Гастроль без антракта - Леонид Влодавец

Меня, конечно, немного удивило, что Дэрк решил гульнуть на Хайди и приехал, как говорится, «один и без охраны». Судя по его связям, жизнь у него должна быть весьма напряженной и небезопасной. Да и вообще, такому тузу пора бы обзавестись и здесь парой вилл, а не шляться по отелям для среднего класса. Хотя, конечно, любовь зла. Если ему уж очень приспичило побалдеть с очередной цыпочкой, вообразив себя двадцатилетним студентом на каникулах, то он вполне мог на это решиться.

Как-то по аналогии я задумался и над тем, почему весьма уважаемый дон Франсиско Хименес тоже очутился здесь «один и без охраны». Судя по обстоятельствам кончины, у него тоже были серьезные проблемы с личной безопасностью. А раз так, то ему вовсе не следовало купаться без телохранителей.

Между тем «чета Смит» явно обостряла свой диалог.

— Если тебе здесь нравится, — прошипел Дэрк, — можешь оставаться. Я улетаю завтра в любом случае. Эта романтика мне срезала пять лет жизни.

— Чуть-чуть побыл настоящим парнем и испугался? — нагловатенько прищурив глазик, съязвила девица. — Испугал! Да катись, пожалуйста, ради Бога, кто тебя держит? Или ты думаешь, что я тут с голоду помру?

В то, что она не помрет с голоду, я лично поверил сразу. Более того, я думаю, что она даже подзаработала бы здесь. При остром дефиците натуральных блондинок, который здесь наблюдался, к ней выстроилась бы такая очередь, как при Горбачеве за водкой.

Но вот мандраж недоделанного сенатора меня заинтересовал. Оплатив номер вперед за двадцать дней, он вроде бы намечал надолго отключиться от рутинных забот и политической борьбы. Очень может быть, что и удрал он по-тихому, никого не предупредив. Такие случаи с большими людьми иногда случаются.

Конечно, безвременная кончина дона Хименеса могла на него произвести негативное впечатление чисто по линии эмоций. Примерно тот же возраст, возможно, те же жизненные проблемы. Но мне отчего-то отчетливо представилось, будто дело посложнее. А что, если Дэрк просто имитировал побег «на волю, в пампасы»? Может быть, эта белокурая лахудрочка вовсе не главная причина его пребывания на Хайди, а так, прикрытие? Репутация бабника у Дэрка, вероятно, уже устоялась, о ней знают и его приближенные, и те спецслужбы, которые его, возможно, отслеживают по миру. Ну, подумаешь, решил кутнуть маленько под старость — обычное дело. А на самом деле ему не романтика была нужна, а серьезное, может быть, очень серьезное дело. Например, провести с доном Хименесом кое-какие переговоры или…

Тут я вспомнил о пропавшем крестике. Сам же несколько минут назад говорил Хрюшке, что это может быть пароль, шифр, ключ… А что, если Дэрк должен был получить от Хименеса ключ от того самого сейфа, абонированного хрен знает в каком банке и содержащего в себе тайны суперфонда О'Брайенов?

— Волчара, — позвала Ленка, — ты чего? Мозгами ворочаешь, да?

— Угу, — ответил я, делая вид, что занят только едой.

— Это хорошо, когда есть чем ворочать. Только не утомись. Погуляем после ужина?

— Угу, — подтвердил я.

В это самое время Дэрк, сердито сопя, встал из-за столика, оставив свою блондиночку, и направился к выходу. Та скорчила издевательскую рожицу и пошла к стойке бара.

— Скандал в благородном семействе, — прокомментировала Хрюшка. — Ты сыт, зубастый?

— Так точно.

— Тогда кончай жрать, пойдем делать моцион. А то ты уже на чужих девочек пялиться начал. Это неспортивно.

МАЛЕНЬКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ ФЕЛИПЕ МОРЕНО

Прогулка наша протекала примерно так, как и можно было предположить. Чебаковой хотелось поболтать о серьезном, но прохлада, ветерок, ароматы местной флоры действовали расслабляюще, умиротворяюще, и Хрюшка начала настраиваться на исполнение своего интернационального супружеского долга.

Парк был террасный, то есть располагался ярусами, на которые надо было подниматься по лестницам, похожим на ту, что вела к пляжу, или по полого обтекающим обрывчики дорожкам вроде горных серпантинов. На каждом ярусе имелось по бассейну с фонтанами и фонтанчиками, а в одном месте был даже устроен небольшой водопад высотой в пять метров, по которому вода с шумом и брызгами низвергалась из верхнего бассейна в искусственную речку и неслась по ее бетонированному руслу в нижний бассейн.

Мы шли по аккуратным аллеям, проложенным среди тропической зелени, мимо тех спортивных площадок, которые просматривались из наших окон. Изредка попадались лавочки, беседочки, где сидели бабушки и дедушки в шортах и панамках, похожих на те, что мне (Брауну, конечно) доводилось носить в Анголе и Родезии. Вообще по мере удаления от отеля народу убывало. Молодежи не наблюдалось. Видимо, она уже покатила в Сан-Исидро или в центр Лос-Панчоса на дискотеки и в другие культпросветучреждения.

Постепенно мы заползли в самый дальний от моря конец парка — это была уже не то четвертая, не то пятая терраса. Сюда мы влезли по довольно крутой зигзагообразной лесенке и очутились на полукруглой площадке, обнесенной балюстрадой. Отсюда открывался шикарный вид на океан, лагуну, парк и сам отель.

— Красота!.. — в очередной раз восхитилась Елена. — Чудо!

Эти самые слова я слышал от нее за время прогулки раз сто или полтораста. С каждым разом произносились они со все большим возбуждением и придыханием, отчего мне стало яснее ясного: Хрюшке занадобилось потолочь лягушек… Этот прикол появился в нашем семейном обиходе еще в давние времена медового месяца, а он проходил у нас в то время, когда Колька и Катька уже усердно ворочались в утробе Хрюшки. Тогда же лекари определили, что Ленка заряжена дуплетом. Будущая мама, помнится, очень беспокоилась, что детей двое, а живот слишком маленький. «Да что ж там, лягушата, что ли?» — вздыхала она. Тем не менее, даже когда живот разросся до приличных размеров, желание потрахаться у нее было достаточно устойчивым. Вот тогда-то я и спросил по неграмотности: «А я твоих лягушек не растолчу?» Так у нас утвердилось кодовое название этого общеизвестного действия, хотя «лягушата» давно уже выросли в бегающее, дерущееся, ревущее и орущее мелкое хулиганье, а в Хрюшкином пузе с тех пор никто больше не прописывался.

Полюбовавшись с балюстрады красотами тропического заката, мы направились дальше. Тут, на этой террасе, кроме нас, вообще никого не было. Аллея здесь была только одна, кольцевая, которая начиналась и заканчивалась на балюстраде у лестницы.

— Волчара-а… А мы тут одни-и… — пропела Ленка

— Пошли в номер, — предложил я.

— А я хочу здесь, на природе…

— Мало чего ты хочешь! Это в Сочах можно на каждой лавочке, и ничего не будет, а тут как сдерут штраф за оскорбление общественной нравственности — мало не покажется…

— Да что ты говоришь! Думаешь, полицейский под кустом сидит и специально ждет…

— Между прочим, если ты на травку рассчитываешь, так в ней змеюки могут быть. Слышала про жарараку? Цап — и нету.

Это я очень вовремя вспомнил, и Хрюшка немного поостыла. Но тут справа от аллеи показалось какое-то белое строение, просвечивавшее сквозь зелень. От аллеи к нему вела узкая гравийная тропка, поперек которой была протянута цепь с табличкой, на которой было написано по-английски и по-испански: «Закрыто. Гиды по парку работают с 10 до 18 часов. Извините!»

— Ну, пошли обратно, — сказал я. — В кроватку, на свежие простынки…

— Ладно, — согласилась Хавронья, — только давай дойдем до этого домика.

— На фига? Там же закрыто… Никто тебе лекцию по дендрологии не прочтет. Разве что оплатишь сверхурочные…

— Ну дойдем… Какая тебе разница, еще двадцать метров пройти? — Да мне-то никакой, а вот тебе-то это зачем?

— Может, там туалет есть…

— Не дотерпишь, что ли? Сбегай в кустики…

— Сам напугал змеями… Боюсь.

Пришлось идти и переступать через цепь. Строение было одноэтажной, довольно аккуратной хибаркой, стоявшей посреди асфальтированной площадки. Фасадом хибарка смотрела в противоположную от аллеи сторону, а потому мы с Ленкой вышли на зады этого учреждения и, пройдя мимо глухой торцевой стены, свернули за угол. За углом обнаружился вход с чем-то вроде крылечка, естественно, запертый. Ленка с тоской во взоре оглядела двор, но никаких выносных санитарно-технических сооружений здесь предусмотрено не было. Двор был обнесен бетонным забором с крепкими стальными воротами. За воротами просматривалась асфальтовая дорога.

— Ну, довольна твоя душенька? — спросил я у Хрюшки. — Здесь пописаешь или бегом в отель побежим?

Наверное, если б подобная же нужда застала Чебакову в родном поселке, она бы без колебаний нашла место для ее исправления. Хоть прямо посреди пустого двора. Но тут, в загранке, стеснялась.

— А вон, окошко не закрыто, — сказала она, хватаясь за раму.

Действительно, окно открылось, и прежде, чем я успел сообразить, Хавронья, уцепившись за подоконник, прытко вползла внутрь. Затем она высунула мордочку из окна и сказала: