История искусства для развития навыков будущего. Девять уроков от Рафаэля, Пикассо, Врубеля и других великих художников - Зарина Асфари

до недавних пор был гетеросексуальный мужчина, которому особенно приятно смотреть на обнажённых женщин. Во-вторых, мода на античность в Италии XVI века вызвала спрос на Венеру, Флору, Афину и прочих представительниц пантеона. Правда, приходилось считаться с требованиями Ватикана, и решение нашлось весьма изящное: изображения старых божеств трактовались не как культовые, а как метафорические. Скажем, Афродита, рождающаяся из пены морской, – символ любви христианского бога к человеку.

Пользовались популярностью и матримониальные композиции: обнажённая невеста в образе богини любви возлежит в ожидании суженого, который и владеет картиной. Такова, например, легендарная «Венера Урбинская»{31} Тициана, ласкающая своё лоно в предвкушении первого соития с герцогом Гвидобальдо II. Округлый живот Джулии Варано, невесты герцога, и её готовность соединиться на брачном ложе с суженым обещают рождение в будущем наследника, а спящая в её ногах собачка – известный символ супружеской верности – вселяет надежду на крепкий брак.

Я же хочу познакомить вас с двумя не самыми типичными Венерами: одна родом из Испании XVII века, другая – из Франции XIX века. Когда есть устоявшийся канон, отступления от него редко бывают случайными.

Богиня супружеской любви: как создать ощущение душевной близости

В XVII веке первым художником испанской короны был великий и непревзойдённый Диего Веласкес. Поскольку в то время в Испании действовал запрет инквизиции на изображение обнажённого женского тела, свою единственную обнажённую{32} Веласкес писал в зарубежной командировке и для верности изобразил спиной к зрителю и с размытыми чертами лица, отражающегося в зеркале. «Венера с зеркалом» радикально отличается от привычных «венер», ждущих брачной ночи. В полной мере я прочувствовала её магию, оказавшись перед картиной в Национальной галерее Лондона. Ширина холста – 177 см. То есть перед нами женщина в натуральную величину. Размер вообще имеет значение, и, изучая искусство по репродукциям на страницах книг или экранах смартфонов, мы всегда нарушаем замысел художника, лишаем его нескольких немаловажных инструментов воздействия, включая воздействие через размер.

Итак, проведём мысленный эксперимент. Учитывая тему, скорее даже чувственный. Представьте: вы входите в просторный зал главного музея Англии, и ваше внимание привлекает картина в насыщенных грифельно-бордовых тонах. Вы подходите, встаёте напротив и замираете от чувства нежности и восхищения. Перед вами женщина совершенной красоты, но на первом месте именно нежность. Она смотрит на вас из зеркала; черты лица не разобрать, и вы бессознательно дорисовываете их. Однако хотя лицо размыто, ясно переданы мягкое и спокойное настроение и ласковый взгляд, которым она выхватывает вас из общего потока людей и создаёт между собою и вами коридор, интимную связь, отрезающую вас от внешнего мира, от всего огромного зала. Вы в небольшой комнате с приглушённым светом, эта женщина – самый близкий человек в вашей жизни. Она вас не стыдится, не пытается понравиться, не принимает эффектную позу, она просто рада вам. Обычно резвый и шкодливый Амур сейчас спокойно держит зеркало и заодно ленточку, символизирующую узы крепкого брака. Гесиод называл этого бога сладкоистомным и предупреждал, что он лишает людей рассудка, однако здесь он уютный, домашний, безобидный, как и полагается после долгих лет счастливого брака. Эта картина – одна из самых нежных, интимных и светлых в мировой живописи. Она всегда вызывает у меня улыбку и греет душу, и каждый раз, оказавшись в Лондоне, я отправляюсь на свидание с ней.

✽

Полотна Караваджо внушают ужас, подобно террористическим актам. …Великий ломбардец сохранил самую суть барочной живописи – стремление вызвать stupore и создавать впечатление terribilita.

Хосе Ортега-и-Гассет[20]✽Пощёчина общественному вкусу: как оскорбить почтенную публику

Венера XIX века совсем другая. И расчёт художника был иным, пожалуй, даже диаметрально противоположным. Но чтобы это понять, нам снова придётся провести мысленный эксперимент и на этот раз отправиться в Париж 1865 года. А именно в Салон – на выставку, которую проводит Академия художеств. Выставляются там в последние годы не только академики, но всё-таки Салон – это гарантия качества. В этом году главная картина Салона – чувственное и сочное «Рождение Венеры»{33}. Гладкотелая богиня изогнулась в истоме на гребне волны, изящные локоны её длинных русых волос стелются, подчёркивая линии тела, а в небе над ней резвятся и дуют в морские раковины крылатые младенчики – Амуры. Эту работу Александра Кабанеля приобретёт Наполеон III.

А вот главный скандал выставки – другая «венера»{34} некоего Эдуара Мане. В этой картине всё провоцирует скандал, художник будто издевается! Он взял привычную глазу композицию Тициана: обнажённая «венера» полулежит, прикрывая рукой сокровенное, в ногах – пушистый зверёк. Но в отличие от мастера эпохи Ренессанса, этот молодой художник написал не богиню любви, а обычную женщину. В конце XIX века такой шаг означал намеренную провокацию.

В главе о креативном мышлении мы говорили о «Махе обнажённой» Франсиско Гойи. Но за 63 года, разделяющие «Маху» и «Олимпию», позиция художественных институтов, критиков и благочестивой публики касательно изображения растительности на женском теле едва ли изменилась. В декабре 1917 года именно по этой причине спустя несколько часов после открытия закроют выставку ню Амедео Модильяни. В 1930-м почтовые марки с изображением «Махи обнажённой» запретят в США.

Более того, эта женщина не соответствует стандартам красоты, она коротко острижена, невысокого роста, и пропорции у неё мальчишеские, лишённые приятных глазу перепадов, не имеющие ничего общего с чувственными «песочными часами», да ещё и грубая кожа на локте. У неё под мышкой растут волосы, чего никогда не встретишь у богини, гладкой, с какой стороны ни посмотри. Более того, интерьер, бархотка, тапочки – всё кричит о том, что Олимпия живёт отнюдь не на Олимпе, а в Париже 1860-х. Что ещё хуже, Мане, не спросив разрешения, вовлёк добропорядочных граждан в щекотливую непристойную ситуацию. Кем может быть голая женщина, которая живёт среди нас и безо всякого стыда смотрит прямо нам в глаза? Только проституткой. А вы, зритель, таким образом, клиент. Но и этого мало. Когда клиент приходит к проститутке, он, по крайней мере, не предполагает, что она может отказать ему: это он делает выбор. Но тут служанка подносит Олимпии цветы – очевидно, ваш подарок, – а эта дама полусвета ещё изволит думать, принять ли его! Она решительным движением закрыла своё лоно, и, реагируя на жест хозяйки, кошка в её ногах вздыбилась. Похоже, вы им обеим не нравитесь, и вам откажут. Ужасно неприятное чувство, правда? Сравните дерзкий жест Олимпии с игривым жестом Венеры Тициана, а всклокоченную кошку – с мирно спящей собачкой. Вместо приглашения на супружеское ложе мы получаем отказ в продажной любви.

Вернёмся в наше время. Оскорбляет ли нас «Олимпия» сегодня? Вряд ли. Эта история обращает наше внимание на ещё одно свойство искусства: оно создаётся в расчёте на современников художника. С годами производимый картиной эффект может