«Необыкновенный и важный географический подвиг» Офицеры-артиллеристы и Императорское Русское географическое общество - Сергей Эдуардович Зверев

надлежит оную землю знать, в которой свое и неприятельское войско обретаетца, такожде какие реки, дефилеи, горы, леса и болота находятца… Еже все оное, через своих подчиненных офицеров, ландкартою зарисовать и изобразить должен, а по возвращении своем доносить, что при этом внимать надлежит, дабы генералитетство наперед не токмо положение места знать, но и меры свои по тому воспринять могло»[61].

В 1731 г. по инициативе графа Б.К. Миниха было учреждено Офицерское училище, наименованное вскоре Сухопутным шляхетским кадетским корпусом. В нем наряду с другими дисциплинами преподавали географию, «сочинение ландкарт» и черчение, благодаря чему выпускники корпуса считались хорошо подготовленными к проведению съемок[62]. Из стен корпуса вышло множество выдающихся военачальников. Пребывание Миниха президентом Военной коллегии оказало положительное влияние на развитие русской военной картографии: когда в 1745 г. Академия наук озаботилась созданием географического атласа Российской империи, «из канцелярии главной артиллерии и фортификации» было передано в распоряжение Академии наук 34 ландкарты, «в числе их была одна генеральная, с обозначением всех крепостей в России, составленная графом Минихом»[63], в 1730–1732 гг. занимавшим пост генерал-фельдцейхмейстера.

Семилетняя война (1756–1763) показала, что общегосударственные карты не удовлетворяли запросы военных, в частности, на листах упомянутого атласа империи отсутствовали дороги, поэтому задача создания качественных крупномасштабных топографических планов и карт военного назначения становилась весьма актуальной, и при Военной коллегии 14 января 1763 г. был учрежден Генеральный штаб.

Большая часть офицеров ГШ в мирное время, «за исключением некоторого числа офицеров, находившихся при дивизиях, все остальные… состояли при Военной коллегии и занимались сочинением карт; равным образом раскомандировывались для снятия планов, как лагерных мест, так и тех маршрутов, по которым войска должны были следовать»[64]. В том же году Военная коллегия начала работу по составлению специальной карты Российской империи и предписала, чтобы все войска, находясь на постоянных квартирах, особенно квартирмейстеры и колонновожатые, занимались съемкой и составлением описаний мест расположения войск.

Таким образом, с учреждением ГШ, одной из главных задач которого являлось картографирование территорий в интересах военного ведомства, были заложены основы для зарождения военно-топографической службы (ВТС) русской армии и корпуса специалистов картографо-геодезического профиля офицерского и унтер-офицерского звания[65].

«Сохранилось весьма мало сведений, чем и как занимались колонновожатые и офицеры Генерального штаба, – отмечалось в «Историческом очерке деятельности Корпуса военных топографов 1822–1872». – Из некоторых указаний можно видеть, что хотя правильных съемок не производилось, но они по временам посылались на съемки в губернии и не только составляли карты мест, занятых расположением войск, но даже издавали карты, как отечественных земель, так и иностранных государств»[66].

В ходе реформ царствования Павла I в ноябре 1796 г. была учреждена «Чертежная Его Императорского Величества (далее – ЕИВ)», поскольку император «соизволил обратить особенное внимание на недостаток в России хороших карт и на… беспорядки и упущения частей, которые должны были заниматься сим важным делом»[67]. После расформирования по причине «экономии средств» Генерального штаба, Павлом I была учреждена «Свита ЕИВ по квартирмейстерской части» в состав которой вошла «Чертежная». В 1797 г. «Чертежная» была переименована в «Собственное ЕИВ Депо карт» (далее – Депо карт). Таким образом, учреждение в 1797 г. Депо карт, по мнению В.В. Глушкова, стало отсчетной точкой организационного начала военной картографии в России.

Постоянный штат Депо карт не устанавливался, для проведения работ к Депо прикомандировывалось за недостатком подготовленных геодезистов «неопределенное число штаб-и обер-офицеров» из Инженерного корпуса, офицеров бывшего Генерального штаба и «других команд»[68], имевших опыт составления карт. Вполне вероятно, что в число офицеров этих «команд» входили и артиллеристы или, по крайней мере, выпускники Сухопутного шляхетского кадетского корпуса.

В содержании работ военных картографов в период павловского царствования определились две основные линии деятельности: выполнение карт общегосударственного значения территории Российской империи для ее общего изучения и топографическое обеспечение войск.

К исходу 1797 г. усилиями офицеров Свиты ЕИВ по квартирмейстерской части была закончена съемка территорий западных приграничных губерний – Гродненской и Виленской, была начата съемка Петербургской, Олонецкой и Новгородской губерний. С 1798 г. возобновились выполняемые ранее топографические съемки в Финляндии, Подольской, Волынской и Эстляндской губерниях.

В 1799–1800 гг. в Депо карт были подготовлены первые тиражи «Подробной милитарной (военного назначения. – Авт.) карты по границе России с Пруссией» и «Подробной милитарной карты по границе России с Портою Оттоманской» 10-верстного масштаба. Наиболее крупным достижением Депо карт стало завершение издания в 1805 г. т. н. Столистовой карты – «Подробной карты Российской империи и близлежащих заграничных владений» в масштабе 20 верст в дюйме. В 180о г. к Депо карт был присоединен Географический департамент Академии наук.

В первое десятилетие XIX в. в деятельности Депо карт новым видом работ стало развитие «тригонометрической сети» (триангуляции). Работы по развитию первой в России триангуляционной сети начались в Санкт-Петербурге в сентябре 1809 г., чем было положено начало созданию более точной астрономо-геодезической основы топографических съемок.

В конце 1810 г. триангуляционная сеть была проложена вдоль южного берега Финского залива до Нарвы, а весной 1811 г. – от Нарвы до Ревеля и Дерпта. С началом Отечественной войны 1812 г. геодезические работы были прекращены, но к тому времени была завершена рекогносцировка местности между Санкт-Петербургом и Дерптом, построены триангуляционные знаки на берегах и отдельных островах Финского залива. Эти тригонометрические съемки «производились с такой точностью, что едва ли уступают лучшим французским и английским, превосходя, без всякого сомнения, прусские и австрийские…»[69]. Новые сведения о форме и размерах Земли, полученные на основании градусных измерений, астрономическое определение пунктов и результаты вновь проведенных топографических съемок на основе предварительно развитой геодезической сети – все это побудило картографов приступить к составлению новых карт.

В январе 1812 г. Депо карт было переименовано в Военно-топографическое депо (ВТД), подчинявшееся непосредственно военному министру. ВТД предназначалось для «собрания, составления и хранения карт, планов, чертежей, топографических и статистических описаний, журналов и донесений о военных действиях, проектов диспозиций наступательной и оборонительных войн»[70]. Для выполнения топографических съемок военный министр мог прикомандировывать к ВТД «потребное число штаб– и обер-офицеров из Квартирмейстерской части и Инженерного корпуса, назначая их поименно; а для прислуги при инструментах требовать нижних чинов из пионерных (инженерных. – Авт.) и артиллерийских (выделено нами. – Авт.) полков»[71]. Таким образом, общегосударственный картографический орган России, каким было Депо карт, был превращен в сугубо военную организацию.

В период Отечественной войны 1812 г. стала ощущаться необходимость улучшения топографического обеспечения, поскольку, во-первых, боевые действия, развернувшиеся на огромном пространстве театров военных действий, потребовали от офицеров умения ориентироваться на местности, что было осуществимо только с помощью детальных и точных карт; широко использовавшаяся «двадцативерстка» не удовлетворяла новым требованиям; во-вторых, офицеры-квартирмейстеры не успевали ввиду