Покидая Вавилон - Антон Евтушенко

Продолжение беседы Гришин помнил смутно. Байдук плёл много и без умолку, поражая воображение планами на ближайшее Валино будущее. Гришин отчётливо запомнил, как он неудачно пошутил насчёт "зондер-команды", а после долго извинялся, заметив, как изменился в лице Байдаке. Если бы он знал тогда, насколько близок к истине.

Через несколько дней Валю познакомили с человеком по имени Хенрик Вуйцик, украинцем польского происхождения. Официально-благопристойное лицо Вуйцика наводило Гришина на мысль о том, что внутри этого человека обитал некий зловредный элемент "одностаночника", и уже только одно это отдавало лёгким инфантилизмом. Похоже, любая поставленная перед Хенриком задача решалась им "от рассвета и до забора", и удельный вес этой неприятности мог перевесить все возможные положительные качества будущего начальника. А в том, что перед ним сидит будущий куратор и руководитель, Валя не сомневался. Хенрик оказался ненамного старше Вали, ему едва исполнилось 24. Это, впрочем, не мешало носить на голове солидную плешь и кряхтеть по-стариковски. Не смотря на свой возраст, Вуйцик оказался превосходным оратором и знатоком человеческих душ. На второй минуте беседы он упомянул об идее общенациональной религии и предложил расчленить все поставленные задачи на приятные и не очень.

Валя не помнил момента, когда он сказал «да». Да и был ли он, этот момент? Как-то обогнув муки совести и этичность вопроса, Гришин оказался самым ядром националистической группировки украинских патриотов со звучным названием Mazepiana. Движение успело наследить достаточно, чтобы попасть в списки мировых экстремистских организаций. Проделав долгий и утомительный путь от пропаганды к мессианству, Mazepiana обросла западными меценатами и инвесторами. Последние были не прочь вложить свои деньги в политику, а это здорово развязало руки обеим сторонам.

Валю не смущало, что главным противником на пути к духовному возрождению украинской нации Mazepiana ставила московитов. «Гражданство меняется так же быстро, как и продаётся родина, – парировал Вуйцик, едва Гришин упоминал о своих русских корнях. – Главное скрыто не в паспорте, а в душе». Подкрепляя сказанное, Хенрик тут же принимался убеждать молодого человека: «Через пять лет прилежной работы получишь американское гражданство, вид на жительство и сможешь примкнуть к украинской диаспоре в Нью-Джерси. Просторный таунхаус с бассейном и подземным гаражом, приветливые соседи, веранда и камин – что ещё нужно, чтобы забыть свои русские корни?» Валя пожимал плечами, не понимая, что же поставить тому в противовес.

Вербовка Гришина в ряды националистов могла бы стать провальной, не имей место одна важнейшая деталь, о чём Вуйцик едва ли мог догадываться. Та памятная встреча проходила на квартире Байдука. Роскошные апартаменты, выдержанные в духе интересов и убеждений Матвея, скрывали особую переговорную комнату, затерянную между гостиной и одной из двух спален, оборудованной в бильярдную с мягким приглушённым светом и обилием зелёного сукна. За плавными обводами барной лакированной стойки открывался тайный ход, драпированный тёмной плотной тканью. Переговорную, обставленную скромно, если не сказать аскетично, занимал стол и четыре стула с высокими фигурными спинками на каждой из сторон квадратной столешницы из выщербленной волокнистой древесины. Белый известковый свет изливали два бра, вделанные в нишах друг против друга. Выше светильников бликующим пятном темнела плазма, а напротив экрана – тут Валя вздрогнул – стену украшало широкое полотно с начертанной на нём пятнадцатой руной альгиз. Особая печать указывала путь, она снова вела за собой избранника. С того самого момента, как Гришин увидел послание, он знал: он на верном пути и теперь, чтобы не случилось, он с него не свернёт.

Переехав во Львов, Гришин потерял контакты с Байдуком. Но "цыплячья лапка", обронившая своё судьбоносное присутствие в доме литератора, не исчезла. Наоборот – теперь всячески сигнализируя Вале о себе, знак красовался на гербе организации, украшая алтабасными орнаментами львовскую штаб-квартиру на улице Степана Бандеры. Валя не стал утруждать себя мыслями, извлекая на свет причины центростремительного вращения своей персоны вокруг знака. Облюбованный ещё фашистами Третьего Рейха, альгиз пришёлся по вкусу украинским неонацистам – что и говорить, преданность идеалам. Всё складывалось именно так, как должно было сложиться по непреложным законам Вселенной, Бога, Фатоса или невесть ещё знает чего. Иных путей он не видел, да их и не было.

В свете грядущих событий работы предстояло много. В избирательной гонке только что одержал сомнительную победу Янукович, которую пытался отвоевать всеми возможными способами его отравленный соперник. Экзитполлы афишировали противоположные результаты, и вот, на улицах уже замаячили оранжевые тона. Молодая и независимая Украина, амбициозная до своих желаний, жаждала благополучия и социальных перемен. И вскоре они пришли.

С тех пор минуло десять лет. Образ и стиль жизни расхлябанного растамана Гришина внешне ничем не изменился. Это был всё тот же неунывающий, только немного постаревший раста-аксакал. Как и прежде, он заслушивался записями Боба Марли, участвовал в ежегодных Конопляных маршах и скандировал за легализацию марихуаны. Дреды Валя решил оставить, ещё тогда они показались ему идеальным прикрытием.

Одна путеводная звезда вела человека и страну: политическая арена Украины, не желая меняться, искусно маскировалась старым режимом. Аллитерирующими звуками революционных призывов она неслась из одного десятилетия в другое, и в этом судьба человека и страны, пожалуй, была схожа. Её, болезненно гордую и самолюбивую, лихорадило от переизбытка власти и сотрясало от эйфории бюрократических препонов. Его, исполненного важности, с апломбом реформатора и материалиста, слепо потакающего собственным суевериям, волновали квадратные метры, денежные единицы и лошадиные силы. Но в тщетных попытках триумфа победы оба терпели фиаско.

Сегодняшний день сулил роковые перемены – для ползучего растянутого во времени переворота, для обнаглевших чиновников, устроивших политический фейк, и, главное, для самого Вали.

Глава 7

Дождь прополоскал небесное полотно, сменившись к вечеру звенящим по ветру морозцем. Он оковал чёрные проёмы луж в белесоватую окантовку, распушил инеем мокрые стволы деревьев, а воздух сделал кристальной чистоты, добавив капельку синьки в его сумеречные тона.

Зябко поёживаясь от встречных порывов ветра, Гришин неловко переминался с ноги на ногу, улыбаясь навстречу идущему Кириллу.

– Привет! – радостно закричал Виноградов и затряс щупловатую ладонь Вали.

– Привет, привет! Слушай, Кирюха! А у меня для тебя подарок! – заговорщицки подмигнул Гришин.

– Дорогой?

– А других не держим, братишка. Вот, принимай, из Италии. – И он деловито указал на Доменико. – Познакомьтесь!

– Доменико Джованни, – отрекомендовался иностранец и аккуратно зачем-то присовокупил: – Вообще-то я проездом, из Хорватии.

– Ого! – деланно изумился Кирилл. – Слышал, что в этом году хорваты наконец-то вступили в Евросоюз. Вот провели бы ликбез для своих украинских коллег! – предложил он и широко улыбнулся.

– Я вне политики! – чеканя каждое слово, процедил Доменико, не прочувствовав ироническую нотку в голосе Кирилла.

– Ну и ладно! – отмахнулся тот. – Я тоже не фанатею от всего этого. Кстати, Виноградов. Кирилл Виноградов. Приятно познакомиться!

Валя вкратце пересказал Кириллу историю Доменико.

– Конечно, поможем! – понимающе закивал тот, выслушав до конца и кидая в иностранца взгляды, полные сочувствия.

– Внутрь получится провести? – вдруг забеспокоился Гришин и напомнил: – У него при себе никаких документов.

– Усы, лапы и хвост – вот мои документы, – вспомнил Кирилл фразу из известного мультика и засмеялся. – Придумаем чего-нибудь. А ты сам, с Соней не поздороваешься?

– О нет! – поспешно отмахнулся Валя. – Я спешу. Мне ещё остальным подарочки разносить! – он указал на увесистый багаж. – Передавай от меня своей подруге пламенный привет. А вот ему, – он указал на Джованни, – тёплая компания как раз не помешает.

– За интуриста можешь не переживать! – заверил Кирилл, хватая сумку и перебрасывая лямку через плечо. – Тяжёлая, однако! Что там?

– Всё, как договаривались! Удлинители, запасной кабель для лэптопа, несколько упаковок "пальчиковых" батареек, электрический чайник, немного лекарств и пачка бумаги для принтера.

– Эх… вот человечище! – Кирилл сцапал Валю в объятия. – Спасибо, дружище!

– О чём речь! – отмахнулся тот. – Кушайте на здоровье!

Трижды крякнула рация.

– Это у меня! – заспешил Валя. – Всё, пора, братцы-кролики! За тобой, – он спохватился, подмигивая Доменико, – я утром забегу и отвезу в посольство, как обещал.