Могильщики талантов (СИ) - Гаврюченков Юрий Федорович

— Было бы прекрасно, — заметил Строев.

В «Мюнхенской пивной» они заняли средний столик на четверых. У торца нашлась табуреточка, на которую Строев положил портфель. Редакторы заказали сразу по две кружки тёмного пива и сто граммов шнапса «Высота», а писатель ограничился бокалом «Невского» светлого 0,33 л.

— Мне за руль, — пояснил он.

Чтобы забыться от писем незваных и невостребованных, редакторы дружно накатили.

— Я весь внимание, — дал знать себя Иван Строев.

— Что мы хотим сейчас от авторов…

Вступительный заход ведущего редактора послужил сигналом для подчинённых.

— Мы хотим новых текстов! — заявил Астролягов.

Строев вежливо кивнул, показывая, насколько впечатлён ошеломляющей концепцией.

— Чтобы повысить продажи, было решено, с одобрения Матвеева, запустить детективную серию со всеми признаками большой литературы, — продолжил Алексей.

— Кроме скучных, — добавил Григорий.

— Вы — писатель серьёзный, с этим справитесь, — польстил Тантлевский.

— В чём заключаются технические требования?

«Как у него всё по делу, ни шага в сторону», — с непривычки Астролягова напрягало общение с более умным автором. Ему пришлось принять, что новая должность ставит перед необходимостью регулярно выполнять такую задачу, в отличие от легкомысленной жизни фрилансера. Заявка на производственный рекорд была необходимым шагом для начала трудовой деятельности, как первый удар в драке. Впечатление, которое составишь в издательстве до выпуска первой книжки, надолго определит отношение коллег.

— Больше характерных особенностей, больше значимых жизненный ситуаций, не обязательно остросюжетных, — тем временем растолковывал Игорь. — Меньше стрельбы, которой в обычной жизни нет. Лучше обойтись без неё.

— Без мордобоя ради мордобоя, — Григорий засопел и сжал кружку.

— Правильно, мы ведь не дерёмся каждый день, — сказал Астролягов.

— Однако читатель читает не о нас, — Строев опробовал пиво. — Ему о нас едва ли охота будет узнать.

«Какая проекция», — подумал Алексей и сказал:

— Можно написать так, чтобы было интересно. Интригующее начало главы, ударная концовка. Сюжетный поворот через каждые два авторских листа. Роман должен состоять из чудес и откровений. Пусть героя подстерегают неожиданности.

— Я так и пишу, — Строев знал правила несколько раньше.

— Читатель должен ассоциировать себя с героем, то есть определять его образ как близкий ему в толпе таких же, — категоричность была последним прибежищем новоиспечённого редактора. — У меня реалистическая серия, поэтому герои и ситуации желательны реальные.

— Конкретные? — спросил Иван Строев.

— Не в смысле пацанов на шестисотом, а расхожие и предметные. «Мальтийский сокол» вполне реалистичный.

— Или «Лунный камень», — добавил Григорий.

— «Лунный камень» написан под воздействием настойки опиума, — сообщил писатель.

«С ним надо быть осторожнее», — подумал Астролягов и примирительно молвил:

— Можно сделать интересно про обычных людей даже без мальтийского сокола, креста мальтийского ордена и сокровищ тамплиеров.

— В особенности, тамплиеров, — подчеркнул Григорий. — И легенд перевала Дятлова!

— И без присущей нашей жизни хохломы, — заметил Тантлевский, переходя ко второй кружке. — Президентом России не может быть человек по фамилии Медведев. Это простительно Тому Клэнси, но для нашего автора является признаком плохого вкуса. Президента, как и героя, следует называть нейтральной фамилией, без отсылок к самовару, балалайке и прочих дурных аллюзий.

— Хулиган Вовочка из анекдотов тоже не может стать президентом, — дополнил Григорий.

— Соблюдение этих пунктов игнорирует действительность, в которой живём мы и наши читатели, — заметил Строев. — Как оставаться реалистом, пиша о президенте Российской Федерации, которого не существует в природе?

— Это очень тонко. Понимаете…

Ведущий редактор многозначительно покрутил в воздухе рукой и сделал паузу для привлечения внимания слушателей, во время которой махнул остатки водки и запил тёмным пивом.

— В книге губернатором Петербурга не может быть Валя Тютина из Шепетовки по кличке Стакан, — объяснил он, переведя дух. — Так романы не делаются. Этим мы отвратим читателей. Губернатором Санкт-Петербурга должен быть профессор Ленинградского университета благородных кровей, чтобы не нарушать сложившиеся стереотипы, устоявшиеся для каждого объекта, субъекта или феномена.

— Важно опираться на читательские предрассудки, — поддержал Григорий. — Людям хочется найти на страницах много прекрасного, надёжного и убедительного, но, главное, привычного. Они читают для развлечения и утешения, так что лучше не грузить их свинцовыми мерзостями жизни.

Астролягов выпил ещё пива и голова у него отрубилась. Недобитый самотёком Игорь раскручивал нить на полную катушку.

— При Советском Союзе такого не было. Генеральным секретарём мог стать товарищ Кулаков, что было бы хохломой и клюквой. Но в реальности, а не в романе Клэнси, был избран товарищ Черненко. Нормальный, нейтральный. Вот и сделайте президентом России тоже какого-нибудь… Пусть будет президент Беляев.

— Александр, — хрюкнул Григорий.

— Председатель Ленинградского городского совета народных депутатов? — заинтересовался Иван Строев. — После аспирантуры ЛГУ Александр Николаевич преподавал в Горном институте, дорос до депутата Совета Федерации. Губернатором Петербурга не стал, хотя был очень достойный кандидат. Только в президенты он вовсе не баллотировался, как же его в романе вывести?

— Я, вообще-то, про фантаста Беляева, — Григорий потупился.

— Белянина? — уточнил Строев.

— Беляева.

— Ах, этого.

В возникшей тишине Астролягов увидел, как из-за соседнего столика встал хипстер, побрёл к выходу и следом за ним полетел комар. «Какая безблагодатность», — возникла первая мысль, но потом Алексей подумал, что это тоже самопроекция.

— А чего мы всё о политике? — встрял он. — Гриша, ты не в свою серию авторов набираешь. Речь идёт о детективе. Давайте делать детектив. Зачем нам президент? Не надо писать о президентах, надо писать о простых людях, близких читателю. У нас разговор не в ту сторону зашёл. Э-э, Иван…

— Слушаю, — Строев вежливо кивнул.

— Давайте на той неделе встретимся. Я прочту про оружие.

— «Нарезное и холодное».

— Так точно, про него. Мы встретимся и всё обсудим.

— Заключим новый договор.

— В том числе. Я вам расскажу о новом подходе. Он ничем не отличается от нашей отечественной классики, только про людей нашего времени, вот и всё.

— Кратко, доступно, понятно, — улыбнулся Иван Строев.

Он поднялся, взял портфель.

— Жду вашего письма, — сказал он, пожимая руки. — Благодарю за приятную компанию. Я закрою счёт.

Задержавшись ненадолго у стойки, писатель покинул «Мюнхенскую пивную» и одержимых новаторов.

— Обожаю редакторскую работу! — Игорь откинулся на стену, заложил руки за голову. — Она меня кормит и, в основном, поит.

— Он кто, вообще? — спросил Алексей, проводив глазами удивительного посетителя.

— Вроде бы, исполнительный директор какой-то фирмы.

— Пластиковые окна, двери. Об этом Веня хорошо знал как личный редактор, — сообщил Григорий.

— Директор? Когда же он пишет?

— В свободное время, надо полагать.

— Зачем это ему?

— Наверное, статусное.

— Или просто нравится писать, для него это важно, — Григорий засосал кружку, рыгнул, воздух помутнел и пошёл волнами. — Такое с авторами бывает.

— Это выдаёт в них писателя, — саркастически добавил он.

Алексей в раздумьях допил пиво.

— Зря мы его под новый проект так загрузили, — к концу второй кружки ему стало совсем понятно, о чём нужно было говорить со Строевым, но автор ушёл. — День сегодня идиотский. От самотёчных писем у меня совсем мозги сгнили.

— Это с непривычки, — утешил Григорий. — Потом мозги пройдут.

— И никогда не вернутся, — Игорь глумливо захихикал. — Издатели по умолчанию алчные и глупые, привыкай. В интернете об этом знают все читатели, это их реальность. Так что ты теперь тоже алчный и глупый.