Роковая одержимость - Дрети Анис

Мой взгляд остановился на больших невыразительных карих глазах в толпе. Короткая эйфория, которую я испытал, и умиротворение, которое обрела Поппи, исчезли. На смену им пришла ненависть, вызванная нашими семьями.

Ее обвиняющий взгляд впился в нас. Папа совершил непростительный поступок. После того, как испортил последние минуты жизни ее отца на земле, он разрушил его мемориал.

Поппи никогда не простит нас, и я задался вопросом, испытаем ли мы когда-нибудь снова тот момент покоя, который мы пережили, когда никто из наших семей не видел.

Глава 4

Дэймон

Трагедия вновь обрушилась на жизнь юной Поппи, всего через шестьдесят пять дней после похорон ее отца.

Скончалась Майя Амбани, бабушка Поппи. Поппи питала огромное уважение к старушке. Услышав новость, она вылетела в Индию, где проживала покойная миссис Амбани.

Оказалось, что я пристрастился к участию в худших днях жизни Поппи. Я вылетел следующим рейсом в Мумбаи, прежде чем смог воззвать к своему здравому смыслу.

Я был известен как разумный и зрелый человек. После столкновения с Поппи на похоронах ее отца я поддержал несколько программ по профилактике наркомании и самоубийств. Люди искажали реальность, чтобы она соответствовала их романтизированной версии. Для них я преодолел потерю матери и создал из трагедии нечто значимое. Наплыв благодарных семей прозвал меня мудрым не по годам и спасителем заблудших душ. Папа загорелся этим и поручил Джордан воспользоваться моментом. После неловкого инцидента на похоронах Джея Амбани он стал одержим идеей богатства, чтобы никто не мог заставить его снова почувствовать себя ничтожеством.

Внезапно я стал лицом кампаний по предотвращению самоубийств. Я не смог спасти свою мать, но позиционировал себя так, словно у меня был ответ. Я ненавидел это.

Я мог бы поругаться с отцом за то, что он воспользовался смертью жены, но чувство вины взяло верх над отвращением. Было трудно не испытывать жалости к отцу. Амбани опорочили нас перед своей обширной сетью, похоронив его амбиции глубоко под землей. Ничто не дарило ему чувства собственной важности, кроме известности его сыновей, поэтому я позволил ему продвигать мое дело. Случайные статьи превратились в норму, и я стал любимцем прессы.

Однако Поппи не считала меня жемчужиной в короне. Я был парнем, который испортил важнейшие моменты ее жизни. Посещение еще одних похорон Амбани было ужасной идеей после того, что произошло на поминках ее отца. Так зачем я рыскал по шикарному району Колаба в Мумбаи?

Я не мог выбросить из головы ее затравленный взгляд на похоронах отца. Он заставлял меня гадать, не совершит ли она чего-нибудь опрометчивого в один из дней, когда почувствует себя наиболее одинокой. Я не смог спасти маму, но мог позаботиться о том, чтобы Поппи не попала в ту же кроличью нору. Эгоистичная часть меня также надеялась воссоздать для нее еще один миг покоя, в котором мы смогли бы разделить эйфорию.

Горе Поппи, казалось, было моим призванием. Ее жизнь стала тоскливой. Знакомству с печалью и мраком не было места в жизни четырнадцатилетнего подростка. Она должна была наслаждаться своим статусом избалованной наследницы, тратить деньги родителей с помощью кредитной карты, которую не заработала, или набивать свою комнату розовыми украшениями.

Вместо этого Поппи снова принимала соболезнования, и я надеялся украдкой взглянуть на неё сквозь кованые железные ворота, которые тянулись к небу.

Я стоял через дорогу от дома покойной миссис Амбани. К счастью, Колаба был туристическим районом в многонациональном городе, и на похороны Майи Амбани пригласили большое количество иностранцев. Мое присутствие ничем не выделялось. Одетый в белое, чтобы соблюсти традиции, я добавил солнцезащитные очки в качестве дополнительного слоя защитной брони. Когда очередная толпа гостей хлынула через ворота, я последовал за ними внутрь.

Я осторожно искал Поппи по всему роскошному поместью. Прочесав все комнаты внутри и дважды обойдя снаружи, я нашел ручей за домом. Как и ожидалось, Поппи была одна у воды. Из-за смены часовых поясов и долгого перелета она казалась миражом в своем белом одеянии. Я хотел сказать ей, что в жизни есть нечто большее, чем печаль. Вбить ей это в голову, чтобы она не принимала поспешных решений. Когда палящее солнце опустилось на ее волосы, я тихо подошел к ней. Мышцы на ее шее напряглись, и я присел за подстриженными кустами.

Она услышала меня.

И снова Поппи ничего не потребовала от незваного гостя, лишь вернулась в свой транс, глядя на воду. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не подойти к ней и не утешить. История повторялась: мы бездействовали, пока она горевала. Когда сгустились сумерки, я смотрел, как она уходит.

Обратная дорога в отель не запомнилась. Затравленный взгляд Поппи возвращал меня к мысли о том, что у нее недостаточно сил, чтобы справиться со всем этим горем сразу. Это было не мое дело. Не говоря уже о том, что ситуация с Амбани еще больше обострилась после того, как высшее общество объявило папе бойкот. Это разожгло амбиции дяди Генри. Он использовал мою программу, чтобы основать конкурирующую хедж-фондовую компанию. Она высасывала Ambani Corp досуха, как мы и предсказывали. Ситуация становилась все хуже, так что мне нужно было держаться подальше от девушки Амбани.

Я не сдержал обещания.

В прошлом месяце Чарльз Джеймисон, временный генеральный директор Ambani Corp, скончался от внезапного сердечного приступа. Мало того, что Поппи потеряла отца и бабушку, но после смерти Чарльза под угрозой оказалось и ее будущее в качестве генерального директора Ambani Corp. Все, что она любила и ради чего работала, уходило в небытие.

Не в силах остановить себя, я последовал за Поппи на похороны. Я убедился, что Поппи не бросилась со скалы, но наткнулся на более тревожные новости. Мать Поппи, Пия Амбани, снова выходила замуж всего через несколько месяцев после смерти своего мужа.

Невероятно.

Поппи похоронила отца и бабушку. После смерти Чарльза ее будущее в качестве генерального директора Ambani Corp также оказалось под угрозой. Все, что она любила и ради чего работала, исчезло. Затем ее мать обручилась с Зейном Трималхио, бывшим музыкантом, ранее известным как Аксель, в годы его активной деятельности. Поскольку он был знаменитостью, его свадьба стала событием для всего города, куда пригласили более шестисот гостей. Я подумал, не было ли это намеренным уколом в адрес первой свадьбы Пии Амбани. По-видимому, на предыдущей церемонии у нее было пятьсот гостей. Это, должно быть, стало жестоким ударом