Игры богов - Александр Бромов

Опустевшая крепость перешла в полное владение Чарскьена. Он поднялся в гостиную брата. Мебель осталась, они забрали только личные вещи и книги. Спальня встретила его идеально белыми стенами, спасибо за это Сах Иру. Был бы здесь Мишель, он обязательно бы придумал что-нибудь, но герцог ограничился лишь тем, что попросил друга стереть рисунок. Постоят дом и распишут его заново.

«Все равно надо было уже менять. Надоело», — мрачно думал Сантилли, наблюдая, как исчезают джунгли.

Таамир заперся во дворце, изредка навещая строящиеся фабрики и заводы. Молчаливого мрачного короля боялись, как огня, стараясь угодить, но тот полностью замкнулся в себе, не замечая стараний подчиненных. Стремительной тенью мелькал по почти готовым цехам и снова исчезал.

— Лучше бы ругался, как всегда, — пожаловался начальник новостройки Бет, вытирая пот со лба, — Привычнее и не так жутко.

Девушка ободряюще улыбнулась ему и вздохнула. Мишель ушел и как будто забрал с собой половину драконьей души, оставив после себя одиночество и пустоту.

— Он вернется, — тихо говорила она любимому, как молитву читала, — Он обязательно вернется. Он же умный мальчик, наш маленький француз, сложит два и два и все поймет.

Дракон целовал ее в лоб и крепко прижимал к себе, словно отогреваясь в ее словах и объятиях. Он ждал, учился ждать, стараясь не терять надежду и не поддаваться отчаянию. Его мальчик вернется. Обязательно. Или они найдут его. Живого. Третьего не будет!

Мишель подул на коченеющие пальцы и плотнее завернулся в походное одеяло. И черт его дернул забраться так высоко в горы. Проклятое любопытство. А вот не надо врать, одернул он себя. Страх. Обычный страх, что его найдут, и тогда придется смотреть в глаза Таамира, Бет, друзей. Он не знал, что им сказать и как оправдаться. Позор липкой грязью намертво пристал к телу, не давая свободно дышать.

Но Демон не виноват. Юноша плотнее застегнул теплую куртку с похудевшим котом, лежащую рядом с жиденьким костром, и накрыл его куском одеяла. Совсем замерз. Он-то за что страдает? Да к дьяволу все! Мишель решительно подхватил лямки рюкзака, бережно поднял сверток с любимцем и открыл портал. Если он будет думать только о себе — ни к чему хорошему это не приведет. Правильно говорят — одно предательство ведет за собой другое. Сначала он предал Дом, теперь последнего, самого верного и безропотного друга.

— Сейчас отогреешься, — он осторожно подышал на морду Демона, ложа его на землю, — Здесь тепло, много дичи, мы построим хижину у реки и будем ловить рыбу, а по вечерам смотреть на закат. Ты подожди меня, я поймаю кого-нибудь, и накормлю тебя.

Но упрямое животное, выпутавшись из куртки, заковыляло следом за хозяином по земле, с трудом переставляя замерзшие лапы. Мишель оглянулся и встретился с его укоризненным взглядом.

«Боги, что же я с тобой сделал? — юноша опустился на колени, осторожно взял Демона на руки и прижал к себе, — Что же я с тобой сделал?».

Кот слизывал соленые капли с его щек, упираясь в лицо холодными лапами, потом начал тереться об него: пора на охоту, хозяин, вставай.

Мишель улыбнулся сквозь слезы:

— Значит, будешь показывать дорогу.

Они остались в этом лесу: немного мрачном, но богатым дичью и ягодами. Через месяц кот уже сам таскал мелких животных и птиц. Они вместе ходили на охоту, терпеливо ожидая в засаде или по несколько часов выслеживая зверя. Вместе ловили рыбу. Вместе строили небольшой домик над рекой.

Демон любил поговорить. Мишель спрашивал что-нибудь, а кот — отвечал. Им обоим нравились эти разговоры.

— Ты помнишь того зверя, он чем-то на кабана похож? — Мишель толкал его в бок, — Мяса на две недели.

— Мрау, — соглашался кот.

— А не старый? — хозяин хмурил брови, и тот мотал большой головой.

— Ты блесну мою не видел? — юноша заглянул на полку, — Не могу вспомнить, куда засунул.

Демон широко зевал, показывая внушительные клыки, и лениво шел к двери.

— Точно, на улице оставил, — хлопал себя по лбу Мишель и обреченно добавлял, — Это склероз.

В конце здешнего лета, когда с деревьев посыпалась листва всех цветов радуги, он собрался уходить.

— Пошли, — юноша за шиворот потянул за собой упирающегося кота, — вредное животное. Мы же не знаем, какие здесь зимы. А если морозы за сорок? Опять хочешь лапы застудить?

Кот шипел, пыхтел, но идти категорически отказывался, в конце концов, выбрав дерево в качестве решающего аргумента.

— Вот и сиди там, — мстительно проворчал юноша и запустил в него шишкой, — Будешь здешней белочкой.

Демон вытянулся на толстой ветке во всю длину и прищурил зеленые глаза, намереваясь не только зазимовать, но и остаться здесь навсегда. Хозяин еще немного потоптался внизу, поругался и обреченно сбросил рюкзак на землю.

Место хозяйственному коту нравилось: рыбное, мясное, тихое, уютное — глупо бросать. А зима — такая ерунда! Станет совсем плохо — всегда можно воспользоваться порталом и уйти куда-нибудь отогреться, а весной вернуться обратно. А еще лучше — домой, но глупый человек уперся не хуже ашурта, про которых так и говорят: «упрямый, как ашурт». Осла и то сдвинуть легче, чем демона. Не придумали еще для них таких морковок.

Зима оказалась мягкой с обильными снегопадами и редкими ветрами. Курорт, а не мир, кот значительно посмотрел на Мишеля, как будто сказал: «А ты уходить хотел». Тот вздохнул и почесал друга за ушами:

— С тобой и собаки не надо. Говорящей.

Демон презрительно фыркнул. Нашел с кем меня, благородное животное, сравнивать!

— Что б ты понимал, — рассмеялся юноша впервые за два года одиночества, — упрямый котяра.

Вечером, лежа у костра и глядя в чужое звездное небо, Мишель тихо произнес:

— Знаешь, я вот думаю, — кот насторожил уши, — Странная вещь получается. Я все помню: и перед этим чертовым банкетом и сам банкет, а потом — темнота и сразу Санти. Не понятно, — он перевернулся на живот, — Я же почти ничего не пил, а все, как в тумане. Но с другой стороны, если меня опоили, я бы почувствовал, как и заклинание. Ничего не понимаю.

Кот с сочувствием посмотрел на него и положил широкую лапу на его руку. Помочь он ничем не мог, потому что видел только конечный результат, до смерти его напугавший. Демон забился сначала под кровать, а потом опрометью выскочил из комнаты, так сильно разило запредельной холодной жутью от того демона, что был рядом с хозяином. Надо было остаться и защитить, зверь виновато уткнулся лбом в теплую щеку, и ничего бы потом не случилось. Но лапы сами несли его как можно дальше от этого ужаса, туманя разум и оставляя только одно желание — выжить любой ценой.