Калека с острова Инишмаан - Мартин Макдонах

Кейт: Бартли, ты с тех пор больше в ямы не падал?

Бартли: Послушайте, мне же было семь лет, когда я провалился в эту поганую яму, когда я упал. И чего каждый год вспоминать?

Хелен: Они до сих пор не поймали эту хренову акулу. Это что, так сложно?

ХЕЛЕН кидает яйцом в экран.

Бобби: Хватит уже яйцами в экран швыряться, Хелен. Мало тебе тех пяти, которыми ты запустила в бедную женщину?

Хелен: Мало, не то слово. В рожу этой сучке я так и не попала. Ни секунды не стоит на месте.

Бобби: Ты испортишь простыню торговца яйцами.

Хелен: Его простыня и так всегда заляпанная.

Бартли: И откуда же ты знаешь, что его простыня и так всегда заляпанная, Хелен?

Хелен: Ну-у… мне дочка Джима Финнегана сказала.

Мамаша: (пауза) Что же они бедную акулу никак в покое не оставят? И кому она мешает?

Джонни: Что ж это будет за новость, если ее в покое оставить? Тут нужна мертвая акула.

Бобби: Ага, мертвая акула или акула без ушей.

Джонни: Мертвая акула или акула, целующая зеленозубых девок в Антриме.

Бобби: Ты что, по роже захотел — болтаешь тут про зеленозубых девок?

Джонни: Ты прервал наш с мамашей спор об акулах.

Мамаша: Им бы стоило дать акуле по роже, а потом оставить беднягу в покое.

Джонни: Что это ты так акул полюбила? Ведь это же акула папашу съела?

Мамаша: Да, папашу съела акула, но Иисус учит, что надо прощать.

Джонни: Он не учит, что надо прощать акулам.

Бартли: (пауза) Для начала, у акул нет ушей.

Пауза. Они смотрят на него.

Малыш Бобби сказал, акула без ушей. (Пауза.) Для начала, у акул нет ушей.

Джонни: Про уши уже проехали, ты, тормоз.

Бартли: А про что мы сейчас?

Джонни: Про Иисуса, который прощал акул.

Бартли: Да, вот так тема для беседы.

Хелен: Мне всегда Понтий Пилат нравился больше Иисуса. Иисус вообще самодовольный тип.

Бартли: Иисус однажды послал тысячу свиней в море, слыхала о таком? Всех их, бедняг, утопил. А вот в школе всегда пытались это дело замять.

Кейт: Не знала, что Иисус кого-то посылал.

Хелен: Эй, вы там? Крыша поехала, да? Что, крыша поехала?

Кейт: Не поехала у меня крыша.

Хелен: Поехала. Мне недавно ваш знакомый камень сказал.

Кейт: Что мой камень сказал?

Хелен: Ты слышал, Бартли? «Что мой камень сказал»?

Джонни: Хелен, конечно, у бедной Кейт крыша поехала, какого дармоеда шестнадцать лет растила и любила, а он решил, чего с ней жить, уж лучше со своим туберкулезом в Голливуд уехать и там помереть.

ЭЙЛИН встает, схватившись за голову, и поворачивается к ДЖОННИ. БОББИ тоже встает.

Эйлин: (ошарашенно) Что? Что?

Джонни: Гм, ой.

БОББИ грубо хватает ДЖОННИ и поднимает его.

Бобби: Я тебя предупреждал?! Я тебя предупреждал?!

Джонни: А что, они не имеют права знать, что приемыш предал их, уехал — не оглянулся, а теперь умирает?

Бобби: Ничего при себе держать не можешь!

Джонни: ДЖОННИПАТИНМАЙК не создан для секретов.

Бобби: А ну, пошли выйдем. Вот я тебе вмажу, и посмотрим, сможешь ли ты это держать в секрете.

Джонни: Мамашу перепугаешь, Малыш Бобби, мамашу перепугаешь …

Мамаша: Не перепугаешь, Бобби, давай, вмажь ему как следует.

Джонни: Больше ты в моем доме омлета не дождешься, сучка!

Мамаша: Я морковный омлет все равно терпеть не могу.

Джонни: Как что оригинальное — так тебе не нравится.

БОББИ выволакивает ДЖОННИ на улицу. Его визг постепенно стихает. ЭЙЛИН стоит напротив БАРТЛИ, все еще схватившись за голову.

Эйлин: О чем это Пустозвон тут говорил…

Бартли: Отойдите, пожалуйста, а то мне не видно.

ЭЙЛИН подходит к МАМАШЕ.

Хелен: Да на что, на хрен, тут смотреть, одни мокрые парни в каких-то жутких свитерах?

Эйлин: Миссис О’Дугал, о чем это ваш Джонни тут говорил?

Мамаша: (пауза) Я слышала, у Калеки Билли туберкулез, Эйлин.

Эйлин: Не может быть!

Мамаша: Или был туберкулез. Ему сказали об этом четыре месяца назад, а еще сказали, что осталось ему только три.

Бартли: Значит, он, может, уже месяц, как помер. Простое вычитание. Четыре минус три.

Эйлин: Ну, если это Пустозвон болтает, я вам не верю…

Мамаша: Если б это Пустозвон болтал, то и хрен бы с ним, да новость-то от Малыша Бобби. В ночь перед отъездом Калека Билли показал ему письмо от МакШерри. Малыш Бобби в жизни бы не взял Калеку Билли, только вот пожалел его. Ведь его Энни от того же умерла?

Эйлин: Да, и умерла в мучениях. Калека Билли… дни и ночи я проклинала его за то, что он нам не пишет, а когда ему писать?

Хелен: Когда он уже лежал в земле. Да уж, задачка не из легких.

Эйлин: Но… но доктор МакШерри, я его пять или шесть раз спрашивала, он говорил, МакШерри, с Билли все хорошо.

Мамаша: Наверное, он не хотел тебя огорчать, Эйлин, как и все вокруг. (Пауза.) Мне жаль, Эйлин.

Фильм кончается, ХЕЛЕН с БАРТЛИ встают. ЭЙЛИН сидит и плачет.

Хелен: Слава богу, эта хрень кончилась. Куча дерьма.

Бартли: И ни одного телескопа.

Пленка останавливается, остается пустой экран. Зажигается свет, на экране появляется силуэт КАЛЕКИ БИЛЛИ. Его видит только КЕЙТ. Стоит и смотрит на него.

Мамаша: (уезжая в инвалидном кресле) Хелен, так они акулу в конце концов поймали?

Хелен: Да это даже не акула была. Так, длинный парень в серой штормовке.

Мамаша: Откуда ты знаешь, Хелен?

Хелен: Ведь это я его целовала, чтоб меня взяли в следующий фильм, и ему же врезала по яйцам, когда он обещание не сдержал.

Мамаша: Весь шум из-за парня в серой штормовке. Ну, не знаю.

Хелен: Он теперь по-любому долго акул играть не сможет, так я этому хрену врезала.

ХЕЛЕН с МАМАШЕЙ выходят. БАРТЛИ стоит, уставившись на силуэт БИЛЛИ, он только что его заметил. ЭЙЛИН плачет, все еще спиной к экрану. КЕЙТ стягивает простыню, открывая БИЛЛИ, живого и невредимого.

Хелен: (за кулисами. Кричит.) Ты идешь, говнюк?

Бартли: Сейчас иду.

Билли: Не хотел беспокоить вас, пока фильм не кончится.

ЭЙЛИН поворачивается и в изумлении видит его. КЕЙТ бросает свой камень и обнимает БИЛЛИ.

Бартли: Привет, Калека Билли.

Билли: Привет, Бартли.

Бартли: Ты что, только что из Америки?

Билли: Ага.

Бартли: Ясно. (Пауза.) Ты не привез мне Чупа-Чупс?

Билли: Нет, Бартли.

Бартли: А ведь обещал же, Билли, мать твою.

Билли: Там была только Хубба-Бубба.

БИЛЛИ кидает БАРТЛИ пакетик конфет.

Бартли: Черт, Хубба-Бубба — тоже неплохо. Спасибо, Калека Билли.

Кейт: Ты совсем не умер, да, Билли?

Билли: Не умер, тетя Кейт.

Кейт: Это хорошо.

Бартли: Так как все было, Билли? Ты написал письмо от доктора сам, чтобы Малыш Бобби тебя повез, а на самом деле с тобой все в порядке?

Билли: Да, Бартли.

Бартли: Ну и хитрый же ты для калеки, Билли. Ты идею из «Бигглза на Борнео» взял? Когда Бигглз говорит каннибалу, что у него корь, чтобы он не ел Бигглза?

Билли: Нет, Бартли, я сам придумал.

Бартли: А как будто из книжки взял.

Билли: Я сам придумал, Бартли.

Бартли: Выходит, ты еще хитрее, чем я думал, Билли. Ты всех на Инишмаане надул, все думали, ты уехал и загнулся, даже я. Ловко ты это.

Эйлин: Не все. Некоторые думали, ты сбежал, сбежал, потому что ты больше видеть не мог тех, кто тебя вырастил, так они тебе опротивели.

Билли: В этом нет ни слова правды, тетя Эйлин, и не потому ли я вернулся, что не мог больше выносить разлуки с вами? Я же прошел кинопробы месяц назад, и янки сказали, что роль у меня в кармане. Но я им ответил, не пойдет, и неважно, сколько денег они мне предложат, потому что теперь я знаю, Голливуд — не для меня. Мое место здесь, на Инишмаане, с теми, кто любит меня и кого люблю я.