Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1 - Николай Александрович Митрохин

ЦК КПСС (1952–1955), главным редактором главного партийного теоретического журнала «Коммунист» (1955–1958) и главной партийной газеты «Правда» (1964–1965), академиком-секретарем отделения экономики АН СССР (1965–1967) и вице-президентом АН СССР по общественным наукам (1967–1971)[115].

Либерман, Гарбузов и Румянцев в первой половине 1930-х годов учились, а затем преподавали в одних и тех же харьковских вузах, а будущие высокопоставленные чиновники Шелест и Чураев были у них студентами. Либерман во второй половине 1920-х преподавал в Харьковском институте народного хозяйства (ХИНХ), в 1930–1938 годах возглавлял кафедру организации и планирования машиностроительной промышленности в Харьковском инженерно-экономическом институте (ХИЭИ), в 1933 году сам окончил машиностроительный факультет ХИЭИ. Гарбузов в 1933 году окончил Харьковский финансово-экономический институт (ХФЭИ), а в 1936 году там же — аспирантуру. Румянцев учился в ХИНХ (1923–1926 годы), в том числе, возможно, у Либермана, затем работал в Наркомземе и Наркомюсте УССР в том же Харькове. В 1931–1933 годах был деканом металлургического факультета ХИЭИ, а также в течение 1930-х успел поработать еще в двух вузах города. Таким образом, Либерман и Румянцев были коллегами, если не учителем и учеником[116]. Гарбузов как аспирант-экономист должен быть знать их обоих, поскольку и ХФЭИ, и ХИЭИ возникли при реформировании ХИНХ в 1930 году[117]. Не последнюю роль в этом круге играли и семейные связи. Так, Румянцев был женат на дочери одного из создателей и управляющего (1924–1926, 1931) Центрального статистического управления (ЦСУ) УССР Сергея Мазлаха (Робсмана, 1878–1937). В свою очередь зятем Румянцева стал сын начальника сельхозсектора Харьковского облплана (репрессированного в 1937 году) Виктор Белкин, который в 1960–1990-х годах превратился в одного из основных авторитетов для прогрессивных экономистов.

Петр Шелест учился в ХИНХ, а затем на металлургическом факультете в ХИЭИ в 1930–1932 годах и принимал участие в организованных Либерманом исследованиях[118]. В 1935 году ХИЭИ окончил и Виктор Чураев. Аспирантом ХИЭИ был в 1930-е годы Андрей Панов, сделавший в 1940-е годы стремительную карьеру до поста первого заместителя председателя Госплана СССР (1946–1949) по топливу и транспорту (правда, к 1965 году он уже скончался в скромной должности заведующего отделом основанного им угольного института в подмосковных Люберцах)[119].

ХИНХ в целом был мощной научной школой, во главе которой стоял ректор (1919–1923), потом декан экономического факультета (до 1930 года) Петр Фомин, бывший до революции секретарем Совета съезда горнопромышленников Юга России и видным специалистом по экономической статистике. Еще в 1914 году он создал при Харьковском коммерческом институте кабинет экономического изучения России, который издавал даже ежемесячные бюллетени об экономической коньюнктуре России[120]. Как пишут о Фомине современные исследователи,

научные интересы сосредотачивались на проблемах создания и функционирования крупных финансово-промышленных объединений, возможностях и методах экономического планирования на основе исследования экономической конъюнктуры. Один из пионеров использования математических и математико-статистических методов в экономическом анализе[121].

В этом качестве Фомин был младшим партнером руководителя статистического бюро, затем председателя (1906–1917) Совета съезда горнопромышленников Юга России Николая Федоровича фон Дитмара, дворянина, крупного предпринимателя, владевшего двумя машиностроительными заводами в Харькове и в 1910-е годы члена руководства множества общеимперских общественных, оборонных и экономических организаций, инициировавшего «ряд программ по изучению производственных мощностей, рынков сбыта, транспортной инфраструктуры, финансового состояния предприятий»[122], а также одного из ключевых организаторов Белого движения на Юге России.

Собственно, изучение производственных мощностей и финансового состояния предприятий машиностроительной отрасли было основной сферой научных интересов и Евсея Либермана. Еще в 1910-х — начале 1920-х годов, до ХИНХ, он занимался учетом и анализом производства и создал первую станцию «машинного учета». Экономикой промышленности и транспорта Украины, вплоть до разработки проекта Каховской ГЭС, занимался в 1930–1950-е годы и Румянцев[123]. В духе конкретных экономических показателей мыслил и Гарбузов, о чем мы поговорим ниже. Именно Румянцев впервые вывел узкопрофильного экономиста Либермана на политическую авансцену, опубликовав в 1956 году его статью о материальных стимулах в экономике предприятий в редактируемом им главном теоретическом журнале ЦК КПСС — «Коммунист»[124]. Вторая статья Либермана в «Коммунисте» на более широкую тему — перекидывающую мостик экономического стимулирования от отдельных предприятий на всю экономику — вышла в первом номере за 1959 год, но явно была подготовлена при участии Румянцева, покинувшего пост главного редактора в 1958-м[125].

Настоящая известность (и обширная экономическая дискуссия) последовали после публикации в «Правде» в 1962 году статьи Либермана «План, прибыль, премия»[126]. В ней экономист указывал на простой и надежный способ добиться того, чтобы предприятия, выполняя план и имея хозяином государство, избавлялись от родовых пятен плановой экономики, то есть почувствовали заинтересованность в том, чтобы по максимуму загружать мощности, сокращать штат рабочих, снижать запасы накопленного сырья и оборудования, но при этом выпускать запланированную продукцию, не снижать ее объемы, внедрять новые технологии и модели, не завышать свои потребности в материалах и энергии, не повышать при этом необоснованно цены и более успешно, чем ранее, пополнять бюджет государства, идущий на «общенародные цели».

«Золотой ключик», по мнению Либермана, достигался несколькими несложными действиями. Он предлагал:

1. Сократить число плановых заданий предприятиям, оставив только те из них, что критически важны для экономики (номенклатуру и объем производимой продукции, а также сроки поставок).

2. Внутри предприятия сделать единый фонд материального поощрения, наполняемый за счет премии предприятию за рентабельность. Так фактически возрождался существовавший в сталинской экономике «фонд директора», упраздненный в 1955 году[127].

3. Централизованно утвердить нормативы выплаты премий по группам предприятий в зависимости от их рентабельности.

4. Оставить критерием работы предприятий исключительно рентабельность (в форме прибыли в проценте к производственным фондам) и выполнение планового задания.

5. Награждать предприятие премиями за прибыльность, исчисляя их по двум нехитрым показателям. Они должны были сделать премию прямо зависящей от прибыльности.

6. Стимулировать предприятия вводить новую продукцию за счет специальных повышающих коэффицентов. Цена на новую продукцию должна определяться «гибко» — с целью определить наиболее комфортный и для предприятия, и для потребителя ее уровень. Дать потребителям возможность контролировать возможное завышение цены предприятия, жалуясь на эти повышения цен в регулирующие органы, поскольку повышение цены предприятием-смежником влияло на их собственную прибыль.

7. Уменьшать премию, если это давно и стабильно выпускаемая продукция. Но при этом наказывать за сокращение производства менее рентабельной продукции в пользу высокорентабельной.

Данное предложение явно опиралось на результат обсуждения предыдущих статей и других работ автора и содержало отсылки к «возражениям» оппонентов. Оно довольно хорошо отмечало будущие «болевые точки» реформ, о которых речь пойдет ниже, хотя и было слишком оптимистично в плане их