Перворожденный - Пол Томпсон

Меч выскользнул из рук Кит-Канана и упал на землю, воткнувшись острием в мягкую почву.

Светлые точки. Танцуют. Как же он устал! Колени Кит-Канана подогнулись, он медленно опустился на землю и сел, привалившись спиной к древесному стволу. Взгляд его был прикован к лиственному балдахину вверху. Какой все-таки странный лес! Не такой, как в родных краях. Не такой, как леса Сильваноста.

Словно во сне, перед его мысленным взором возникли просторные коридоры дворца Квинари. Слуги, как всегда, кланялись ему. Он направлялся на пир в зал Балифа. На столах громоздились блюда с пузырящимся жарким, бараньими окороками, фрукты, исходящие соком, ароматные подливы, в воздухе плыл соблазнительный аромат сладкого нектара.

Принц подошел к двери. Это была самая обыкновенная дверь, подобно другим дверям во дворце. Он толкнул ее: в зале, слившись в любовном объятии, стояли Герматия и Ситас. Она обернулась с улыбкой на лице. Улыбкой, предназначавшейся для Ситаса.

– Нет!

Кит-Канан прыгнул вперед и приземлился, опершись на ладони и колени. Ноги совершенно онемели. Вокруг царила такая кромешная тьма, что несколько мгновений Кит-Канан не мог сообразить, где находится. Он сделал глубокий вдох. Должно быть, наступила ночь. Но этот сон казался таким реальным! Эльфийское чутье подсказало принцу, что он попал под власть какого-то колдовства, чары сковали его, пока он наблюдал за игрой света и тени вверху. Наверное, он проспал уже много часов.

Когда через минуту, показавшуюся ему вечностью, Кит-Канан снова смог чувствовать ноги, он бросился на поиски своего меча и, обнаружив его воткнутым в мох, схватил клинок и спрятал в ножны. Смутное чувство опасности заставило принца поспешить обратно, на выжженную поляну. Его последняя зарубка была еще видна в темноте, однако предпоследнюю он едва смог различить. Отметина почти полностью была затянута свежей корой. От очередного знака осталась узкая щель, а следующее дерево он обнаружил лишь потому, что запомнил его причудливый ствол, образующий развилку. Остальные зарубки исчезли – они заросли корой.

На миг эльфийский принц ощутил страх. Он заблудился ночью в безмолвном лесу, в полном одиночестве, страдая от голода и жажды. Неужели прошло уже столько времени, что отметины на коре успели зарубцеваться, или же деревья были заколдованными? Тьма, окружавшая его, казалась, если можно так выразиться, темнее, чем обычно. Даже Кит-Канан своим зрением эльфа не мог различить почти ничего.

Затем воспитание и закалка принца взяли свое, и страх ушел. Кит-Канан, внук великого Сильваноса, не мог растеряться, даже впервые очутившись ночью в дикой чащобе.

Найдя сухую ветку, он начал делать из нее факел, чтобы осветить себе путь обратно на прогалину. Собрав пригоршню сухих листьев вместо трута, Кит-Канан вытащил свой кремень и огниво. К его изумлению, когда он ударил по кремню, не возникло ни одной искры. Он повторил попытку еще и еще, но казалось, что огонь покинул кремень.

Над головой раздался шелест черных крыльев. Кит-Канан вскочил на ноги и увидел, как на ветвях, на безопасном расстоянии, рассаживается стая воронов. Дюжина птиц пристально разглядывала его, – казалось, они все понимают, и это вывело принца из себя.

– Кыш! – закричал он, размахивая бесполезной веткой.

Птицы, взмахнув крыльями, поднялись, но когда он опустил ветку, уселись на свои места в том же порядке.

Принц спрятал в карман кремень и огниво. Вороны немигающими глазами следили за его движениями. Уставший и злой Кит-Канан обратился к ним:

– Мне кажется, вы не собираетесь мне помочь найти обратную дорогу, а?

Одна за другой птицы поднялись с веток и исчезли в ночи. Кит-Канан вздохнул. «Должно быть, я схожу с ума, если начал разговаривать с птицами», – подумал он. Вытащив меч, принц снова двинулся вперед, на поиски поляны, где он оставил Аркубаллиса. По пути он делал новые зарубки на деревьях, – по крайней мере, это избавит его от хождения по кругу.

Он дважды ударил мечом по стволу ближайшего вяза с такой силой, что в разные стороны полетели куски коры размером с ладонь. Он уже хотел сделать третью зарубку, как вдруг заметил на стволе тень от своего клинка. Тень? В этой кромешной тьме? Кит-Канан быстро обернулся, держа меч наготове. Неподалеку от него, на высоте шести футов над землей, парило слабо светящееся облако размером с мех для вина. Принц испуганно, но в то же время с любопытством наблюдал, как к нему приближается нечто мерцающее. Облако остановилось в двух футах от его лица, и тогда Кит-Канан увидел, что это такое.

Сгусток блекло-желтых огней оказался роем светляков. Насекомые кружили в воздухе, образуя как бы движущийся факел для заблудившегося принца. Кит-Канан в изумлении разглядывал рой. Светящаяся масса проплыла вперед несколько ярдов и неподвижно повисла. Кит-Канан двинулся к светлякам, и они пролетели немного дальше.

– Вы ведете меня обратно к поляне? – удивленно спросил принц.

Вместо ответа светляки продвинулись еще на ярд вперед. Кит-Канан последовал за ними с опаской, в то же время благодаря судьбу за появление роя насекомых, освещавших ему путь.

За несколько минут они привели его обратно на прогалину. Сгоревшее дерево было на месте, но Аркубаллис исчез. Кит-Канан подбежал к тому месту, где спал грифон. Листья и мох еще сохраняли отпечатки тела чудовища, но самого грифона не было. Кит-Канан был поражен – он не мог поверить, что Аркубаллис куда-то улетел без него. Королевские грифоны были очень привязаны к своим седокам, в Кринне не встречалось более преданных животных. Существовало много легенд о грифонах, умерших от тоски по погибшим хозяевам. Кто-то или что-то заставило Аркубаллиса покинуть это место. Но кто это был? Что могло случиться? Как такое огромное животное могло подчиниться кому-то без борьбы?

С ноющим сердцем Кит-Канан подошел к дереву, пораженному молнией. Опять несчастье! В стволе торчало только копье – мешок с его имуществом исчез. В ярости Кит-Канан выдернул копье из ствола. Он стоял посреди поляны, глядя на кольцо темных деревьев вокруг. Теперь он действительно остался один. Аркубаллис служил ему много лет, он был не просто верховым грифоном, он был верным другом.

Кит-Канан опустился на землю, чувствуя себя глубоко несчастным. Что же ему теперь делать? Он не смог бы выбраться из леса даже среди бела дня. На глазах у него выступили слезы, однако ему была противна мысль о том, чтобы расплакаться, как потерявшийся ребенок.

Рой светляков кружил около него. Насекомые плавали в воздухе туда-сюда, словно напоминая о своем присутствии.

– Убирайтесь! – прорычал он, когда они пронеслись в нескольких дюймах от его лица.