Правовая охрана материнства и репродуктивного здоровья. Монография - Георгий Романовский

СК РФ не определяет понятие семьи. Статья 2 устанавливает только круг отношений, регулируемых семейным законодательством. Гораздо смелее выглядит региональное законодательство. Статья 8 Закона Республики Саха (Якутия) от 17 декабря 2008 г. 643-З № 147-IV «Об охране семьи, материнства, отцовства и детства в Республике Саха (Якутия)» дает собственное определение: «Семья – это добровольное и равноправное объединение лиц, основанное на браке, родстве и совместном проживании, связанное общностью жизни (ведением совместного хозяйства, заботой друг о друге, воспитанием детей), взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью, а также имущественными правами и обязанностями, предусмотренными нормами семейного права». Статья 9 закрепляет функции семьи:

«1. Семья выполняет экономическую, репродуктивную (детородную) и воспитательную функции.

2. Права, затрагивающие интересы семьи, охраняются законом.

3. Семья обязана содействовать реализации прав и законных интересов членов семьи».

Приведенные примеры показывают, насколько богата человеческая жизнь, одно из центральных мест в которой занимают материнство и деторождение. Религия, традиции, нормы этики и морали оказывают серьезное влияние на поведение мужчины и женщины в решении своих репродуктивных запросов. Точно так же и объяснение модели какой-то линии поведения не может однозначно указывать на основание той или иной современной репродуктивной технологии. Другое дело, что стремление оставить после себя потомство было столь сильно во все времена, что оно постоянно подкидывало те или иные способы преодоления бесплодия. Человек шел на различные ухищрения, нередко вразрез требованиям социальной системы. В любом случае мы не можем делать заключение о наличии предпосылок современного правового регулирования того или иного явления лишь на основании его существования в том или ином виде в истории человечества. Убийство является весьма распространенным преступлением, но это совсем не означает, что оно должно быть признано социально полезным явлением. Приведем слова Норбера Рулана: «Надо ли из этого заключить, что современные способы зачатия ни в чем не являются новыми? Это не совсем так. С одной стороны, традиционные общества манипулируют родственными отношениями, современные – биологическими данными. С другой стороны, современные способы суть порождение технократической и потребительской цивилизации, которая, похоже, само человеческое тело делает предметом спроса и предложения»63.

Все это нацеливает современных ученых-юристов на новые исследования в понимании материнства, семьи и брака. Современные достижения в сфере медицины, генетики, биотехнологий с каждым годом «подкидывают» новые задачи с неизвестным праву решением. Материнство, которое еще 100 лет назад воспринималось как устоявшееся понятие, благодаря расщеплению цепочки «брак – зачатие – рождение» и появлению различных модификаций внутри ее сейчас приобретает различные вариации. Однако при фактическом многообразии именно от права зависит допустимость того или иного проявления. Обоснованный и справедливый ответ на вызовы современности возможен только при полном понимании явлений, находящихся на стыке многих наук: права, медицины, социологии, философии. Отчасти это усложняет работу юристам, но именно это должно быть побудительным мотивом для формирования нового научного направления.

МОМЕНТ РОЖДЕНИЯ РЕБЕНКА В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ

Статья 53 Закона об основах охраны здоровья граждан посвящена определению момента рождения ребенка и тех последствий, которые после него возникают. Сама статья достаточно кратка: моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов. Далее указывается, что при рождении живого ребенка медицинская организация, в которой произошли роды, выдает документ установленной формы. Есть также отсылочная норма, определяющая компетенцию Минздрава России, согласно которой ему необходимо утверждать медицинские критерии рождения, в том числе сроки беременности, массу тела ребенка при рождении и признаки живорождения, а также порядок выдачи документа о рождении и его форму. В развитие нормы закона принят приказ Минздравсоцразвития России от 27 декабря 2011 г. № 1687н64.

Момент рождения ребенка напрямую связан с понятием права на жизнь, как, собственно, и все конституционные права и свободы. Статья 17 Конституции РФ предусматривает: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения». Право на жизнь также принадлежит только конкретному субъекту – рожденному лицу. В то же время следует разделять момент возникновения права на жизнь, который действительно может быть связан с рождением, и момент возникновения жизни. Отсюда вытекает проблематика соотношения двух понятий: может ли закон защищать нерожденного человека?

Международно-правовые акты в этой части не совсем конкретны, закрепляя лишь принцип: «Каждый человек, где бы он не находился, имеет право на признание его правосубъектности» (статья 16 Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 6 Всеобщей декларации прав человека). В тексте отсутствует прямое указание на момент начала обладания правами. Исходя из текстуального толкования, можно сделать вывод, что и они признают правосубъектным только уже родившегося человека. Эмбрион не является человеком в смысле этого слова. Не закрепляется обязательных положений о праве эмбриона на признание его правосубъектности. Региональные международные документы практически имеют идентичное содержание. Исключение составляет Американская конвенция о правах человека. В ней, в статье 4, закрепляющей право на жизнь, прямо указывается: «Это право защищается законом, как правило, с момента зачатия». Это говорит о том, что применительно к одному из прав человека можно говорить об ином моменте его возникновения, чем установлено в общем порядке. Одновременно трудно не согласиться с мнением, высказанным Н. С. Малеиным, что «правосубъектность признается общественно-юридическим, а не «естественным» (прирожденным, биологическим) свойством, поскольку она возникает в силу юридических норм»65, то есть правосубъектность необходима только в сфере вовлечения человека в правовые отношения. Поскольку в силу своей природы вне государства он сможет существовать и без данного свойства.

Некоторые другие международно-правовые акты позволяют несколько отойти от приведенного принципа: права возникают с момента рождения человека. Так, Декларация прав ребенка, принятая резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г., в преамбуле подчеркивает: «Ребенок ввиду его физической и умственной незрелости нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». Аналогичную формулировку использует и Конвенция о правах ребенка 1989 г. в своей преамбуле. В статье 6 говорится, что государства-участники признают, что каждый ребенок имеет неотъемлемое право на жизнь. В статье 1 указывается, что ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста. Это между тем означает, что международно-правовые акты направлены на установление обязательств по надлежащей защите эмбриона, что не является тождественным признанию правосубъектности человека с момента его зачатия. Именно на такой вывод наталкивает Европейская конвенция о правах человека и биомедицине, статья 18 которой закрепляет: «Если закон разрешает проводить исследования на эмбрионах in vitro, он же должен предусматривать надлежащую защиту эмбриона». Приведенная норма опять фиксирует обязательство по установлению надлежащей защиты, но отнюдь не по признанию правосубъектности человека с момента зачатия. Некая осторожность в международном праве применительно к данной проблеме понятна. Вопрос серьезен, его однозначное решение повлечет соответствующие изменения национальных правовых систем. Это предопределяет отказ от категорического закрепления права на жизнь с момента зачатия. Исходя из этого, Европейский суд по правам человека неоднократно уклонялся от установления в качестве прецедента момента возникновения права на жизнь.

Иными словами, признается обязательной формула: родился человек – появились у него и соответствующие права. Факт рождения связывается с отделением плода от тела матери. Однако ребенок может родиться изначально мертвым. Для исключения данных случаев медики используют такой термин, как «живорожденность», то есть наличие безусловных врожденных рефлексов: сосание, глотание, мигание, чиханье, акт дефекации и мочеиспускания и др.66 Долгое время подобный подход не знал исключений в силу отсутствия медицинских достижений, позволяющих раздвинуть рамки понятия «живорождения» в юридическом смысле. Приказом Минздрава РФ от 4 декабря 1992 г. № 31867 была утверждена Инструкция об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода, в соответствии с которой живорождением «является полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни, такие как сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента. Каждый продукт такого рождения рассматривается как живорожденный». Подобную формулу попытались закрепить в законе на стадии обсуждения проекта Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» в 2010–2011 годы. В статье 53 использовался такой термин: «продукт зачатия». Крайне отрицательная оценка подобной терминологии была дана Русской православной церковью, рупором которой стал Всеволод Чаплин: отношение к человеческому плоду как к продукту зачатия, то есть как к биоматериалу, «не просто цинично – оно порождает целую философию, не считающую нерожденного ребенка личностью»68. В итоговом документе термин был заменен.