Знаковая призма. Статьи по общей и пространственной семиотике - Леонид Чертов

Семиология пространства изучает, прежде всего, синтаксические и семантические средства семиотизации пространства, которые объединяются в разнообразные пространственные коды. В ее предмет входит также и изучение результатов этой семиотизации – комплексов пространственных отношений, структурированных и осмысленных с помощью пространственных кодов. Такие комплексы можно рассматривать как пространственные тексты. Пространственные коды и тексты взаимосвязаны подобно тому, как связаны язык и речь в лингвистике. Соответственно, пространственная семиология раскрывается как теория способов и результатов семиотизации пространства – т. е. как теория пространственных кодов, с одной стороны, и как теория пространственных текстов, с другой.

Взятая как теория пространственных кодов семиотика пространства занимается, прежде всего, анализом внутренней организации каждого из них, его синтактикой и семантикой, то есть задаваемыми им способами структурирования и осмысления пространственных отношений. Она остается на уровне семиографии пока описывает особенности данного пространственного кода, но выходит на семиологический уровень, когда выявляет принципы организации его семиотических средств и сравнивает их с принципами формирования других семиосистем – пространственных и непространственных.

Внешние соотношения разных семиосистем друг с другом могут рассматриваться чисто аналитически – в рамках сравнительного анализа сходств и различий, прежде всего, в областях синтактики и семантики. Соответственно, на семиологическом уровне исследований образуются, с одной стороны, сравнительная грамматика визуально-пространственных кодов, а с другой – их сравнительная семантика, связанная с исследованием способов их интерпретации. В рамках последней уместно различать три типа репрезентации: сигнально-индексальное и знаково-символическое кодирование, а также иконическое моделирование. Анализ последнего и его связей с кодовыми средствами составляет, в частности, предмет семиотики изображений.

Но соотношения между пространственными кодами можно исследовать и в более конкретном – синтетическом плане, рассматривая их взаимодействие в многообразных формах пространственной «риторики». Последняя имеет место там, где разные коды совместно участвуют в определении единого смысла (ср.: Лотман 1998: 611). В этом случае предметом исследований становятся различные формы соотношений между кодами: их совмещения, пересечения и исключения, субординации и координации, их участие в формировании денотативных и коннотативных значений пространственных символов и т. д.

Каждая из форм этих соотношений определяет свой тип пространственных текстов, которые вступают в не менее сложные соотношения между собой, чем пространственные коды. Так, например, архитектурное сооружение, включающее в себя значимые формы предметов, изображения разного рода, книги, надписи и т. п. представляет собой сложное семиотическое образование, составленное из пространственных текстов разных типов. Описывающая их семиотика пространственных текстов анализирует, во-первых, внутреннюю структуру каждого из них, а во-вторых – комплексную структуру гетерогенного пространства, семиотизированного по правилам различных кодов.

Применение теории пространственных кодов и пространственных текстов к анализу их функционирования в культуре, их отношений к разнообразным конкретным способам интерпретации пространственных объектов в индивидуальном и коллективном сознании будет относиться к прагматическому аспекту пространственной семиотики.

Ясно, что описанное выше внутреннее членение семиотики пространства пока остается скорее проектом, чем сложившейся системой отношений между ее областями. Но такой проект показывает, что семиотика пространства имеет перспективы своего развития в качестве теоретической дисциплины. Складывавшаяся как мультидисциплинарная область исследований, она все более обретает черты единой науки с собственным концептуальным аппаратом, по мере развития которого проясняется и ее внутренняя структура. Только оформившись как целостная научная теория, семиотика пространства сможет служить эффективным методом и для прикладных исследований в различных областях гуманитарного знания.

Об отношениях между семиотикой пространства и лингвистикой[4]

Семиотика пространства – раздел теории знаков, занимающийся средствами коммуникации, план выражения которых образуется пространственными отношениями. В ее рамках, как и вообще в семиотике, различимы семиографический и семиологический уровни исследования. В то время как первый из них связан с описанием конкретных знаковых конструкций и норм их осмысления, второй направлен на анализ тех принципов, на которых вообще организуется пространственный семиозис. Выход на семиологический уровень обобщения позволяет сравнивать пространственные коды не только друг с другом, но и с вербальным языком, давая тем самым основания и для сопоставления семиологии пространства с общей лингвистикой.

На уровне аналогий и метафор сопоставление разнообразных пространственных носителей значений с лингвистическими средствами производилось и в «досемиотический» период в различных сферах гуманитарного знания. В эстетике, искусствознании, этнографии, истории и теории культуры все более интенсивно велись разговоры о «языке архитектурных форм», «языке вещей», «языке форм и красок», «визуальном языке» и т. п. (см., в частности: Земпер 1970: 223, 271; Богатырев 1971; Габричевский 2002: 31–39; Кандинский 2001: 64 и след.; Kepes 1944 и др.). В многообразии пространственных форм и их отношений искали аналоги знакам вербального языка и построенным из них текстам, создание и «чтение» которых предполагают свои «словарь» и «грамматику», зависимые от культуры (см.: Вёльфлин 1922: 24, 1930: 13, 269; Riegl 1966: 211 и др.).

Это «стихийное» движение в сторону семиотических обобщений во второй половине ХХ в. получило поддержку со стороны самой семиотики, развившейся к этому времени настолько, что сделалось возможным приложение ее понятий в самых разных сферах науки. Большое распространение при этом получила та версия семиотики, которая под именем «семиологии» сформировалась на основе лингвистических обобщений Ф. де Соссюра. В структуралистских исследованиях, принявших лингвистику за образец научного анализа в сфере гуманитарных знаний и использовавших ее понятийный аппарат в изучении, в частности, пространственных носителей значений, была сделана попытка уже не метафорического, а терминологического их описания как знаков различного рода пространственных языков. На этой основе сложилась семиотика пространства как особая сфера семиотических исследований (см., в частности: ТЗС 19; Лотман 1986, 1992; Барабанов 1999).

Найдя ряд параллелей между системами пространственного семиозиса и вербальным языком, исследователи наталкивались и на существенные отличия первых от вторых, затруднявшие механическое распространение понятий и методов лингвистики на сферу пространственного семиозиса (см., в частности: Эко 1998: 121; Лотман 1992: 31–32). Анализируя отличия «языка пространственных отношений» от вербального, Ю. М. Лотман пришел к мысли о необходимости сосуществования в «семиосфере» культуры двух взаимодополнительных семиотических систем принципиально различных по своей организации, прежде всего – по использованию или неиспользованию дискретных знаков (см.: Лотман 1992: 11–24, 53–54). К подобной идее подходил еще И. Я. Линцбах, который также обращал внимание на различия топологических структур в вербальном и «графическом» языках (Линцбах 1916: 59).

Топологические отличия лингвистических средств коммуникации от визуально-пространственных отмечены и в вышедшем в том же 1916 г. «Курсе общей лингвистики» Ф. де Соссюра, где и были сформулированы принципы его семиологии. Однако, в отличие о Линцбаха, Лотмана и многих других теоретиков, Соссюр не склонен был распространять эти принципы на коммуникативные системы нелингвистического типа. Напротив, он полагал, что «лингвистика может служить моделью (“patron général”) для всей семиологии в целом, хотя язык – только одна из семиологических систем» (Соссюр 1977: 101). С этих позиций он формулирует как принцип произвольности (немотивированности) знаков, противопоставляя их мотивированным символам, так и принцип линейности означающего, требующий от текстопорождающего механизма последовательного чередования во времени акустических сигналов, противопоставленных «означающим, воспринимаемым зрительно (морские сигналы и т. п.), которые могут комбинироваться одновременно в нескольких измерениях» (Соссюр 1977: 103).