Невеста поневоле - Хеди Уилфер

— В Мадрид? — удивленно переспросила Айрин.

— Ну да, в Мадрид. Там я и познакомилась с его матерью. Она сказала, что ищет няню, поскольку ей некогда возиться с ребенком, а от отца никакой помощи. Они все время ссорились из-за этого и вообще постоянно ругались, и Габриэла очень жалела, что вышла за него замуж. Она говорила, что он не любит ни ее, ни ребенка. А она и сама не хотела ребенка с самого начала. Она ведь была актрисой, и мальчишка ей только мешал.

Айрин понимала, что не должна слушать сплетни о семейной жизни графа, но все же не останавливала девушку. Со слов Пилар возникала очень неприглядная картина — эгоистичные, занятые только собой родители, заброшенный ребенок.

— Какое горе, что мать малыша погибла, — сказала она осторожно, чтобы не молчать.

— Горе, да, — легко согласилась Пилар. — Они опять поскандалили перед аварией, Габриэла много выпила. Ух, как они кричали друг на друга! Перед самым отъездом она шепнула мне, что собирается бросить мужа сразу же, как только они приедут в Мадрид.

Возмущение Айрин росло. Что за люди! Какая черствость по отношению друг к другу, какое безразличие к судьбе собственного ребенка. Да он им и не был нужен!

— Бедный малыш! Потерять мать, иметь такого бездушного отца...

— Да уж, душевным его трудно было назвать. — Пилар вертелась перед зеркалом. — Вот вернусь в Мадрид, и тоже пойду в актрисы.

Федерико ел медленно, но Айрин не торопила и не дергала его, а только ласково уговаривала и хвалила за каждый глоток. В результате бутылочка опустела, а мальчик неожиданно одарил свою новую няню неуверенной улыбкой.

Отослав Пилар вниз с охапкой грязного белья, Айрин медленно ходила по комнате с сонным Федерико на руках, рассказывая ему, какой он замечательный мальчик, и время, от времени выглядывая в окно, из которого открывался вид на чудесный сад. Надо будет сегодня же пойти туда погулять, отметила она про себя.

Внезапно дверь отворилась, и вошел граф. Айрин торопливо положила задремавшего малыша в кроватку и теперь настороженно смотрела на графа, невольно припоминая все, что слышала только что от Пилар.

Мигель подошел к девушке так близко, что задел ее рукавом.

— Ну, как сегодня наш Федерико? — поинтересовался он, склоняясь над кроваткой.

— Неплохо. Только что поел.

— Он хорошо спал ночью? — Интересно, что она ответит: обманет или нет?

Айрин почему-то смутилась, словно была в чем-то виновата.

— Не совсем. — С какой стати она оправдывается перед ним? — Но он и не должен был. Он плохо себя чувствовал днем, я для него пока чужая. Бедный ребенок совершенно сбит с толку. Столько перемен.

— Именно поэтому я и собирался заключить с няней долгосрочный контракт — в агентстве вас, наверное, предупреждали. Мальчику больше не нужны перемены. Их было более чем достаточно. Вам придется находиться при Федерико неотлучно в течение пяти лет. Без отпуска. Это непросто. Должен признаться, мне кажется несколько необычным то, что такая женщина, как вы, готова пойти на подобную жертву. — Тут граф бросил на Айрин столь многозначительный взгляд, что она медленно залилась краской негодования.

Какая «такая» женщина? Что он имеет в виду? Ей очень хотелось возмутиться вслух, но не позволяла профессиональная подготовка.

— То, что сейчас в вашей жизни нет мужчины, — заметил граф, — еще не означает, что он не появится в скором будущем. — Он снова многозначительно посмотрел на Айрин. — Особенно в нашей стране. Дело в том, что испанские мужчины питают слабость к светлокожим женщинам, хотя я не раз имел возможность убедиться — к счастью, не на собственном опыте, — что смешанные пары недолговечны. Многие иностранки ошибочно считают испанцев горячими и страстными любовниками, руководствующимися лишь чувствами, но не рассудком.

В Айрин закипало возмущение. Да за кого он ее принимает? За романтическую дурочку, примчавшуюся сюда в поисках приключений? Она приехала работать.

— Надо сказать, — продолжал граф, словно не заметая ее негодования, — что на фотографии, полученной мною от агентства, вы выглядите гораздо менее чувственной.

Чувственной? Она? Айрин растерялась. Фотография, на которую ссылался граф, была сделана два года назад. Айрин тогда зачесывала волосы назад, а сейчас носила их распущенными по плечам. Кроме того, она немного похудела. Да и как не похудеть, присматривая за двумя семилетними сорванцами? Но в целом, как ей казалось, она ничуть не изменилась. Что же касается чувственности, то она никогда за собой ничего подобного не замечала.

— Пять лет — большой срок для женщины вашего возраста...

— Большой срок для чего? — возмущенно перебила его Айрин.

Разговор принимал необычный оборот. Необычный и почему-то тревожный, опасный. Но она не хотела думать об этом. Девушку охватило странное волнение — по-своему, даже приятное, словно она слегка выпила. Граф смотрел на нее в упор, и от этого взгляда сердце уходило куда-то в пятки и холодели руки.

— Вы не монашка и не давали обета целомудрия. Вполне естественно, что вам захочется...

— Мне захочется, — перебила она его ледяным тоном, — выполнять свою работу, для чего я, собственно говоря, сюда и приглашена. Мне захочется смотреть за восьмимесячным мальчиком, который лишился материнской любви и заботы. А если вы думаете, что я приехала сюда затем, чтобы крутить романы с испанцами или искать себе мужа, то вы глубоко ошибаетесь.

— Но в рекомендации написано, что вы любите детей.

— Ну да. — Айрин слегка растерялась. Она не понимала, к чему этот разговор.

Быть может, поразмыслив хорошенько, граф передумал брать ее на работу? Он ведь по-прежнему считает, что это она украла машину, и доверять ей ребенка было, по меньшей мере, опасно. Айрин, во всяком случае, не доверила бы. Ни за что. Как граф на это решился? Ей не понять.

Граф продолжал молча смотреть на нее. У Айрин по спине побежали мурашки.

— Но в таком случае вам, наверное, захочется завести собственных детей.

Она уставилась на него с недоумением. Ну конечно, она мечтала в один прекрасный день выйти замуж и завести детей. Но это будет когда-нибудь потом, в будущем. Еще не скоро. Айрин вдруг пришло в голову, что, может быть, таким образом, граф проверяет ее преданность работе, способность отложить в сторону личные дела. Что ж, она докажет ему, что полностью предана делу и увлечена работой. Сейчас для нее существовал только один ребенок — Федерико.

— Я готова подписать контракт на пять лет и провести все это время рядом с Федерико, — сказала Айрин, ни секунды не раздумывая. Она не чувствовала, что приносит себя в жертву. За это короткое время она уже успела настолько привязаться к малышу, что страшно было даже подымать о том, чтобы расстаться с ним.