Я сделаю с тобой все, что захочу - Сара Раттаро

Ночь была тихой. Светофоры еще мигали желтыми огнями, в окнах домов, будто светлячки на заре, теплились редкие огоньки. Я вела машину и ничего не замечала вокруг себя. В голове теснились воспоминания о сплетении наших тел, от запаха секса пощипывало в носу. Я слегка стиснула ноги и ощутила внизу приятное покалывание. В зеркале заднего вида отражались мои растрепанные волосы и лицо с потекшей косметикой, но я улыбалась.

Он не проявлялся еще несколько дней. Первый из них прошел совершенно спокойно.

Любое тело сохраняет покой или равномерно движется по прямой, пока его состояние не изменяется под влиянием внешнего воздействия. Это явление называют инерцией – или Виолой.

Потом он позвонил, и я мгновенно забыла обо всех своих метаниях, обязательствах, добрых намерениях, о самолюбии, гордости, обо всех тех часах, на протяжении которых мы с Анджелой обсуждали, что правильно, а что нет, и о всех тех небылицах, которыми я кормила Карло, чтобы не заниматься с ним любовью.

Я решила снова встретиться с Массимо и поговорить: собиралась сказать ему, что люблю его и что у нас может быть общее будущее. Конечно же, продолжать дальше в том же духе было нельзя.

Я отрепетировала свою речь перед зеркалом. Я казалась себе очень убедительной. Я рассмотрела все возможные возражения с его стороны, кроме одного. Мне казалось, что, если я появлюсь перед ним, подниму на него глаза, полные слез, и, распахнув объятия, произнесу: «Я твоя навсегда» – он не сможет устоять, обнимет меня, успокоит и предложит развивать наши отношения постепенно, чтобы дать мне время решить все мои проблемы.

Никого, кроме меня, в этой истории не существовало – ведь нет ничего более эгоистичного, чем любовь. Потом я нежилась в кровати и представляла, как занимаюсь с ним любовью.

И ждала от него сигнала, как собака ждет, когда хозяин возьмет в руки поводок.

Как-то вечером я пошла с Карло в пиццерию. Настроение у меня было отвратительное, я почти все время молчала, отвечала односложно и избегала смотреть ему в глаза.

– Виола, что происходит?

– Ничего, а в чем дело? – ответила я, так и не решившись поднять глаза.

– Ты почти ничего не ешь, со мной не разговариваешь, все время отстраняешься, когда я приближаюсь к тебе. Ты мне даже не рассказываешь ни о галерее, ни об Анджеле. Тут не надо быть академиком, – подытожил он, как обычно, четко и лаконично.

Я сглотнула слюну, не отводя глаз от своей тарелки, чтобы не упасть в обморок. Мне хотелось прокричать ему в лицо: «Я влюблена в другого и хочу провести всю свою жизнь с ним!» Но мне не хватило духу.

– Я просто немного волнуюсь. Гинеколог посоветовала мне сдать кое-какие анализы. Я не хотела тебя тревожить и пока не готова это обсуждать. Давай подождем. Не думаю, что речь идет о чем-то серьезном – скорее всего, это просто стресс.

Ложь прекрасна именно этим: как только первое слово неправды произнесено, другие следуют за ним, как звенья одной цепочки.

Карло изменился в лице, и, если бы у меня был стетоскоп, я бы услышала, как его сердце захлебывается, будто двигатель, который запустили, не включив передачу.

– Виола, я… Почему ты мне не сказала? Я бы мог…

– Что? Рассказать обо всем своей матери? Нет уж, не надо. Мне совершенно не хочется, чтобы меня называли убогой или еще как-нибудь похлеще.

– Перестань. Ты знаешь, что она прекрасно к тебе относится.

– Да, просто замечательно: примерно как к цыганке, которая только что обчистила ее квартиру, – нервно заметила я.

Он замолчал. Защищать Надирию было непросто, но нападать на нее он не мог.

На следующий день мне позвонил Массимо, и разговор с Карло канул в Лету вместе с моими прошлыми переживаниями.

Ложь забывается быстрее, чем правда.

Было около восьми вечера. Я опаздывала к Массимо. Карло я снова сказала, что иду к Анджеле. Уже не раз я думала о том, чтобы выдумать другую отговорку: ужин с коллегами, вечеринку с одноклассниками. Но до сих пор никаких проблем у меня не возникало, и я из суеверия решила оставить все как есть. Кроме того, Карло, как и все остальные, безоговорочно доверял Анджеле.

Я выключила свет в ванной, в комнате, схватила сумку, ключи от дома и уже взялась за ручку входной двери, когда зазвонил телефон.

Времени на телефонные разговоры уже не оставалось – я и так сильно задержалась. Родители ужинали в ресторане, так что звонить могли только рекламные агенты.

Я закрыла за собой дверь в квартиру, где надрывался телефон, и в ожидании лифта нанесла на губы прозрачный блеск. В лифте я со вздохом нажала кнопку первого этажа, внизу кабина привычно дважды дернулась, и в распахнувшихся дверях я увидела радостную улыбку Карло.

– Сюрприз! – заявил он.

У меня сердце ушло в пятки. Вытаращив глаза, приоткрыв рот, я силилась осознать происходящее и сообразить, где я прокололась. Изменившимся голосом я сумела выдавить из себя только банальное:

– Что ты здесь делаешь?

– Ты что, не рада меня видеть? – Он так и стоял раскинув руки, как будто собирался завернуть меня в полотенце после душа.

– Ну что ты… – Я замерла в нерешительности, словно мне предстояло босиком пройти по засыпанному осколками полу. – Просто ты меня напугал. Я тебя не ждала.

– Я приглашаю тебя на ужин, – торжественно сообщил он. – Я сказал Анджеле, что сегодня вечером устрою тебе сюрприз, – и вот он я.

Он поцеловал меня и нежно погладил по голове. А я вспомнила о телефонном звонке: наверное, Анджела пыталась меня предупредить.

– Когда? Как же так? – растерянно забормотала я.

– Да ладно, что за дела! Встретишься с подругой завтра на работе. А сегодня я хочу побыть с тобой вдвоем, как в старые добрые времена, ни о чем не думая. Тебе тоже надо немного расслабиться.

Тем временем я лихорадочно размышляла только об одном: как же предупредить Массимо? Из растекающегося состояния я наконец перешла в твердое.

Карло притянул меня к себе и прошептал на ухо, вдыхая знакомый запах:

– Поедем к морю.

На ватных ногах я добрела до входной двери, пытаясь хоть что-нибудь придумать.

Мне казалось, что я шагаю по минному полю.

Уже в машине я нашлась и заявила, наигранно всплеснув руками:

– Слушай, я, похоже, не выключила газ – только что пила кофе. Я быстренько поднимусь наверх – и сразу назад.

Вырвавшись из салона автомобиля, я метнулась в дом, взбежала вверх по лестнице и в квартире сразу же бросилась к телефону. Массимо не отвечал. Каждый раз срабатывал автоответчик, но я набирала номер трижды: мне хотелось услышать его голос.

В конце концов после третьего гудка я прощебетала:

– Это я! Мне очень жаль, но сегодня я не смогу приехать – непредвиденные обстоятельства. Пожалуйста, позвони мне завтра!

Через пару мгновений, будто вспомнив нечто крайне важное, я добавила:

– Я скучаю.

Я положила трубку. Ощущения были такие, как будто я побывала внутри аэродинамической трубы или у меня только что вырвали сумку и толкнули в грязь.

В машине Карло мурлыкал под нос наши любимые песни, которые были у него записаны на кассету.

Мне хотелось попросить его развернуться и отвезти меня назад, объяснив, что мне плохо. Это была чистая правда: мне было плохо из-за того, что происходило со мной и с ним. Но я промолчала. И принялась подпевать ему.

Мы приехали к морю.

Если бы я не была полностью погружена в переживания совершенно другого характера, я бы, безусловно, догадалась, куда он собирается меня отвезти.

В этом ресторане мы впервые ужинали вдвоем, как взрослые. Тогда мой отец наконец разрешил мне пойти с Карло на свидание вечером, хотя мы к тому времени встречались уже довольно давно.

С того момента прошло больше трех лет, но в этом изысканном ресторанчике, спрятавшемся среди скал прямо на берегу, время как будто остановилось. Это место буквально утопало в морской воде: тем вечером нам пришлось разуться, чтобы пересечь полосу прибоя.

Атмосфера была сказочной, и Карло выбрал ее для меня.

Он помог мне подняться по деревянной лесенке и, как только я поставила ногу на третью ступеньку, схватил за руку и потянул к себе.

Я повернулась к нему, и тут он произнес:

– Виола, я люблю тебя больше жизни.

Поезд сошел с рельсов. Локомотив дернулся, будто в движущемся механизме слетела какая-то шестеренка. Карло рванул стоп-кран, и первые вагоны затормозили спокойно, но последующие инерцией вытолкнуло с путей, и состав разорвался на две половины. Я и Карло.

Я застыла и вновь начала искать точку опоры.

Натужно улыбаясь, я посмотрела ему в глаза и заметила, что его зрачки судорожно дергаются. Тогда ледяным, словно камень в роднике, голосом я произнесла:

– Я тоже, – и замолчала, чтобы со страху не наговорить лишнего.

Он улыбнулся и с силой привлек меня к себе.

Ран на мне не было, но мне казалось, будто я истекаю кровью.

– Пойдем, нас ждут, – сказал он и поцеловал меня в сомкнутые губы.