Их любимая (СИ) - Блэк Дана

Дима не ответил, забрал пиджак, который бросил на кровати. Накинул его на плечи, в карман сунул ключ-карту и вышел из номера, хлопнув дверью.

Вздохнула.

Поговорили.

С сыном достали новые пистолеты.

Гриша болтает без умолку, сижу рядом на полу и смотрю на него.

Все эти годы Диме плевать было, от кого у меня ребенок. Когда мы с ним встретились, я сразу призналась, что беременна.

Чтобы ухаживания его пресечь.

И не давать надежду.

И Дима, правда, пропал. На какое-то время. Думал. И через месяц вернулся, словно ничего не слышал.

Когда он делал предложение - я ещё раз напомнила про беременность.

Тогда он ответил, что все отлично, он тоже хочет детей.

И ни разу муж не спрашивал, что с отцом Гриши, где он, почему мы с ребенком одни.

А я ничего не говорила.

Мама убедила, что прошлое нужно забыть, тем более, Дима готов принять Гришу.

Он его папа, самый настоящий, он воспитывал нашего сына.

Все правильно.

Нельзя ведь столько лет жизни перечеркнуть одним днём, но этот ужин в честь губернатора - и вот я будто предательница, врунья.

Может, Дима и не женился бы, если бы я сказала, как было на самом деле.

О том, что я заложницей была в доме бандитов, о том, что в их логове стала женщиной.

Лишь трёх мужчин я знала по-взрослому - этих проклятых братьев с холодной фамилией.

Я была глупой девчонкой, которую легко соблазнить.

И Северские мной воспользовались, по чувствам проехали трактором.

Просто они мерзавцы.

Сейчас я это знаю.

За окном стемнело, вспыхнули огни высотки напротив. На стене мерцает экран телевизора, а Гриша сопит на кровати.

На полу игрушки разбросаны.

Мне вставать не хочется и пробираться, лежу.

Муж вернулся ночью.

Чем-то брякнул и зашуршал одеждой, раздеваясь. Потом в ванной долго шумела вода.

Дима забрался ко мне под одеяло и притянул к себе, грубо, не боясь потревожить сон.

- Спишь? - шепнул, и в шею мне ударили пары спиртного.

- Нет. Где был? - заворочалась в его руках, повернулась к нему лицом.

- В ресторане внизу.

- Что делал?

Он ухмыльнулся.

Он пьян.

- Паршивый денек был, - протянул Дима. В полумраке его глаза поблескивают, как черные неживые пуговицы. Он смотрит на меня. И крепко держит, не давая отстраниться. - Рассказывай.

- Про что? - спросила тем же мрачным тоном.

- Ты поняла.

Молчание, и душно как-то, под потолком мерно гудит кондиционер, а мне жарко от рук мужа, что прижимают к его горячему телу.

- Что ты хочешь знать? - попыталась отодвинуться и затихла, когда Дима стиснул меня сильнее.

- Сколько у тебя было мужчин до меня?

От его прямого вопроса щеки кипятком запекло, это всегда неловко, такие интимные темы.

Там более, когда муж так смотрит, словно приговор выносит.

- А у тебя сколько было женщин? - злость взяла. Дернулась снова, сбрасывая с талии его сильную руку.

- Наш сын имеет какое-то отношение к той семье? - Дима поднялся на локте и навис надо мной.

В упор уставился.

Догадывается...

Боже.

И что мне ответить.

Я столько времени забыть пыталась, как они умудряются снова все рушить, одной только встречей довести нас до унизительного допроса.

- Никакого отношения, - отрезала. - Все?

- Помнишь, о чем мы договаривались? - муж медленно, задумчиво убрал прядку волос, упавшую мне на щеку. - Не врать.

- Помню.

- Значит, не врешь?

Покачала головой.

У меня не было времени подумать. Подготовиться. Даже в мыслях никогда не прокручивала этого разговора.

Соврала под порывом каким-то, чтобы не вспоминать, не ворошить, не возвращаться.

И это было ошибкой.

Глава 15

Глава 15

Тим

Семейные посиделки обычно пораньше заканчиваются.

Ужин - и все, у всех свои дела, даже в выходные.

Но сегодня мы торчим у матери до ночи.

Жена давно домой просится, а я тяну. Вижу, что и Арес тянет, у него в запасе немеренно тем для разговора с отцом Риты.

Один Севастиан свалить хочет и с тоской смотрит на часы. Но сидит, нас дожидается.

Этот разговор между нами должен когда-то состояться. Избежать выяснений могли в одном случае - если бы Стрелецкая никогда не вернулась.

И то.

Я сам собирался в Грецию.

Давал себе срок в семь лет - счастливое число, чтобы стать счастливым.

Не вышло.

Вывод: я что-то делаю не так.

Сегодня мне дала шанс сама судьба. И во второй раз я его не упущу.

- Ладно, поедем мы, - поднялся к радости Юльки. Забрал пустые бутылки. Зашёл в кухню к маме и остолбенел, уставился на стопку вымытых сверкающих тарелок и стаканов.

- Гела, - позвал. - Всю посуду уже помыла?

- Долго ли умеючи, - мама усмехнулась. Обернулась ко мне с улыбкой. - Не поверишь, Тим. Успокаивает. Как медитация. Стою себе, вода шумит.

- Угу.

Кровь у меня тоже шумит.

Опоздал.

А ведь маленький Гриша может быть моим сыном. С анализом нельзя затягивать, чем раньше узнаю - тем быстрее подам на развод и снова женюсь.

Я ещё возьму у него ДНК, не здесь с посуды - так на улице пацана подкараулю.

- Мы с Юлей поехали, - попрощался с мамой. В столовой увидел, что младший с женой тоже собираются, лишь Арес упорно торчит за столом.

Присел на уши к Стрелецкому и сидит.

Какого хрена.

Разговора нашего боится?

- Ты едешь? - спросил прямо.

- Нет пока, мы с Романом дела обсуждаем.

- Имей совесть, родной, ночь на дворе, - Севастиан, походя, хлопнул его по плечу. - Домой пора. Лидия на ходу спит.

Невеста старшенького с благодарностью улыбнулась - замаялась уже, как и наши жены.

Ареса вынудили - он решительно встал.

- Спасибо за ужин, мама.

Оделись быстро, словно на поезд опаздываем, вышли в прохладную майскую ночь и двинулись к своим машинам.

- Езжай, я сразу за тобой, - сказал Юльке, когда она устроилась за рулём.

- Точно? - жена уставилась с подозрением.

- С братьями переговорю пять минут.

Она покосилась на Таню, которая так же с места двинуться не решается. Кивнула ей еле заметно.

И две машины, одна за другой, медленно вырулили за ворота. Арес что-то кратко бросил Лидии, усадив ту в салон.

Приблизился к нам с Севой - мы стойку заняли под раскидистым дубом, в тени от света фонарей, что заливают участок.

- У меня две минуты, тороплюсь, - заявил Арес.

- Задержишься, - усмехнулся Сева. Достал сигареты, не предлагая нам, сунул одну в рот. Щелчок зажигалки, и серый дымок струйкой поднялся в темное небо. Брат сощурился. - Ну. Слушаю.

- Севастиан, что за начальственный тон, - поморщился. - Коней придержи.

- Схренали? - удивился младший. - Я один ничего не знал про Стрелецкую, как идиот. Хотя, она уже другую фамилию носит. Просветите, какую?

- Я тоже был не в курсе про ребенка, - Арес оглянулся на свою машину, на невесту - Лидия в телефон уткнулась, на ее лицо падает свет от экрана. - Я женюсь скоро, вы оба женаты. На черта ворошить?

- И что, вот так разойдемся? - Сева выдохнул дым.

Молчание.

Чувствую себя говном каким-то. По мрачному лицу младшего видно - он слово сдержал, которое мы дали друг другу семь лет назад.

Одна девочка, и нас трое.

Сложный расклад.

Свалить в сторону никто не хотел, уступить дорогу другому - ни в ком из нас троих не нашлось благородства.

Значит, ничья.

И я по-честному держался, ничего не выяснять про Стрелецкую - это у нас с братьями было новым правилом.

И его обойти можно было, смухлевать.

Я даже на подруге ее женился, которая вечно рядом крутилась. Севастиан тоже самое сделал.

- Ты на Тане женился, - напомнил ему сейчас, чтобы заткнуть голос совести. - Через жену до ее подруги хотел добраться.

- Не хотел я, - вскинулся младший. Кинул недокуренную сигарету прямо в траву, придавил тлеющий уголёк подошвой. - Мы договаривались никого не расспрашивать - я слову верен остался. А если Таня сама что-то рассказывала - мне ей рот надо было затыкать?