Мамба в Сомали: Черный Союз (СИ) - Птица Алексей

Седовласый джентльмен в строгом костюме, сидевший в кресле с тёмно-фиолетовой обивкой, негромко кашлянул:

— Пожалуй, я начну.

— Прошу вас, сэр Генри.

— Спасибо. Ммм… Уважаемые джентльмены, всё, что мы сегодня услышали, наводит на определённые размышления, которые заставляют по-другому оценивать положение дел в Африке. Оно меняется, и эти изменения происходят не в лучшую для нас сторону. И это весьма прискорбно. Как вы знаете, я являюсь специалистом в области религии и идеологии. Казалось бы, мне не место быть сегодня здесь, среди вас. Однако, тем не менее, новые обстоятельства вынуждают меня присутствовать. Причина моего появления заключается в том, что я должен сообщить всем здесь присутствующим ещё одну не самую приятную новость: в Африке зародилась новая секта. И это недавно появившееся или вновь возродившееся течение уже приняло масштабы полноценной религии, поразив многие центральные области Африки. Там начинает формироваться другая система ценностей, новые модели поведения. И это может очень существенно повлиять на общественно-политический баланс на наших подконтрольных территориях.

— И в кого они верят? — уточнил хозяин кабинета.

— Да в том то и дело, что верят они вроде бы в тех, в кого верить никогда и не прекращали, даже присоединившись к основным мировым религиям. Всего лишь в духов Африки. Этакое поклонение, но весьма устойчивое и сложное. Практически с нуля создан целый культ с кровавыми жертвоприношениями и довольно сложной жреческой иерархией. В ритуалах присутствуют отголоски прежних языческих обрядов и даже элементы вуду. Однако при этом новый культ остаётся самобытным и принципиально отличается от всех, доселе нам известных. Главное божество — некий Змееголовый. Те немногие изображения, что нам удалось достать, характеризуют его как существо с телом человека и головой хищного ящера. Изображения сильно отличаются друг от друга. Видимо, единого представления о новом Боге у новоявленных адептов пока не существует. Всё зависит от фантазии и умения конкретных художников. Есть лишь некое общее сходство с давно вымершими динозаврами.

— Гм, и что, жертвоприношения действительно имели место быть? И как на это смотрят представители ислама и христианства? Они как-то борются с таким агрессивным внедрением новой религии в их епархию? Ведь наверняка уже в курсе появления нового религиозного течения.

— В жертву в основном приносят скот, но кое-где уже пошли дальше. А служители пока противодействуют как обычно: проклинают проповедями и грозят карами небесными. Впрочем, в городах и на побережье новый культ пока распространен слабо. А вот там, где он имеет наибольшее влияние, ни христианство, ни ислам несмотря на прошедшие века экспансии так и не смогли достаточно утвердиться. Их воздействие не несёт такого уж всеобъемлющего характера, если вообще есть. Кроме того, большинство негров в центральных районах Африки живёт в единении с природой. И такой образ жизни сам по себе провоцирует веру в духов. Ничего удивительного в этом нет: чем более диким является человек, тем легче ему верить во всё сверхъестественное.

— Ммм, а власти этих стран не пробовали запретить культ?

— Пытались, но всё стало гораздо хуже: загнанная внутрь проблема лишь расцвела самыми мрачными красками.

— Ожидаемо, но какое значение всё это имеет к событиям в Джибути?

— Практически никакого, однако само появление этого культа странно совпало с произошедшими в Эфиопии событиями. На первый взгляд это, конечно, неочевидно, но, если приглядеться повнимательнее, обнаруживается целый ряд косвенных признаков, что такое совпадение неслучайно. Культ явно привнесён извне, и скорее всего откуда-то со стороны Африканского Рога. Проскользнула информация, что первые проявления нового течения были замечены именно там и в Кении.

— Кении? В нашей бывшей колонии?

— Да. Известен даже лидер этой новой секты или, как он сам себя называет: жрец Верховного.

— А сам Верховный?

— Об этом никаких сведений нет. Жреца зовут Обонато, и он давно уже скрывается на материке.

— Понятно. Мы можем как-то его использовать? Возможен ли в принципе контакт с представителями нового культа?

— Это тема в данный момент активно прорабатывается. Нужно собрать больше информации об их влиянии в странах французской Африки. Возможно, оказав поддержку этих сектантам, мы сможем взять под контроль гораздо больше территорий, чем сейчас.

— Очень хорошо. Прекрасный ход! Следует заняться этим вопросом очень тщательно. В финансировании вы не ограничены. Возможно, в итоге мы сможем потеснить французов. Очень хорошая новость, — довольно констатировал хозяин кабинета. — А теперь я бы хотел снова вернуться к лекарствам. Кто хотел высказаться?

Сухощавый человек, одетый в твидовые брюки и просторный свитер, сидевший в кресле с красной обивкой, понимающе усмехнулся. Последняя фраза председательствующего явно предназначалась ему, а не кому-либо другому.

— Думаю, высказаться по этому вопросу предстоит мне, — произнёс он, предварительно выпустив ароматный сигаретный дым изо рта. Затем положил тлеющую сигару на пепельницу и, на секунду задумавшись, продолжил: — Я буду краток. На сегодняшний день тем лекарствам, которые изредка поступают в открытую продажу в Кувейте, аналогов нет.

— Всем лекарствам нет аналогов⁈ — не сдержал удивления хозяин кабинета.

— Нет, не всем. Просто у этой фармацевтической компании всего две группы препаратов: массовые и редкие. Массовые лекарства имеют аналоги. Однако по эффективности и отсутствию побочных эффектов они сильно опережают своих конкурентов, ведь все их лекарственные средства сделаны на растительной основе. Эти препараты производятся в два или три этапа, и фармацевтическая фабрика в Кувейте подключается лишь на заключительном. Что касается второй группы лекарственных средств, то их состав более сложен. В них присутствуют не только редкие растительные компоненты, но и ингредиенты животного происхождения. Возможно, это вытяжки из ядов, крови или чего-то ещё. Точнее пока определить не удалось. И именно лекарства второй группы производят строго в закрытой лаборатории полного цикла. С началом войны она прекратила их поставки. Когда же гражданская война в Эфиопии закончилась, пришла довольно крупная партия препаратов, которую тут же распродали по просто баснословной цене. Как сказал Лендгроу, это продукт фирмы Фараха Рабле, на которого чуть ли не мечтают выйти многие европейские фирмы. Однако он игнорирует все их попытки установить сотрудничество. Больше мне сказать нечего.

— Насколько ценны эти редкие лекарства?

— А насколько дорога́ человеку его собственная жизнь?

— Гм, то есть для некоторых они бесценны?

— Несомненно.

— Так, это ещё одна золотая монета на чащу весов нашего решения. Что у нас по этому Рабле?

На этот вопрос ответил господин, расположившийся в кресле с тёмно-серой обивкой.

— Фарах Рабле родом из Джибути, учился в медицинском университете во Франции, там же училась и его сестра. Вернувшись в Джибути начал политическую деятельность, за что был арестован и заключён в тюрьму. Воспользовавшись случаем, бежал в Эфиопию, где и осел, обосновавшись в Аддис-Абебе. Родители остались в городе Джибути, отца лишили государственной должности, на том и остановились. Там же живёт и его родная сестра, что вышла замуж за местного бизнесмена. Нынешняя судьба родственников Фараха Рабле не известна. По последним данным они находились там же и никуда не выезжали. Нами были предприняты меры по их поиску и захвату для дальнейшего перемещения в другую страну. Но, к сожалению, началось вторжение афарских повстанцев, и наши возможности оказались блокированы начавшейся гражданской войною. Есть неподтверждённые сведенья, что нас уже опередили французы и вывезли всю семью Рабле в одну из своих колоний.

— Хорошо, выход на родственников Фараха Рабле желательно всё же установить и узнать их судьбу. Это при необходимости добавит нам рычагов давления на него. Хотя, боюсь, если этот Фарах и знает что-то, то лишь то, кто именно производит эти препараты. Именно он осуществляет связь с человеком, который, собственно, и поставляет их транзитом через его фирму прямиком в Кувейт. Итак, в связи со всем вышесказанным у нас вырисовывается весьма любопытная ситуация. В Африке внезапно появилась межгосударственная организация с центром в Эфиопии, которая теперь планомерно укрепляется за счёт соседей. Эритрея уже выразила своё согласие, очередь за Джибути и, видимо, Сомали. А какова обстановка у других соседей Эфиопии?