Где я ее оставила - Эмбер Гарза

просто пошутила. Не такие уж мы с твоим папой и противоположности. В чем-то мы разные. Как и все. Но во многом похожи.

Амелия фыркнула.

– Вы совершенно разные. Вот с Карен они похожи.

Сердце Уитни заныло, когда она вспомнила, как вела себя Амелия, когда Дэн и Карен только начали встречаться.

Новая папина подруга такая милая.

Новая папина подруга такая красивая.

Смотри, что купила мне новая папина подруга.

Уитни единственная не верила, что Карен идеальна. Все остальные купились, в том числе и родители Дэна. Они никогда не одобряли его отношений с Уитни, неудивительно, что новая девушка сына пришлась им по душе.

Но Уитни не верила в безупречную Карен, таких идеальных просто не бывает. Таких милых. Таких бескорыстных. Таких улыбчивых. Уж Уитни-то прекрасно знала, как действует настоящий манипулятор. С самого начала она видела Карен насквозь. И оказалась права. Сразу после свадьбы с Дэном Карен уволилась с работы, и Уитни окончательно убедилась, что она типичная охотница за богатым мужем. Как бы ни была мила Карен с Амелией до женитьбы с Дэном, после свадьбы встречи дочери с отцом стали происходить гораздо реже. Мало того, через год после свадьбы Дэн попытался снизить сумму алиментов на ребенка. И хотя он твердил, что Карен тут ни при чем, Уитни не верила.

Уитни молчала, не зная, что ответить Амелии, боясь в очередной раз сказать что-нибудь не то. Чтобы отвлечься, она взяла губку и протерла стойку.

– Интересно, кто же у них родится, – размышляла Амелия вслух. Она сказала это безразличным тоном, но в словах чувствовался живой интерес. – Все-таки хорошо, что я навещу их до рождения ребенка. И папе не нужно будет разрываться. Он будет только со мной.

– Ты забегаешь вперед. Ничего еще не решено.

– Как это не решено? – Амелия склонила голову набок. – Мы с папой обо всем договорились. Он сказал, что я могу приехать в гости.

Уитни отложила губку.

– Знаешь, дорогая, мне совсем не нравится, что ты полетишь в Амстердам совсем одна.

Дело было не только в самом путешествии. Дэн обращался с дочерью совсем не так, как Уитни. Он позволял ей делать то, что Уитни никогда бы не позволила. И присматривал за Амелией не слишком-то усердно. Наивная девочка в чужой стране, мало ли в какие переделки она может попасть. Может, Уитни и слишком строга. Но дочь была такой домашней девочкой! Невинной. Идеальная жертва.

Амелия скрестила руки на груди.

– Нравится, не нравится… Я все равно поеду.

– Что-что?

– Папа сказал, даже если ты будешь против, все равно не можешь запретить мне поездку.

– Поверь, могу.

Дочь покачала головой.

– Нет. Папа сказал, это прописано в соглашении о разводе. По закону я имею право проводить часть времени с ним. Он обратится к своему адвокату.

Неужели собственная дочь угрожает ей судебным иском? Просто не укладывается в голове…

Девочка-подросток стояла посреди кухни, скрестив руки на груди, сомкнув колени, злобно прищурив глаза… Глядя на нее, Уитни поняла, что собственная дочь стала для нее чужой.

Глава 7

До Милли у меня никогда не было лучшей подруги.

То есть какие-то подруги у меня были. Совсем ребенком я играла с детьми наших знакомых. Став постарше, иногда ходила в гости с ночевкой. Но вообще, как я ни старалась, дети меня сторонились.

В средних классах на уроках английского я сидела рядом с компанией девочек. Как-то перед уроком они стали болтать о своих парнях. У меня не было парня, но я вступила в разговор и рассказала им, что встречаюсь со старшеклассником. Они приняли мою ложь за чистую монету, и с тех пор мне было позволено участвовать в их беседах. Однако наша дружба не продлилась дольше седьмого класса.

Милли была первой подругой – а может, и первым человеком за всю мою жизнь, – которая увидела меня такой, какая я есть. Настоящей. С ней мне не нужно было притворяться. Милли считала меня удивительной. Особенной. Неповторимой. И рядом с ней я ощущала себя именно такой.

Пожалуй, больше всего мне нравилась в Милли ее любовь к танцам. Теперь, когда я мысленно ее представляю, она непременно танцует. Всегда и везде. Стоило Милли услышать музыку, как ее тело начинало двигаться в такт. Она танцевала в магазине, на улице. Не обращая внимания на окружающих.

Всякий раз, когда я приходила, она включала музыку в своей комнате, начинала танцевать и заставляла меня к ней присоединяться. Я же никогда толком танцевать не умела, разве что могла помахать руками в такт. А вот ноги меня не слушались. Однако Милли не принимала отказа. Она тянула и тянула меня за руки, пока я не уступала. Хотя, по правде говоря, не слишком-то я и сопротивлялась.

Танцуя с Милли, я чувствовала себя невесомой. Свободной. Прекрасной. Она двигалась вместе со мной, направляя меня, помогая попасть в ритм, который исходил от нее самой. Я часто танцевала с закрытыми глазами. Так я пыталась сосредоточиться и не отдавить ей ноги. Да и не хотелось видеть, насколько я неуклюжа. В своем воображении я двигалась легко и грациозно.

Как-то мы танцевали в ее комнате. Глаза у меня были закрыты. Милли направляла мои движения, ее пальцы обвились вокруг моих. И вдруг она расцепила пальцы и коснулась моей щеки. Я открыла глаза и увидела Милли так близко, что ощутила жар ее дыхания, фруктовый запах блеска для губ, от которого ее губы всегда блестели и переливались. Милли была такой серьезной и смотрела мне прямо в глаза. Она придвинулась еще ближе, провела рукой по моим волосам, и я подумала, что сейчас она меня поцелует.

Я никогда не влюблялась в девушек. Ни до, ни после. Но тогда я прямо хотела, чтобы она прижалась своими губами к моим…

Оказалось, я поняла Милли неправильно. Она просто убрала прядь волос с моей щеки.

Когда она отстранилась, меня охватили противоречивые чувства. Разочарование. Облегчение. Смятение.

Ясно было одно: я готова на все, лишь бы быть рядом с Милли.

На все, что угодно.

Глава 8

Суббота, 14:00, через двадцать один час после расставания

– Дэн?

Слава богу, он ответил на звонок. Вполне мог бы спать, ведь в Амстердаме сейчас одиннадцать вечера. «Кто рано ложится и рано встает, того удача ждет», – считал Дэн.

Пальцы Уитни судорожно сжимали телефон. Она опустилась на край кровати и уставилась на белую стену перед собой.

– Привет, Уитни.

По тону было ясно, что звонок его не