Моя идеальная - Настя Мирная

Точнее, к родителям. Это больше не мой дом. В понедельник надо появиться на учёбе. К тому же мне ещё предстоит объясниться с Артёмом. Рассказать ему всё как есть и постараться, чтобы он понял, почему я так поступила.

Глубокий вдох.

Понятия не имею, как это сделать. К тому же надо проехаться по магазинам и купить одежду, средства гигиены и прочее. Слишком мало времени, чтобы успеть всё сделать. И Вике стоит позвонить, чтобы не волновалась. Ведь я даже после разрыва с Тёмой ходила на пары. Несмотря ни на что, подруга здорово меня поддерживала, хотя и считала, что я неправильно поступаю.

Быстро моюсь и заворачиваюсь в полотенце. Руки дрожат, ноют и болят. Видимо, адреналин отпустил, и я наконец начала чувствовать боль. Надо их обработать и перевязать. Разорванная до мяса кожа не самая приятная картина.

Смотрю в зеркало и думаю о том, что у меня даже щётки нет, чтобы зубы почистить. Выдавливаю зубную пасту на палец и растираю зубы. Слабая замена, но хоть что-то. Делаю ещё несколько вдохов в попытке уловить дзен. Выходит слабо, но выбора нет. Лучше покончить со всем сразу, чем продолжать растягивать агонию.

Поворачиваю замок и иду на звук. Вхожу на кухню и едва сдерживаю слёзы. Артём, как и в тот последний раз, стоит у плиты с голым торсом и варит кофе. Кроме низко сидящих спортивных штанов на нём больше ничего нет.

Сжимаю кулаки и тут же со свистом выпускаю воздух.

— Что случилось, малыш? — оказывается рядом Север и смотрит в лицо.

— Руки болят. — шиплю, сдерживая непрошенные слёзы.

Мне больше нравилось, когда я не ощущала физической боли.

— Сейчас в больницу съездим. — отрезает с явным беспокойством.

— Не надо, Тём. Просто дай аптечку. Сама справлюсь.

— Справишься ты, ага. Сам обработаю. Переломов вроде нет. Лучше оденься пока. Возьми в шкафу какую-нибудь футболку. Сейчас вернусь.

Выключает плиту и выходит из комнаты.

Плетусь в спальню и достаю из шкафа одежду. Надеваю и смотрю на свои голые ноги. Может, стоит какие-нибудь штаны натянуть? Оглядываю полки в поисках необходимой вещи. Нахожу взглядом те самые шорты, которые Артём вручил мне в прошлый раз и тяну к ним руку.

— Даже не думай об этом. — раздаётся за спиной тихое рычание.

— Почему?

Поворачиваюсь и встречаюсь глазами с расширенными зрачками парня. Он молча выдёргивает у меня шорты и бросает обратно на полку.

— Дома ты будешь только так ходить. — обжигает глазами, скользя по голым ногам и поднимаясь выше. — А ещё лучше вообще без тряпок.

— Артём, ну не буду же я голая расхаживать по квартире.

— Я вот вообще не против. Но, боюсь, тогда расхаживать тебе вообще не придётся, потому что всё время мы будем проводить в постели.

— Ты невыносимый!

— А ты охуенно-сексуальная. Блядь, хочу тебя каждую секунду. — выдыхает сквозь сжатые зубы и прикрывает глаза. — Но сейчас не до этого. Сначала займусь твоими руками, а потом в магаз надо. А то в холодильнике уже целое мышиное кладбище. И тебе шмотки нужны, и… Что тебе там ещё надо?

— Расчёска, зубная щётка, шампунь…

Перечисляю, пока Север занимается моими руками. Но говорю это скорее для того, чтобы составить мысленный список покупок.

— Шшш… — вырывается у меня, когда Тёма прикладывает к ране ватный диск с перекисью.

— Извини, малыш. Так легче? — складывает губы трубочкой и дует на раскуроченные костяшки.

— Да, спасибо, любимый.

Северов заканчивает с перевязкой и по очереди целует каждый пальчик. От прикосновения его губ по коже разбегаются табуны мурашек.

— Насть, я тебя очень. Правда.

Заглядывает в глаза, прикасаясь губами к венке на запястье. Вижу, как трудно ему даются даже эти слова. Слишком много боли я ему причинила. Опускаю ресницы и выравниваю дыхание.

— Артём, я должна объяснить, почему тогда так поступила с тобой.

— А ты готова?

— К этому нельзя быть готовой. Но я должна. Примешь?

— Да. Рассказывай.

Закрываю глаза в попытке унять участившееся сердцебиение и заглушить боль от воспоминаний. Делаю несколько глубоких вдохов через нос и выпускаю воздух тонкой струйкой. Как сказать? С чего начать?

— Начни с того утра, когда я привёз тебя домой.

Видимо, у Артёма дар читать мои мысли. Он накрывает мои пальцы ладонью, а потом переплетает со своими.

— Я сказала родителям, что хочу разорвать помолвку и что люблю другого. Но потом папа… — ещё тяжелый выдох, — у него случился удар. Он схватился за сердце и упал. У него были такие стеклянные пустые глаза. Я думала, что убила его.

Мне не удаётся сдержать слёзы, и они беспрерывно скатываются по щекам и разбиваются он наши сцепленные пальцы.

— Он жив? — подталкивает меня Северов, и я продолжаю рассказ, проглотив вставший в горле ком.

— Да. Но у него было предынфарктное состояние. Любые переживания могли его убить. Я бы не смогла себе этого простить. Как я смогла бы жить дальше, если бы он умер из-за меня? — срываюсь на рыдания и падаю головой на плечо парня.

Он крепко, с силой прижимает меня к себе и без остановки скользит ладонями по спине.

— И чтобы этого не произошло, ты решила порвать со мной и выйти за этого ублюдка! — заканчивает за меня.

— Прости, Тём, но я не могла поступить иначе. Как я смогла бы быть счастлива, если бы папа… У меня не было выбора, понимаешь? Не было! Я хотела, чтобы ты меня ненавидел! Чтобы нашёл другую и жил дальше!

— Блядь, ну что ты за идиотка такая, Настя? Для меня больше нет других. Только ты! Надо было сразу рассказать всё как есть, а не устраивать этот цирк! Я чуть не сдох, когда ты этого урода целовала!

Его голос срывается, и Тёма опускает голову вниз, шумно гоняя воздух. Вижу, как раздуваются крылья его носа. Как тяжело опадает грудная клетка. Как крепко он стискивает кулаки.

Что сказать? Очередное "прости"? Кому от этого станет легче? Как заставить его забыть?

— Если бы ты узнал правду, то не отпустил бы, Артём. И что было бы дальше? Мне бы всё равно пришлось выйти за него. А что потом? Так и продолжать тайно встречаться? Я не хотела заставлять тебя страдать и…

— Ты и так заставила. Три недели в Аду. Я бухал не просыхая, чтобы выбросить тебя из головы. Но нихуя не вышло. Понимаешь, Настя?! Нихуя! Лучше бы я подох в тот день, чем продолжать жить без тебя! — кричит, поднимаясь с кровати, и бьёт кулаком в стену.

До крови кусаю губы, потому что знаю, что что бы я сейчас