Победа ускользает - Мошков Кирилл

Площадь Тоскалузы почти равна площади земной Евразии, но на ней нет ни вечной мерзлоты (кроме самых южных и самых северных окраин), ни обширных пустынь, ни безжизненных горных стран, так что населена она довольно плотно. Здесь обитает больше трех миллиардов людей. Столица Тоскалузы — великий и страстно любимый Кимом город Лисс, где живет почти сорок миллионов человек. И это далеко не единственный большой город в Тоскалузе. Ким в прошлые приезды на Телем бывал в Сент-Андресе, том самом, в пригородах которого находится Веселый Лес. Сент-Андрес тянется на триста с лишним километров вдоль восточного побережья Тоскалузы, и население его превышает население столицы почти в полтора раза! А есть еще Грейтер Сидней, Гленн, Леннон — каждый из них не меньше Нью-Йорка тех времен, откуда Ким был родом. По сравнению с этими гигантами, восьмимиллионная Нова-Москва, столица Телемской Сибири, да и крупнейший город Сибири — десятимиллионный Гагаринск кажутся захолустными городишками.

Население Тоскалузы в массе своей говорит на тоскалузском диалекте английского языка. Он не очень похож на английский прежних времен, но овладеть им даже проще. И, естественно, все говорят на линке. Кстати, «базовая теория межъязыкового символьного моделирования» — то, с чего тысячу лет назад началась разработка линка — была придумана именно здесь, на Телеме, в Лисском университете.

— С прибытием! — сказал Миша.

— Вот это машина! — восхитился Волошин. — С Земли-Большой до низкой орбиты Телема за семь минут!

— Лучшая в мире машина! — с гордостью заявила Марша. — Энергонасыщенность на двенадцать процентов больше, чем у первой модели, обсчет навигации идет на семи слоях, а не на пяти, да и СЖО…

— Марша, — укоризненно проронил Миша, и девушка, смутившись, замолчала. Хайке прыснула. Марша смущенно проговорила:

— Просто очень хорошая машина…

Все захохотали. Отсмеявшись, Миша посерьезнел:

— Марша, Хайке, режим. Марша, запроси у диспетчерской службы возможность посадки на Лисском космодроме.

Марша коснулась длинными пальцами нескольких участков консоли и проговорила:

— Здесь яхта-джампер «Вездеход», бортовой номер передаю пакетом, Космофлот Конфедерации Человечеств, приписан к Земле-Большой. Прошу посадки на Лисском космодроме.

— Объединенная диспетчерская орбит Телема, — послышался густой мужской голос на фоне красивого аккорда позывных, и другой, тоже мужской, голос сказал:

— «Вездеход», бортовой номер принят, диспетчер тридцать два-двенадцать. Посадка на Телем временно закрыта. Вынужден просить вас лечь на нейтральную орбиту или временно состыковаться с орбитальным портом. Варианты орбит и стыковок передаю.

— Диспетчерская, варианты приняты, — ответила Марша и перевела взгляд на Мишу. Тот немедленно (и очень выразительно) продемонстрировал удивление на своей суровой физиономии, и Марша тут же спросила: — Какова причина отказа в посадке?

— «Вездеход», временное закрытие посадок применяется ко всем судам и кораблям, не имеющим телемской приписки, — объяснил диспетчер. — Решение о возобновлении посадок будет принято после восемнадцати по абсолютному, когда кончится голосование.

— Голосование? — переспросила Марша.

— Телем сегодня голосует, — несколько удивленно произнес диспетчер. — Разве вы не знаете? Сегодня на Телеме — референдум.

Миша молча хлопнул себя по лбу и быстро закивал. Марша, взглянув на него, сказала:

— Диспетчерская, мы поняли. Варианты рассматриваем.

Миша взглянул на консоль и показал Марше один палец.

— Диспетчерская, принят первый вариант нейтральной орбиты, — озвучила выбор капитана Марша.

— «Вездеход», передаю орбиту под вас, — отозвался диспетчер. — После восемнадцати запрашивайте возможность посадки, если будут вопросы или изменения — вызывайте в любой момент.

Диспетчерская отключилась.

— Вот так так, — сказал Миша. — Доигрались соотечественнички. Референдум, значит!

Видимо, непонимание на лице Кима было написано столь явно, что капитан тут же очень официально предложил ему:

— Ким, сейчас четырнадцать десять по абсолютному. Я думаю, будет правильно, если ты пока посмотришь те материалы у себя в каюте.

Ким кивнул и встал.

— Сообщите мне, если будут новости.

Никаких «тех материалов», которые Киму нужно было бы срочно посмотреть в каюте, в природе не существовало, и Миша это знал. Он просто намекнул, чтобы пассажир пошел почитал новости по Телему.

Что ж, Ким понял намек. Устроившись у себя в роскошной, истинно миллионерской каюте — двухметровой ширины кровать, виброкресло, сон-кресло, виртотеатр — и надев веббер, он раскрыл блокнот и вышел в Галанет.

Первые триста лет своей истории три государства, ныне составляющие Телемскую конфедерацию — Тюрингия, Сибирь и Тоскалуза — были независимыми. В состав свежесозданной Империи Галактика они попали после недолгой, но вошедшей в историю своей бессмысленной жестокостью Телемской войны. Положив в этой бойне пятьдесят тысяч собственных солдат и триста сорок тысяч телемитов, второй Пантократор Роберт I не одержал убедительной победы, но, скорее, склонил Телем к капитуляции шантажом, угрожая применить субъядерное оружие. Телем покорился, но Империи он нужен был не просто побежденным, а лояльным. Во всей тройной системе Толимана Пантократору тогда принадлежал только Ашдол, который уже был связан с Империей массой договоров и обязательств, но по ряду причин — в первую очередь из-за крайнего неблагополучия местного человечества, преодолеваемого весьма дорогостоящими усилиями — служить сильной имперской базой он не мог. Такой базой мог быть Телем, но для этого он должен был стать очень лояльным.

Телем был «принят под покровительство Галактической короны» как есть, в виде конфедерации трех республик, и Пантократор включил в свой титул слова «Наследственный и пожизненный Президент Автономной Конфедерации Телем». Телем сохранил свою валюту (правда, неконвертируемую вне планеты и даже на самой планете имеющую хождение только наравне с имперской маркой), свою полицию, свой флаг (только в паре с имперским), автономию школ и университетов от имперского Министерства образования и даже свой маленький космофлот, правда, только планетарный, без права включения в него межзвездных кораблей. Империя получила сильную базу, позволившую создать надежный экономический и военный противовес Единой Земле (а позднее — Конфедерации Человечеств). Сотни тысяч телемитов на службе короны стали цветом имперской науки, Звездного флота и даже гвардии Пантократора. Правда, с телемитами было много проблем — они имели весьма вольный нрав и не терпели ущемления своих личных и гражданских прав, но в масштабах Империи это было нестрашно.

Недовольство имперской властью тем не менее существовало на Телеме всегда. Для себя Ким пояснил это так: скажем, в императорской российской армии служило много офицеров-поляков, и хорошо служило, но это не мешало полякам в массе своей ненавидеть власть царя. Так же примерно было и здесь.

Для недовольства имелось много причин.

Во-первых, Телем платил большой имперский налог, на добрых десять процентов больше, чем любая планета прямого правления и даже больше, чем колонии. Во-вторых, хотя на Телеме и была своя полиция, все вопросы государственной безопасности всецело лежали на Службе Безопасности Империи, персонал которой на Зеленом Мире был едва ли не более многочисленным, чем местная полиция. И в этом персонале не было ни единого телемита. Ни одного телемита не было и в отборных дивизиях Звездной Пехоты, размещенных в Тоскалузе, Тюрингии и Сибири. А бремя содержания и Управления СБИ по Телему, и Специального Телемского Пехотного Корпуса лежало опять-таки на самом Телеме. Ну и, в-третьих, космический флот. Самая богатая, древняя и утонченная планета Империи имела под своим флагом всего несколько тысяч планетарных кораблей устаревших моделей! Но самым унизительным было все-таки положение в духовной сфере.