На вершине бездны - Артем Евгеньевич Белянин

пара его крепких товарищей, вооружившись лопатами, вышли в центр амбара и начали копать. Спустя несколько минут их лопаты ударились обо что-то твёрдое. Кряхтя и бряцая ржавыми цепями, мужчины вытащили из ямы старый сундук.

— Я не мог хранить его дома, — со вздохом сказал Годо. — Если бы «Оплот» раскрыли, то перерыли бы каждый угол в моём имении, — добавил он и достал из кармана пожелтевший с годами ключ.

Присутствующие заёрзали в томительном ожидании. Годо вставил ключ в скважину, но ржавый замок не поддался. Открыть его уже было невозможно.

Видя тщетность попыток старика, крестоносец выдернул из стены свой топор и, отстранив Годо, обухом в несколько ударов сбил упрямый замок. Цепи сползли на землю.

Годо, обтерев лысину платком, потянул за ручку. Петли старого сундука заскрипели, и крышка с грохотом откинулась.

— Не может быть! — не сдержав эмоций, воскликнул Гаспар. — Как он сюда попал?! — трясущейся рукой доставая из сундука лежавший на груде оружия свой потерянный меч, добавил он. — Это козни дьявола! — горящим взглядом окинув окруживших сундук людей, выпалил он.

— Или чудо, — доставая из сундука свою аркебузу, сказал Веласкес.

Присутствующие ринулись разбирать каждый своё. Ятаган, томагавк, шашка, дамский пистолет, два кольта, пиратская сабля, испанская эспада вновь обрели своих хозяев.

На дне сундука остались лишь монашеские чётки, римский гладиус и клинок ассасина с рукоятью из слоновой кости. А также в дальнем углу зловеще пылился чёрный наган Кобылина.

— Кажется, среди нас кого-то не хватает, — глядя на оставшиеся предметы, произнёс Веласкес.

— Совершенно верно, — раздался чей-то холодный и бесстрастный голос.

В проделанном Гаспаром проёме появился мужчина в наброшенном на брови глубоком капюшоне. Рядом стоял лысый монах в оранжевом одеянии, опирающийся на перемотанную верёвкой палку.

— Бог мой! Этому сукину сыну удалось уйти, — удивлённо ткнув Барта локтем и кивнув на монаха, сказал Веласкес.

— Я рассказал ему всё по дороге, — бросив на Годо колючий взгляд, произнёс человек в капюшоне.

Затем, подойдя к сундуку, мужчина заглянул внутрь и, достав из него кинжал ассасина, заткнул его за пояс.

Монах, поклонившись присутствующим, не спеша приблизился к сундуку и с лёгкой улыбкой достал из него свои чётки. Затем, отступив на несколько шагов так, чтобы всем присутствующим было его видно, монах обратился к ним.

— Здравствуйте, друзья! Увы, я ещё не так хорошо знаком с вами, но верю, что у каждого из вас бьётся в груди большое доброе сердце. К сожалению, здесь не хватает одного из нас, — взглянув на гладиус в сундуке, добавил он. — Его имя Эстебан. Спасая меня, он попал в беду и сейчас находится в темнице. Знаю, каждого из нас ждёт впереди долгий путь и встреча с оракулом. Тот человек так же, как и мы, имеет на это право. Если кто-то вызовется помочь вызволить его, я буду безмерно признателен. Если же нет, я без обиды в сердце отправлюсь один, — с надеждой заглянув в лица окружающих его людей, закончил монах.

Повисло тяжёлое молчание. Все прекрасно понимали, что вызволить узника из темницы под носом у коменданта — дело самоубийственное.

— Какую веру исповедует твой друг? — первым прервав молчание, спросил крестоносец.

— Помоги ему, Гаспарушка. Прошу тебя! — вдруг взяв его за рукав, произнёс Годо.

Рыцарь опустил глаза и молча кивнул. Гаспар чувствовал себя в неоплаченном долгу перед стариком, и потому исполнить его волю было делом чести.

— Кто ещё идёт? — окидывая взглядом присутствующих, спросил крестоносец.

Веласкес заёрзал. Он словно ощущал стыд за то, что там, на площади, бросил монаха и его товарища в беде и сбежал, вопреки голосу сердца, что взывал его к благородству и мужеству.

— Я пойду, — решительно сказал испанец и, взглянув на удивлённого Барта, неловко отвёл глаза.

— Ар-р-р-рх!!! — недовольно захрипел Барт. — Ладно, и я пойду — одних отпустишь, переубивают как плешивых курей, — ткнув испанца в плечо, добавил он.

— Верный воин ислама никогда не уступит христианину в мужестве. Это вопрос чести, — надменно взгляну на крестоносца, сказал янычар. — Я тоже пойду, — проверяя ятаган на остроту, добавил он.

— А я вот не пойду. Шо мне до ваших заключённых! Я с ним детей не крестил, — заправляя шашку в ножны, произнёс казак. — Никто не говорил, шо мы тут братья. Лично я выдвигаюсь до оракула и времени терять не буду. Кто со мной?

— Согласен, — шагнув ближе к казаку, сказал ковбой. — У меня ничего личного, парни. Просто неоправданный риск считаю излишним. Без обид, но я еду за ответами.

— У этих парней в шляпах на уме лишь выгода, — оборвав тираду ковбоя, вмешался индеец. — Они всегда были бесчестными трусами, — брезгливо отвернувшись от парня в шляпе, сказал индеец. — Я пойду с вами, — взглянув на Гаспара, добавил он.

— Ты бы выбирал выражения, краснокожий, — недовольно потянувшись к кобуре, сквозь зубы процедил ковбой.

— Не ссорьтесь, мальчики, — вклинилась куртизанка. — Я вот тоже пойду с Джонни и этим мужичком в пузырчатых кальсонах. Прошу вас, не глупите! — скользнув взглядом по крестоносцу, добавила она. — Пропадёте же зазря. Зачем вам это?

— Решено, — оборвал её Годо. — Кто отправляется к оракулу прямо сейчас — карту, лошадей и припасы я вам выдам. Остальные же ступайте в лес, к хижине лесника, а с наступлением темноты жду вас на заднем дворе моего трактира. Там и обсудим, как помочь пленнику.

Не успел Годо договорить, как земля под ногами задрожала. Откуда-то сверху раздался низкий оглушительный гул, а с крыши посыпалась пыль и куски черепицы. Ракшу залихорадило от землетрясения, погрузив город в пелену удушливой и непроглядной пыли.

— Ну вот и началось, — тревожно произнёс вышедший из амбара Годо.

Едва держась на ногах, старик поднял к небу свои мутные, воспалённые глаза. Пророчество Читаны, данное ему пятьдесят лет назад, вырвалось из-под земли и глубокими трещинами поползло сквозь улицы и дома. Годо с содроганием сердца смотрел, как начал неумолимо рушиться привычный для него мир, вместе с которым окончательно погибали его юношеские надежды что-либо изменить.

Глава 7

Дрожь земли и трубы с небес стихли. Город, взволнованно хлынувший на улицы, в общей истерии страха и хаоса не находил себе места. Жители Ракши, прежде не знавшие землетрясений, растерянно осматривали трещины на стенах своих домов.

Простившись, группа, уходившая на восток к «Белому дворцу», оседлала коней и отправилась в путь. Остальные смельчаки, решившие вызволить Эстебана, двинулись к лесу.

Пробираясь сквозь чащу, Гаспар и его товарищи добрались до хижины лесника. Дом был пуст и, судя по вековой пыли, использовался крайне редко. Растопив печь, мужчины устроились на привал. Дождавшись темноты, группа покинула хижину