которого тоже мало что дошло, как бы то, с чего учитывается или то, с чего все начинается. Они называются «античной архаикой». А мы с вами говорили, что архаика связана с малоазийской Грецией и центр этого периода находится в городе Милет. Можете сразу выделить глазом. Предмет изображения тот же. Юноша, молодой человек, обнаженный, но с несколько иным этническим типом. Кроме этих, таких пучеглазых молодых людей.., а чего вы смеетесь?

Голоса: СлепОк!

Волкова: И полный слепОк с этим самым луком Купидона, такой улыбающийся. Есть еще очень интересные женские изображения. Я на них хочу остановиться – они настолько загадочны, как и их названия. Эти изображения архаического периода. Вот, перед вами архаические парни. Когда вы на них смотрите, то вам кажется, что если представить себе мраморный блок, то они, как бы, содержаться в нем. Я хочу рассказать вам одну замечательную историю. Это редкое описание Пифагором того, как он в Дельфах хотел посмотреть главное святилище Аполлона. Чтобы вы знали – в Дельфах находится главное святилище Аполлона, а Олимпия – это святилище Зевса. Аполлон является патроном Дельфы, а Дельфы – это центр пифийских игр. У Пифагора была написана работа «Пять качеств в Аполлоне». Он вообще был помешан на явлении Аполлона и просто умолял жреца туда пустить. А в святилище не пускают, но Пифагор был неумолим и обладал такой огромной магической аурой, что смог договориться. И когда он, трепеща, вошел в это святилище, то увидал каменный или мраморный столб. Он это все описал в своей работе. Когда он стал всматриваться в этот столб, то увидал, что на нем начертаны контуры рук и что-то вроде головы с огромными глазами, инкрустированными зеленым камнем. А потом он увидал, что из этого камня торчат стопы и осознал, что Аполлон был спрятан в этом таинственном блоке. Он был не совсем видим – таинственно там скрыт. И скрыт, и выходил наружу. Пифагор испытал трепет и ужас к одухотворенному и мощному началу одухотворенности уже существующего с этими таинственно мерцающими глазами, но не явленному, а только являющемуся. Аполлон не явился – он только подал знак о себе из этого камня. Он еще в двойном состоянии, он уже там, но его еще нет. И поэтому первая архаическая скульптура содержит в себе такую скованность, как-будто тот, на кого мы пришли посмотреть, только что освободился из этого камня.

Здесь очень много интересных вещей. История античного искусства рассматривает архаический период, как этап в развитии по пути к классике. Я, Паола Дмитриевна Волкова, не согласна с таким определением. Нет! Никакой такой прямой диалектики нет. Вот игры состоялись, и эта идея осталась навсегда. Причем, прежде всего, обнаженного мужского тела. И все равно, когда оно было сделано – в 6-ом, в 7-ом или другом веке. Обнаженное мужское тело – это всегда есть главный предмет изображения. Но, если в 5-ом веке это все-таки ярко выраженный тип эфебов и победителей, то позже, это таинственно-прекрасная вещь, которая в одних списках называется «курос», то есть воин, тип юноши-атлета, а в других – «Аполлон» – такое, как бы, интегрированное изображение. Это была такая задача. Ну, а в третьих – «победитель в беге».

Таким было художественное недифференцированное мышление – неразложенное, а интегрированное, как то, что описывал Пифагор: вся архаика напряжена, вытянутые ноги, от этих ног идет напряжение во всем теле, главная опорность на плечевом поясе. Все подтянуто, легкая нижняя часть, анатомически сильно разработана коленная чашечка. Его подвижность, его способность к действию, к движению, шарнирность ног и мощь плечевого пояса. Загадочность улыбок. То же самое можно наблюдать и на женских изображениях. Есть очень интересная картина художника Леона Бакста, я ее видела в Ленинграде, в запаснике русского музея.