Случайная встреча - Барбара Бреттон

— Это Джон Галлахер? — спросил женский голос. Даже сквозь сонный дурман он сообразил, что это чертовски приятный женский голос… Смутно знакомый, принадлежащий явно не местной.

— Кто говорит?

— Мне нужен Джон Галлахер. Если я не туда попала, то…

— Джон Галлахер слушает.

— Ваш отец у меня.

— Черт возьми, кто говорит?

— Алекс, — ответила женщина. — Алекс Карри.

Богиня! Теперь он проснулся окончательно. Богиня ему звонит?

— Этого не может быть! Мой старик крепко спит.

— Правильно, — согласилась она, — в моей гостиной.

Джон застонал и провел ладонью по спутанным волосам. Второй раз за два дня. Да что же это происходит?

— Я обнаружила его на своем парадном крыльце, он был в пижаме, — продолжала Алекс. — Наверное, он гулял во сне и здесь остановился.

— Вы живете в доме Уинслоу?

Она засмеялась. У нее был чудесный смех.

— Я бы предпочла называть его домом Карри.

— Не выпускайте отца, — сказал он, снимая свои джинсы с дверцы платяного шкафа. — Буду у вас через пять минут.

Через пять минут? У Алекс екнуло сердце. Джон Галлахер взволновал ее еще в кафе, и мысль о том, что он скоро явится в ее гостиную, совершенно ошеломила ее. На мгновение она даже пожалела, что не оставила Эдди на крыльце. Нет, она не боялась Джона Галлахера, просто он был таким… сокрушительно мужественным, что в его присутствии она как никогда остро ощущала свою женственность.

— Идиотка, — пробормотала она, вешая трубку.

В тот день он даже не пытался с ней заигрывать. Только сказал, что в ее доме протекает крыша. Но этого короткого диалога хватило, чтобы Алекс вспомнила одну простую истину: Создатель поделил род людской на мужчин и женщин и сделал это неспроста.

Она напила в чайник воды и поставила его на плиту. Электрозажигалка дважды щелкнула, но не сработала. Алекс несколько раз взмахнула рукой, рассеивая запах газа. Потом зажгла толстую кухонную спичку и поднесла ее к конфорке. Вспыхнул огонь, и Алекс поздравила себя с очередной хозяйственной победой.

Этот дом достался ей вместе с мебелью и прочими предметами домашнего обихода. Некоторые вещи оказались довольно ветхими, но все же ими еще можно было пользоваться, а это — главное. Алекс стала счастливой обладательницей обеденного стола и четырех стульев, обитых винилом разных оттенков, дивана и кресла, давно пережившего лучшие времена, кофейного столика из темной сосны, двух торшеров с встроенными мозаичными пепельницами и дубового спального гарнитура, который сразу же очаровал новую хозяйку. Кухня была украшена двойной раковиной и окном, выходившим на задний дворик; имелась и разная хозяйственная утварь — тарелки с отколотыми краями, видавшие виды кастрюли и сковороды.

И все это принадлежало ей — каждый ржавый гвоздик, каждая покоробившаяся половица, каждый дюйм прохудившейся крыши. Если не приедет Джон Галлахер, то она возьмет себе и этого старика в голубой пижаме, который спит сейчас перед ее телевизором.

За окнами завывал ветер. От его порывов дребезжали стекла. В прежней своей жизни Алекс была надежно защищена от непогоды и разных неприятных звуков — от скрипа полов, например, и дребезжания стекол. Но она больше не желала находиться в подобной изоляции. Ей хотелось чувствовать капли дождя на лице, дышать соленым морским воздухом, засыпать под шум волн, что с плеском разбивались о портовый причал.

Порыв ветра взметнул шторы над задней дверью, и огонь под чайником угрожающе затрепетал.

— Только посмей погаснуть! — пригрозила Александра, спиной загородив конфорку от ветра.

Бедный старик совсем замерз в гостиной. Александра накрыла его старой шалью и лоскутным одеялом, которое нашла на чердаке. Но ему надо было согреться изнутри.

К тому же Эдди Галлахер — ее первый гость, а это уже повод для торжества.

Джон в полусне натянул джинсы и свитер. Потом, спотыкаясь, вышел из дома. Бейли не отставала от хозяина ни на шаг. Собака была молодой и бойкой, и порой ее неуемная жажда жизни заставляла Джона чувствовать себя столетним старцем. Сильный порыв ветра чуть не сбил его с ног, но лишь раззадорил Бейли. Отрывисто пролаяв три раза, она поскреблась в дверцу хозяйского грузовика, оставив на ней следы грязных лап.

Местные старожилы называли такую погоду сонной. В промозглый осенний день особенно хочется забраться под теплое одеяло и прижаться к любимому человеку. И почти у всех имелся такой человек. Но к Джону в постель в последнее время не стремился никто, кроме Бейли.

Интересно, с кем проводила ночи Алекс Кэрри? Он заметил белый след от обручального кольца на ее пальце. Ди была убеждена, что она — разведенная.

— Улика номер один, — сказала она об отсутствующем кольце.

Джон предположил, что Алекс могла оставить кольцо на кухонном столе, на что Ди сказала, что у ее кота Ньюта больше романтического воображения, чем у Джона.

Что ж, она права: у него совершенно отсутствовало романтическое воображение. Иначе он обязательно задался бы вопросом: почему у Алекс Карри такие грустные глаза и манеры королевы в изгнании? И непременно представил бы себя в объятиях этой роскошной женщины.

Но Ди знала, о чем говорила. Его же романтическое воображение умерло три года назад вместе с Либби и мальчиками.

Джон повернул ключ зажигания, но безрезультатно. Попытался еще раз — и услышал зловещий скрежет.

— Черт возьми!

Джон вспомнил своего брата Брайана, у которого было целых две машины: «сааб» — на будни и «порше» — на выходные. Этот сукин сын, наверное, нанял человека, чтобы тот заводил их зимой по утрам.

— Не рассчитывай, что я приеду, — сказал ему Брайан, когда они в последний раз говорили об отце. — Я не могу каждый раз бегать по берегу и искать старика. У меня своя жизнь, братик. Может быть, когда-нибудь ты тоже попробуешь создать свою.

«Я уже пробовал, — подумал Джон, наконец-то запустив двигатель. — И загубил три жизни».

Проснувшись, Эдди увидел, что над ним стоит незнакомка в белой ночной рубашке до пола с кружевным воротничком и манжетами. По ее плечам и спине струились густые золотистые волосы. И эта роскошная женщина улыбалась ему, как своему старому приятелю. Вот это да!

— Я что, умер? — спросил Эдди.

— Умерли? — Она засмеялась. — С чего вы взяли?

— Мне не часто приходится просыпаться в обществе ангелов.

Она села напротив него на подлокотник дивана.

— Вы опытный льстец, мистер Галлахер.

У нее есть чувство юмора, подумал Эдди. Значит, он не умер. Ему еще не доводилось слышать про ангелов с чувством юмора.

Она протянула ему белую кружку с чем-то горячим.