Колючка и стихоплёт - Татьяна Грачева

Малика ушла недалеко, отступила в тень кулис, чтобы не отвлекать Кирилла, но при этом видеть сцену. Волновалась она не меньше него самого, нетерпеливо притопывала на месте и грызла ноготь. Но Кирилл с первой же строчки смог захватить зал. Он свободно двигался по сцене и, казалось, просто разговаривал с публикой, обращаясь то к одному слушателю, то к другому.

Проехав все моря и континенты,

Пускай этнограф в книгу занесет,

Что есть такая нация - студенты,

Веселый и особенный народ[1]!

Никто, кроме Малики, не знал, что это публичное выступление со стихами первое для Кирилла, никто не видел его волнения, не заметил дрожания голоса.

Кирилла искупали в аплодисментах, особенно старались отбивать ладони студентки, ранее покорённые им как видным спортсменом, теперь же влюблённые в его романтичную натуру. Оказывается, широкоплечий юноша с разноцветными глазами не просто надежда русской гребли, но ещё и тонко чувствующая личность.

Малика оглянулась, желая увидеть реакцию Марины. Девушка стояла не моргая, чуть приоткрыв рот, Кирилл явно её поразил, но, стоило ему вернуться за кулисы, она быстро спрятала восхищённое выражение под маской безразличия и равнодушно похвалила:

— Неплохо.

Кирилл не успел ответить, на него налетела Зина и принялась целовать.

Он отстранился, нашёл взглядом балерину. Она уходила на сцену, демонстрируя потрясающую осанку.

— Зина, полегче.

Он отодвинул от себя девушку, досадуя, что такое бурное проявление чувств увидела Марина.

— Какие прикольные стихи ты написал. Почему не показывал?

Малика ухмыльнулась, поймав взгляд Кирилла.

— Это не он написал.

Зина оглянулась.

— Ну, конечно. Опять из меня дуру делаешь?

Малика виновато опустила глаза.

— Ты и сама с этим прекрасно справляешься.

Она обошла парочку, напоследок подмигнув Кириллу.

Зина — временное явление, а вот Марина явно глубоко зацепила Эдьку и сильно напоминала Наташу — его первую школьную любовь. Тот же типаж и, кажется, те же манеры. Когда-то та милая девочка доставила её другу много душевных терзаний и разбила сердце. Не хотелось бы повторения несчастной любви.

[1] Стихотворение Эдуарда Асадова «Студенты».

Наташа появилась в их дворе подобно чуду, когда весна первого школьного года цвела сиренью. Малика шла из школы позади Танечки и Кирилла, хотя им было по пути, они никогда не ходили вместе ни на учёбу, ни обратно.

В первый же день в школе Малика подралась с одноклассником, которому показалось, что её причёска больше похожа на драный веник. На критику Малика не умела отвечать сдержанно, только кулаками. Танечка тут же просветила остальных ребят, сказав, что задира — дочка ведьмака и лучше с ней не дружить. Некоторые дети поверили, в основном девочки, а вот мальчишки решили выждать и принять решение потом, слишком уж им понравились боксёрские замашки новенькой одноклассницы.

К весне положение Малики в классе окончательно определилось. Ей досталась роль одиночки, с которой не особенно дружили, но и не задирали. Учительница подсаживала к ней за парту разных ребят, но к концу учебного дня все сбегали и просили посадить их хоть за шкаф, хоть в коридор, но только не со скорпионшей. Танечка позаботилась о слухах, отпугивающих потенциальных друзей. Малика не могла понять, нравится ли ей навязанная роль. С одной стороны, её душила обида, что одноклассники не хотят дружить, с другой — злословить и драться было для неё привычной формой общения.

Кирилл же, наоборот, оброс друзьями, не прилагая к этому особых усилий, даже учительница явно выделяла его среди других учеников. С Маликой он не ссорился, сохраняя молчаливый нейтралитет, никак не мог расстаться с давними мечтами об их совместных играх, где-то в глубине его души теплилась надежда, что они ещё могут быть друзьями. Он никому не говорил, но его восхищала дерзость соседки и равнодушие к мнению окружающих. Он и не подозревал, что смелость Малики произрастает из вороха комплексов и недостатка любви.

Кирилл нёс портфель Танечки вовсе не из романтичных побуждений, этого требовало его воспитание. Только вот хозяйка тяжёлой ноши уже зачислила его в ранг воздыхателей. Малика шла позади, в нескольких шагах, вроде как и не с ними, но не одна. К разговору не прислушивалась, вертела головой, впитывая впечатления поздней весны.

На последнем повороте во двор, у разлапистого куста сирени Кирилл приостановился, чтобы переложить портфель в другую руку, так и замер, широко распахнув глаза. С обратной стороны куста стояла невероятно красивая девочка в розовом платье. Лёгкие, как у младенца, волосы шевелились на ветру, и не обездвиженные причёской, ласкались к щекам. Девочка увлечённо выбирала пятилистные цветы. Отыскав, клала их на язык и, закрыв глаза, проглатывала.

Кирилл так бы и наблюдал за воздушной принцессой, но очарование момента нарушила Танечка, раздражённая его неподвижностью.

— Мы домой идём? Я уже есть хочу.

Кирилл вздрогнул, будто его облили холодной водой, и отвёл взгляд от феи за сиренью. В его душе родилось настойчивое желание зарифмовать свои чувства.

Девочка вышла на тротуар и с лёгкой улыбкой оглядела ребят.

— Привет. Меня зовут Наташа.

Кирилл не сразу понял, что пора ответить, настолько был ошеломлён собственными эмоциями. Малика впервые увидела, как красота сразила наповал, — оказывается, это не образное выражение, а вполне реальное.

Танечка оглядела незнакомку, в две секунды отметив хорошую одежду, модные босоножки, золотые серёжки в ушах, и решила с ней дружить.

— Я Таня Кузякина. Мой папа начальник швейной фабрики.

Кирилл наконец вернул себе дар речи и тоже представился:

Наташа хотела ответить, но тут мимо прошла Малика, намеренно наступив на ногу Танечке.

Та взвизгнула.

— Дебилка! Глаза разуй!

Малика, не останавливаясь, обернулась и показала язык.

За спиной чётко и специально, чтобы она услышала, прозвучали слова:

— С этой не дружи, она ненормальная, и отец у неё колдун.

Но Наташа не воспользовалась советом и на следующий же день после уроков нашла во дворе Малику. Дочка колдуна её заинтриговала непохожестью на неё саму: откровенной грубостью и смелостью остричь волосы под мальчика.

Наташина семья переехала из далёкого сибирского города, что объясняло молочно-белую кожу девочки и нездешний выговор. Квартира, которую заняла семья Петренко, долго пустовала. Необычная планировка, благодаря совмещению двух соседних квартир, превратила пустующие комнаты в привилегированное жилье не для всех.

Ещё два месяца назад наиболее внимательные жители пятиэтажки открыли для себя новое развлечение — попытку вообразить новых жильцов, судя по оборудованию для ремонта и стоимости мебели. По всему выходило, что новые квартиранты — люди небедные. Диван завезли непрактичный, белый, столовый гарнитур — из массива дерева,