Сейчас и больше никогда - Анастасия Соловьева

– До Вадима? Сколько же тебе было лет?

– Четырнадцать или пятнадцать.

– А ты говорила, у тебя до Вадима не было никого!

– Так и не было. Мы с ним не были знакомы, просто виделись несколько раз на улице.

– И ты его не забыла?! – воскликнула Вика в недоумении.

– И он не забыл меня… А теперь его убили, наверное, – вздохнула Саша горестно.

– Да может, и не убили. Давай позвоним в Москву!

– Ну ты даешь! То Павлу звони, то в Москву! Я что, по-твоему…

– По-моему, надо позвонить и хотя бы узнать, все ли с ним в порядке.

– Не получится. – Саша улыбнулась, как бы извиняясь за свою безалаберность.

– Это почему?

– У меня нет его номера.

– Ерунда, по справочной найдем!

– Не выйдет. Его адреса и фамилии у меня тоже нет.

– Ну хотя бы имя? – спросила Вика с интонациями последней надежды.

– И имя…

– Как это так?

– Да какая разница, – покачала головой Саша. – И Павлику мне почему-то не хочется звонить.

– Не звони, раз не хочется… Только так недолго и между двумя стульями оказаться.

Саша с выражением злой досады принялась накручивать диск допотопного телефонного аппарата.

– Не хочешь – не звони! – обиделась Вика. – Зачем делать такие зверские морды?

– Нет уж, позвоню!.. – отрезала Саша. – Алло, Павел! Все, я, слава богу, приехала… Сейчас?.. Нет, я не могу прямо сейчас. – Саша засмеялась. – Я тоже соскучилась, но сейчас нет… к сожалению. Давай вечером… Хорошо, хорошо…

– Ну что, не жалеешь, что позвонила? – Вика с укором глядела на повеселевшую, разрумянившуюся Сашу.

– Жалею! – улыбнулась она. – Работать, получается, некогда. Вечером с Павлом встречаюсь…

– Все надо успевать! – заметила Вика строго.

– А как работать? – продолжала Саша. – На следующей неделе пойду брать интервью у Кристины Шидловской.

– Кошмар! Лучше откажись.

– Не стоит. Мы с ней теперь в одинаковом положении. Вадик бросил нас, потом еще какую-то балерину и женат теперь на итальянской оперной певице.

– Это уже карьера.

– Своего рода, – согласилась Саша.

– Карьера настоящего мужчины! – не унималась Вика.

Но тут у нее на столе снова зазвонил доисторический телефон. И, приятно улыбнувшись, она пропела в трубку:

– Добрый день. Вы позвонили в редакцию журнала «Bête noire»… Хотите разместить рекламу на страницах нашего журнала?.. Мы всегда рады вам помочь!

Саша поняла, что это надолго. Поднялась, кивнула подруге и вышла из кабинета.

Теперь ее путь лежал к свекрови.

До современного микрорайона Заречье из центра можно было доехать лишь с пересадкой на двух трамваях, которые, как назло, вовсе и не ехали – скорее ползли. А на мосту через Днепр трамвай просто замер на какое-то время. Пассажиры приготовились к тому, что сейчас им предложат выйти и продолжить путь пешком, однако обошлось – трамвай поднапрягся и поднялся на мост… В общем, несмотря на это и другие злоключения, в час обеда Саша входила в квартиру родителей своего бывшего мужа.

За столом на кухне сидела Сашина одиннадцатилетняя дочь Оля и ела суп. Ее мягкие, русые, абсолютно такие же, как у Саши, волосы были заплетены в короткие тугие косички, и, когда Оля наклонялась над тарелкой, становился виден тоненький бледный безупречно ровный пробор.

– Бабушка ушла в магазин, – сообщила Оля, не отрываясь от супа. – За пирожными.

– Сейчас попьем чаю и поедем домой.

– Домой? Я не хочу домой. – Оля доела суп и бросила недоеденный хлеб в тарелку.

– Поедешь, – сказала Саша спокойно.

– Дома я все время одна. А Неля уроки со мной делает…

– Я тоже буду делать с тобой уроки, – поспешно пообещала Саша.

– Тебе всегда некогда… И приходишь ты поздно. И тетя Валя ругается, что мы не моем посуду и на кухне не убираемся.

Все это было чистой правдой. Саша действительно забывала мыть посуду, редко убиралась на кухне и не делала уроки с дочерью. В свое время с ней тоже никто не делал уроков, и она от этого не страдала. Но это она. А Оле нужна помощь и просто человеческое внимание. Только Саше некогда. Все у нее работа, да интервью, да еще в последнее время – Павел. И получается, должна ее Оля просиживать целый день одна. Выслушивать Валентинины недовольства… а тут еще уголовник нарисовался. Как она сможет оставлять свою девочку в одной квартире с уголовником?

– Ну что, можно я у бабушки поживу?

– А можно Олечка до конца четверти останется у меня? – вернувшись из магазина, спросила деликатная свекровь. Это, мол, не насовсем – так, ненадолго. – Андрюша мой полюбил жить на даче, – продолжила она, словно в свое оправдание. – Может, и ты пока переедешь к нам?

– Спасибо, Нелли Константиновна. Но мне там до редакции ближе. И я привыкла… – неуверенно ответила Саша, думая при этом про уголовника. – Но если что…

– Если что, мы будем тебе рады.

– И правда, мамочка! Почему? Перебирайся к нам, – оживилась Оля. – Перевези только свою машинку! Остальное все тебе Неля даст… Да, бабушка?

– Я постараюсь, – совсем уже невпопад ответила Саша – теперь ее мысли перенеслись от уголовника к Павлу. Как она объяснит им свое долгое отсутствие вечерами? Ольга еще пока верила в байки про срочную работу, но Нелю такими вещами не проведешь.

– Я постараюсь… – рассеянно пробормотала она, уже застегивая куртку в прихожей.

– Куртка у тебя красивая, – заметила свекровь. – И идет тебе. В Москве покупала?

– Куртку? Да, в Москве.

– И вообще ты очень похорошела после командировки.

«Похорошела… – раздумывала Саша, сидя в трамвае по дороге домой. – Не покупала новой косметики, плохо и мало спала, ела что придется…» И вдруг догадалась. Такая уж у них жизнь в Губернском Городе – от нее одуреешь и подурнеешь! Она похорошела потому, что прокатилась в Москву. И в Москве встретила того человека…

Саша так размечталась, что чуть не проехала свою остановку. Да… Хорошего понемножку. Москва – коротенький эпизод, яркий всплеск. И снова до боли знакомая улица, бывшая Малая Дворянская, а ныне – улица Карла Либкнехта. Вот ее дом, третий от угла… На улице Карла Либкнехта круглый год затишье. Изредка пройдут пешеходы, проедет машина. «Волга» или девятая модель «жигулей» – ничего интереснее здесь конечно же не появится.

Услышав шелест шин, Саша машинально оглянулась. Так и есть – «девятка». Обогнав Сашу, темно-синий автомобиль припарковался напротив ее парадного. Из машины вылез парень – худощавый, с аккуратной стрижкой, в светлых джинсах и черной по моде кожаной куртке. Окинув улицу быстрым цепким взглядом, он остановился у машины, постоял, поигрывая ключами, и, когда Саша проходила мимо, нацелил на нее внимательный, словно ощупывающий, взгляд, не спеша провел им снизу вверх от туфель по ногам, туго обтянутым джинсами, и, не задержавшись на куртке, скользнул по лицу, глазам и волосам. Она отвернулась, но взгляд по-прежнему чувствовала.