Туда и обратно - Клиффорд Саймак

— Он также оставил на моем попечении старый сундук, — продолжал Уэллингтон. — Предупредил, что в нем хранится несколько старых семейных бумаг, которые для вас могут представлять интерес.

Саттон сидел молча, уставившись перед собой и ничего не видя.

…Тогда возле ворот росла яблоня, и маленький Аш Саттон каждый год ел яблоки, когда они были еще зелеными, и Бастер каждый раз нянчился с ним после этого, а затем надлежащим образом порол, дабы научить его уважать свой обмен веществ… А когда парнишка, живший недалеко, поколотил его по дороге домой из школы, именно Бастер отвел его на задний двор и научил драться головой и руками.

Саттон бессознательно сжал кулаки, вспоминая ту драку: красные ссадины на костяшках пальцев. Тот мальчишка-драчун целую неделю лечил синяк под глазом и стал потом его вернейшим другом.

— Насчет сундука, сэр, — сказал Уэллингтон. — Вам его доставить?

— Да, — ответил Саттон, — если можно.

— Он будет здесь завтра утром.

Андроид взял свою шляпу и поднялся.

— Я хочу вас поблагодарить за своего клиента. Он был убежден, что вы очень верно все рассудите.

— Я не рассудителен, — объяснил Саттон. — Просто справедлив. Он заботился о нас много лет и заслужил свободу.

— До свидания, сэр.

— До свидания. И большое вам спасибо.

Одна из русалок свистнула Саттону. Он сказал ей:

— Однако, моя прелесть, ты делаешь это слишком часто.

Русалка показала ему нос и нырнула в фонтан.

Дверь защелкнулась, Уэллингтон вышел.

Саттон медленно вскрыл конверт и развернул единственную страницу.

«Дорогой Аш, я сходил к мистеру Адамсу, узнал, что надежд на твое возвращение практически нет, но я не поверил ему, потому что уверен — ты вернешься. И именно поэтому я поступаю так. С тех пор, как ты покинул меня, я сам пустился в плавание, так как чувствую себя старым и бесполезным. В Галактике, где было столько работы, я ничего не сделал. Ты говорил мне, что был бы доволен, если бы я просто жил на старом месте и отдыхал. Я знаю, ты всегда был добр ко мне и не продал бы меня ни при каких обстоятельствах, поэтому я делаю то, что, как мне кажется, всегда хотел сделать ты. Я подаю заявку на участок на планете, где сумею что-либо сделать. Я приведу там все в порядок, построю дом, и, может быть, когда-нибудь ты заглянешь навестить меня.

Постскриптум. Если я тебе понадоблюсь, информацию о моем местонахождении ты получишь в переселенческом отделе».

Саттон бережно сложил листок и положил в карман.

Он сидел в кресле, ничего не делал, слушал журчание ручья, который лился на картине, висевшей над камином. Пели птицы, и какая-то рыба плескалась в тихом заливчике около излучины прямо за рамой картины.

«Завтра, — подумал он, — я увижу Адамса. Может, мне удастся выяснить, не он ли виновник того, что со мной случилось. Хотя с какой стати он? Я на него работаю. Я выполняю его приказы».

Он потряс головой. Нет, это не мог быть Адамс. Но кто-то стоит за всем этим. Кто-то, кто охотится на него, кто наблюдал за ним даже сейчас. Он мысленно пожал плечами, подобрал газету и раскрыл ее.

Это была «Галактик Пресс». За все двадцать лет формат ее не изменился. Консервативные колонки старого шрифта бежали вниз по странице, нарушаемые только лаконичными заголовками. Новости Земли начинались в верхнем левом углу первой страницы и продолжались марсианскими и венерианскими новостями, колонкой для андроидов, полутора колонками с лун Юпитера, потом с внешних планет. Новости из остальных частей Галактики находились на внутренних страницах, статья или две о каждом сообщении. Как в земных газетах старого времени, много веков назад.

«И все-таки, — подумал Саттон, разглаживая газету, — это приятный способ получения информации».

Было так много новостей… Новостей из большого количества миров, из многих секторов… человеческие новости, новости андроидов и роботов, чужие новости. Информация была сконцентрированной и сжатой, одно слово выполняло функции сотни слов.

Конечно, были и другие газеты, обслуживающие другие секторы, они давали местные новости более детально. Но на Земле нужно было знать все новости всей Галактики, потому что Земля была столицей всей Галактики, планетой-столицей, которая ничего не производила, ничего не выращивала, которая только управляла. Планета, каждый дюйм которой был декорирован и ухожен, как лужайка перед домом, парк или сад.

Саттон пробежал глазами по колонке Земли. Землетрясение в Восточной Азии. Новое подводное поселение для служащих инопланетян, представителей водных планет. Отправка трех новых звездополетов в сектор 19. Этому было посвящено несколько строк. А потом?

«Ашер Саттон, специальный агент отдела Галактических Исследований возвратился сегодня со звезды 61 Лебедя, на которую был отправлен двадцать лет назад.

Надежду на его возвращение утратили несколько лет назад. Немедленно по прибытии у его корабля была установлена охрана. Так как он уединился в «Гербе Ориона», все попытки получить у него информацию провалились. Вскоре по прибытии он был вызван на дуэль Джефри Бентоном. Мистер Саттон выбрал пистолет и отсутствие церемоний».

Саттон прочитал заметку снова.

«…Все попытки получить…»

Херкимер сказал, что в холле были репортеры и фотографы, а десять минут спустя Фердинанд поклялся, что нет, его никто не ожидал, то есть попыток узнать что-либо не было. Или были? Попытки, которые кто-то аккуратно пресек. Пресечены тем же человеком, кто охотился на него; той же силой, что присутствовала внутри комнаты, когда он перешагнул порог.

Уронив газету на пол, Саттон погрузился в задумчивость.

«Он был вызван одним из выдающихся, если не самым выдающимся дуэлянтом на Земле».

«Старый семейный робот сбежал… или вынужден был сбежать».

«Попытки прессы взять интервью были остановлены… намертво».

Визор замурлыкал ему, и он подпрыгнул.

Вызов.

Первый с тех пор, как он сюда прибыл.

Он перегнулся в кресле и щелкнул выключателем.

Появилось женское лицо. Гранитно-серые глаза и магнолиево-белая кожа, волосы цвета меди.

— Меня зовут Ева Армор, — сказал она, — это я попросила вас подождать у лифта.

— Я узнал вас, — сказал Саттон.

— Я вас вызвала, чтобы извиниться.

— Нет никакой необходимости…

— Нет, мистер Саттон, есть. Вы подумали, что я смеялась над вами, а я вовсе не смеялась.

— Я смешно выглядел. У вас были все основания, чтобы рассмеяться.

— Вы не пригласите меня пообедать? — спросила она.