Мафия ФИФА. Футбол вне закона - Томас Кистнер

Но так ли оно в действительности?

Нет. Так звучит конкретный ответ. Однако суду он известен лишь с 2008 года. Чтобы получить права от ФИФА, МОК, Международной ассоциации легкой атлетики ИААФ и всех прочих, ISL вынуждена раздавать функционерам огромные взятки. Лишь за период с 1989 года до краха в мае 2001-го эта сумма составила невообразимые 140785618 швейцарских франков и 93 жеребца. Это влечет за собой процедуру банкротства. Во время судебного процесса в кантоне Цуг в марте 2008 года обвиненные в злоупотреблении полномочиями топ-менеджеры также признались в коррумпированности.

Но в самой отрасли неладное почуяли еще в восьмидесятые. На Дасслера смотрят с недоверием, потом и вовсе со страхом. Его философия основана на желании «купить весь мир», сетуют критики, такие, как Леонардо Серваджо, глава итальянской спортивной фирмы Ellesse. О коррумпированности говорит и бывший партнер Дасслера Патрик Нелли: «Хорст всегда и с самого начала покупал людей» {21}. В 1986 Spiegel посвящает Дасслеру свою первую полосу. На фото изображена немецкая сборная на ЧМ в Мексике, собранная в коробке из-под бутс «Адидас». Вверху пестрит заголовок: «Продажный спорт. Чемпионат мира под эгидой Адидас». Тогда «благодетель спорта», как окрестил его Wall Street Journal, уже создал свою сеть из спортсменов, функционеров и федераций. Это обошлось ему в целое состояние: в восьмидесятые «Адидас» ежегодно инвестировал в большой спорт 150–200 миллионов марок.

Бывший министр спорта Великобритании Денис Хоуэлл в своем исследовании международной политики в спорте, проведенном в конце 1983 года, сетует, что «международная группа «Адидас» излишне вовлечена в коммерческие и организационные дела спорта». Он высказывает «обеспокоенность тесной связью господина Дасслера и «Адидас» с ФИФА и МОК». Обеспокоены и производители спортивных товаров. У Дасслера «связи лучше, чем в мафии», – считает Эрвин Штрикер, бывший лыжник и PR-агент из Южного Тироля. По заявлению производителя лыж Blizzard, Дасслер правит подобно диктатору.

Так оно и есть. Однако Дасслера самого преследуют им же созданные демоны. В последние годы жизни он одержим манией преследования и контроля. Он никому не называет нью-йоркскую больницу, в которой лечит рак. Нельзя, чтобы ненавистный кузен узнал о его болезни. Хорст за каждым кустом видит его шпионов. До самого конца, истощенный, с печатью смерти на лице, Дасслер держит своих заместителей в неведении. Он пишет им: «Чтобы эта чертовщина с кишечником не переросла в хроническую, в следующие два месяца мне нужно соблюдать полный покой и диету» {22}. При этом ему остается жить еще две недели.

Заключительное фото на кладбище, семья и соратники. Этот снимок символизирует все, что было, и все, что грядет. Наследие Хорста Дасслера воплощает траурная процессия позади его жены и детей. Его личные «три полосы», которые позаботятся о том, чтобы его модель бизнеса жила десятилетиями: Самаранч, Авеланж, Блаттер.

Спортивный мир и функционеры посмертно овевают Дасслера легендами. Но его несомненные заслуги находятся в контрасте с экономическим положением, в котором он оставляет свое главное детище. После смерти Дасслера «Адидас» едва не терпит крах, так как Хорст львиную долю усилий посвящал спортивно-политической стезе и упустил модные тенденции в США. «Найк» стремительно обгоняет «Адидас» и уже не сдает своих ведущих позиций на рынке спорттоваров. Хотя «Адидас» сохраняет за собой роль главного спонсора ФИФА и МОК.

В 1990 году четыре сестры Дасслера за 440 немецких марок продают свои 80 процентов акций французскому спекулянту Бернару Тапи. Себе они оставляют лишь золотую жилу, процветающую в то время ISL. Ирония в истории спорта: несколько лет спустя покупатель «Адидас» и глава футбольного клуба «Олимпик» проводит не одну неделю в следственном изоляторе знаменитой парижской тюрьмы «Санте» бок о бок со старым приятелем Дасслера Гуелфи. В середине девяностых Гуелфи, замешанный в скандале с поставками для футболистов Аквитании, сам попадает в жернова правосудия. Это крупнейшая афера в истории Франции, речь идет о растрате размером в 305 миллионов евро. Гуелфи якобы отмыл 40 миллионов долларов, чтобы подкупить политиков в Европе и Африке.

Но в ISL и впредь верховодят члены семьи. Кристоф Мальмс, зять Хорста Дасслера, становится президентом совета директоров. Вскоре возникают напряженности со старожилами руководящего штаба. В конце концов, директора Клаус Хемпель и Юрген Ленц покидают команду и создают собственное маркетинговое агентство – TEAM. Они предлагают европейскому футбольному союзу УЕФА новый формат соревнований взамен устаревшей борьбы за кубок между национальными чемпионами и закладывают фундамент Лиги чемпионов, за продвижение которой и берутся. Президент УЕФА Леннарт Юханссон и его штаб поняли, какую гигантскую прибыль сулит это событие, какое богатство таит в себе футбол. Благодаря новым партнерам они кое-что узнают о бизнес-модели, в рамках которой ФИФА сотрудничает с обладателями прав. Таким образом, функционеры УЕФА начинают что-то подозревать и переосмысливают контракты ФИФА с ISL.

Сделки ФИФА действительно вызывают сомнение. Общественно-правовому объединению ЕВС (Европейский вещательный союз) за право на трансляцию ЧМ 1990, 1994 и 1998 годов пришлось заплатить всего 340 миллионов швейцарских франков. Эти деньги УЕФА легкомысленно вкладывает в собственный сезон Лиги чемпионов. Критически настроенные СМИ тоже подозревают неладное. Они клеймят сделки Авеланжа и Блаттера с приближенными к ним агентствами величайшим просчетом в истории спорта.

Тогда-то и просыпается в европейцах недоверие к деятельности Авеланжа. И к его генеральному секретарю Блаттеру, который подписывал все эти контракты. Они при первой же возможности попытаются избавиться от старого мошенника. И заодно от его приспешника, Блаттера.

Вечный, песнь поем Тебе

Сложно себе представить, но в 2007 году Зепп Блаттер признается швейцарской Bilanz, что захаживает в молитвенную комнату штаб-квартиры ФИФА. И там он поет. «Боже, славим Тебя, и хваление приносим» – замечательная песнь в чудесном исполнении. «Вечный, песнь поем Тебе и сердца к Тебе возносим!» Если взглянуть на карьеру Йозефа Блаттера его же глазами, такой песни удостоилась бы его профессиональная биография. Всякий раз, когда он говорит о своих трудах, мотивах и мировоззрении, чувствуется его убежденность в собственной святости. Когда Блаттер стоит на помосте, он не просто функционер, а настоящий филантроп. Мессия, непризнанный кандидат на Нобелевскую премию мира. Он непринужденно высказывает мысли, которых всякий другой постеснялся бы. Например, когда говорит, что «играл в футбол еще в материнской утробе» или «футбол делает мир лучше и людей прекраснее». Совершенно серьезно. Высказывая подобные изречения, Блаттер, которому пойти бы в актеры, прикладывает руку к дорогому пиджаку – к тому месту, где, как он полагает, у него находится сердце.

Блаттер возносит любимый во всем мире футбол превыше всех стран и мировых религий – и, будучи его предводителем, себя самого. Ведь футбольных последователей несравнимо больше верующих любой, отдельно взятой религии. Таким образом, в молитвенной комнате глубоко в подвале штаб-квартиры ФИФА Блаттер собирает воедино и мировые религии: «Это место, где можно собраться и посвятить себя вере!» При этом отделанная ониксом комната по размеру не больше общественной сауны. Зеленая стрелка на стене указывает на восток, чтобы мусульмане, которые спускаются сюда помолиться, знали, в какой стороне Мекка.

Что характерно для всякого великого человека, детство Зеппа Блаттера также богато символическими эпизодами. Это история о недоношенном мальчике весом в полтора килограмма, который появился на свет «без ногтей» в 1936 году. Но именно поэтому он ощущает в себе особенную силу. Или рассказы о делишках, которые юный Зепп проворачивал в альпийском округе Фисп. Двенадцатилетним мальчишкой он начинает работать в гостиницах: посыльным, чистильщиком обуви, сервировщиком, бухгалтером. Свои будущие умения – угодливость и хитрость – Блаттер оттачивает, работая агитатором у брата Петера, который выдвигает свою кандидатуру в совет округа Сидерс. К тому времени у Зеппа уже имеется машина, которых в Валлисе еще не так много. Он возит нерешительных земляков к избирательным участкам. И, разумеется, советует, за кого голосовать.

Кроме того, есть история и о футболисте. Блаттер о Блаттере: «Я всегда был больше чем болельщиком. Футбол захватил меня еще в раннем детстве. Я играл за ФК «Сьерра» в первой лиге» {23}. Если быть точным, он имеет в виду первую любительскую лигу. В Швейцарии.

Фисп, объявивший Блаттера своим почетным гражданином, отнюдь не живописное альпийское селение, как можно себе представить. По большей части его образует «Лонца», химическая фабрика, на которой мастером трудился еще отец Зеппа. Здесь, в верхнем Валлисе, около 75000 жителей по-прежнему говорят на устаревшем алеманнском наречии, между тем как из Ронской долины просачивается французский. Свое невысокое происхождение Блаттер также оборачивает в свою пользу: его постоянно недооценивают. Спортивные журналисты причисляют это к его заслугам. Возможно, это касается даже того странного занятия, которому посвятил себя Блаттер. Ему не довелось сделать карьеру в ООН, элитном университете, искусстве или мировой экономике. Нет, он управляет автономным футбольным бизнесом. И доказывает, что, преодолевая 200000 километров, которые Зепп ежегодно пролетает по миру, можно из принципа не читать ни книг, ни документов. Достаточно, как он признается репортерам, разгадывать кроссворды и судоку. Таким образом, все проблемы современного мира сводятся до масштабов футбола.