Возвышение Меркурия. Книга 4 (СИ) - Кронос Александр

То ли эта атака оказалась слабее предыдущей, то ли римское плетение сильно превосходило защиту лесного бога, но кольчуга выдержала. Правда потеряла почти всю свою физическую силу, а после того, как я рухнул на каменную поверхность, вовсе пропала.

Прокатившись по застывшему подобии лавы, я врезался в каменный гребень и смертная оболочка отозвалась дичайшим всплеском боли. Из плюсов — я был жив и затормозил. К минусам можно было отнести сломанную левую руку. Да и рёбра, тоже изрядно пострадали.

Мьёльнир, в момент моего полёта решил самоотверженно отвлечь внимание врага на себя. Только вот потянуть силу из меня он не мог, а собственного резерва спутнику на хватило лишь на то, чтобы добраться до слоя защиты, после чего его отбросило. Сейчас он был где-то среди тех оплывших глыб, в которые превратилось здание с колоннами.

Вытащить я его мог. Но вот снова бросить в атаку, вряд-ли. Мои внутренние резервы опустошены. А того, что «искра» и ядра выдавали в моменте, как выяснилось, не хватало даже для полноценной кольчуги.

Смертный, который только что разбросал двух богов, уже поднимался с колен. А я отвлёкся на мелькнувшую вверху тень. Сандал? Да нет, ястреб до сих пор оставался комком энергии. Кто тогда?

Враг тоже заметил мерцающую птицу и поднял голову, видимо пытаясь понять, откуда она здесь взялась. Зря. Именно из-за этого он пропустил стремительный бросок медведя. Тот промчался настоящей молнией — как сатир, что нёсся к разгорячённой и призывно раскинувшей бёдра вакханке.

Мощная туша буквально снесла фигуру неизвестного, опрокидывая его на землю и терзая клыками. А справа от меня промелькнула ещё одна тень.

Только теперь я понял, что происходит. Четвёрка Одарённых из числа эвенкилов. Впитавших в себя какую-то совсем крохотную толику божественной силы за счёт поедания тех самых зверей. И поклоняющихся своим богам. Между ними и Ургеном изначально был контакт. Чем последний и воспользовался.

На момент показалось, что сейчас всё будет кончено. Ещё немного и принявший звериный облик Медведь просто разорвёт противника на куски, а остальные ему в этом помогут. Каждый из эвенкилов, сейчас был напитан божественной мощь — Урген выложился по полной, чтобы обеспечить их силой. Неплохой ход — вместо того, чтобы тратить время на латание самого себя, он отправил на доску четвёрку новых игроков.

Я ослабил защиту кольчуги и взялся за свои раны, сращивая кости, плоть и сухожилия. Потом по мне в любом случае ударит откат. Слишком колоссальные нагрузки пришлось перенести оболочке. Но ближайшие несколько часов плоть должна выдержать. И этого вполне достаточно.

Процесс занял не больше нескольких секунд, но за это время обстановка на поле боя успела критично измениться. Противник всё же смог воспользоваться заёмной силой — мощный поток чёрной пыли отшвырнул медвежью тушу далеко в сторону, протащив её по каменным выступам.

Потом перехватил Соболя, чьи клыки должны были сойтись на его глотке. Наверное сломал бы ему хребет или оторвал голову. Но сверху обрушилась Скопа, а по ногам ударила Ласка.

В итоге, Соболь выскользнул из захвата, упав на землю, а враг закрутился, нанося новые удары. Ударная волна отнесла птицу к тем же руинам, среди которых был Мьёльнир, а Ласка стремительно понеслась в противоположном направлении.

Сам я вскочил на ноги и увидел, как смертный притягивает к себе проносящуюся мимо душу. Мертвецу не повезло — его пожирали сразу после гибели, даже не дав понять, что происходит. Но раз это отродье Бездны пошло на подобное, значит запас его заёмной силы подходил к концу.

Я влил силу в Мьёльнира, но вместо того, чтобы сразу бросить спутника в бой, приказал подобраться ближе. Через секунду тот маленьким шариком покатился в сторону противника, а я громко задал вопрос.

— Ты же Чернокровый? Как ты узнал о моём существовании?

Плевок Локи, который только что втянул в себя человеческую душу, оскалился вместо ответа. А потом стремительно ударил такой же стрелой, как и до этого. Только не в меня — снаряд улетел в сторону Ургена, пробив его корпус.

Немного удивляло, что он не пытался окончательно добить эвенкильского бога. Логичнее было бы навсегда вывести одного противника из строя, а потом разобраться со вторым. Вместо этого он нанёс тому ещё одно тяжёлое ранение, которое отнюдь не стало смертельным.

На краю превратившейся в каменный каток площади, хлопнул одиночный выстрел. Мы оба посмотрели туда с удивлением. Даже Урген, который корчился от боли, скосил глаза на смертного, что решил вмешаться.

Труп, который сжимал в руках винтовку, выстрелил повторно. Лера решила принять участие в схватке, пусть и опосредованно. Никакого урона моему противнику, свинец не нанёс, но внимание она отвлекла.

Мьёльнир ускорился и к моменту, когда неизвестный одним ударом превратил живого мертвеца в груду истерзанной плоти, мой спутник оказался на дистанции в несколько метров.

Я наложил оттиск и руны одновременно. А Мьёльнир моментально изменил форму и рванув вперёд, впился в колено врага.

Полыхнуло белым. Враг не выдержав, заорал от боли. И уже через мгновение его нога просто лопнула, лохмотьями разлетевшись по округе. Похоже не привык он работать с той силой, которой оперировал сейчас. Из-за чего не слишком грамотно распределил потоки энергии.

Сразу же подтянув Мьёльнир к себе, я ударил снова. На этот раз тем оттиском, что выкачивал энергию и разрывал защиту. В первый раз тот его даже не заметил, но теперь печать сработала. Ощутимо плеснуло силой, а смертный снова закричал. Ещё один удар. Новый. Я бил раз за разом, сосредоточившись на окутанной тёмным облаком пыли фигуре. На враге. На одном из тех, кто убил моих братьев и сестёр.

В какой-то момент я понял, что не ощущаю новых всплесков силы. Противник распластался на земле и поскуливал от боли. Да, он ещё пытался управлять остатками своей энергии. Но у него остались такие крохи, что можно было не беспокоиться.

Тогда я зашагал к нему. Обрушил на разум смертного божественную ауру. На этот раз свою истинную. Отстранённо заметил, что она изменилась. Раньше, условно боевой формат моей ауры заставлял других чувствовать неуверенность и страх, ощущать боязнь провала, опасаться удара в спину. Сейчас же она давила гневом и яростью, отчасти напоминая ауру Марса.

Справа восстанавливался Урген. Слева шевелился Медведь. Выскочил из укрытия Соболь. Показалась Ласка. Где-то за спиной ощущалтсь фигуры Леры и Ульриха.

Силы оставалось немного, а смертная плоть дрожала от напряжения, но я влил толику мощи в Сандала, который сейчас судорожно пытался восстановиться. Если бы не самоубийственная атака ястреба, неизвестно, каким оказался бы итог схватки. Впрочем, не будь тут Ургена и четырёх эвенкилов, я бы выстоял только спалив собственную «искру». Слишком уж силён оказался этот смертный.

Оказавшись рядом с противником, я ещё раз ударил сверкающим белым оттиском, который расплескал остатки вражеской силы в стороны. Тот пытался запустить какую-то схему. Искусные плетения, что пронизывали его плоть. Скорее всего те самые, что должны были придать ему ту же форму, в которой сражался Слуга. Но у неизвестного не хватало на это ресурсов. А теперь от них и вовсе ничего не осталось.

Смертный лишился ноги, тело покрывали глубокие раны, нанесённые Медведем, а после атаки Мьёльнира, на месте правого плеча осталось только кровавое месиво. Но он всё равно смотрел на меня, как на добычу, с чем требовалось что-то делать.

Вытащив кинжал, я опустился на одно колено и наложил на клинок оттиск Весты. Добавил те самые шестнадцать рун. И всадил сталь в его корпус.

По телу прокатились белые всполохи, а враг с громким стоном выгнулся, явно испытывая нестерпимую боль. Всё. Теперь он не способен выкинуть какой-то фокус — та энергия, что оставалась внутри каналов, превратилась в кисель. А на полное восстановление уйдёт немало времени.

Следом ударил печатью правды. И вцепившись пальцами левой руки в горло, повернул голову так, чтобы встретиться с отродьем Тартара взглядом.