Сказка о футболе, о кузьмичах, о трех богатырях и о Стрельце, виртуозе-удальце - Анатолий Шатских

своё, — что царь, не ведая стыда,

От себя его отныне не отпустит никогда.

И не дожидаясь финала, пока шум, да гам, дерзнул физрук дать домой дёру,

А по дороге всё прикидывал: как добраться-то в Воронеж, по какому коридору?

Бежал. Плыл. Ехал так да сяк.

И добрался для начала из Трипятнадцатого царства в Тридевятое кое-как.

Мчался дальше. Шёл. Снова плыл. На коне скакал.

В Весёлых Ручьях задержался у невиданного им ранее спорткомплекса с вывеской:

«Футбольная академия «Заветы Кузьмича». Филиал».

Решил физрук, что должна она называться иначе, точней,

Взял у маляра кисть и исправил «Кузьмича» на «кузьмичей».

Валентин Кузьмич

«Футбольная академия «Заветы кузьмичей».

Так-то будет поскромней.

Так-то так… но завтра мне вроде бы надо уже из отпуска выходить на работу,

Где, интересно, этот клубок паутины, который привёл меня ко всему этому анекдоту.

Летописец

И чуть сам же не раздавил его.

Клубочек тут, как тут — кругл, покат, румян, спокоен.

Клубочек

Господин физрук, я здесь. Здравия желаю. Маршрут построен.

Летописец

Но под мяченожный шум и гам состоялось не только это убегание.

Царевна-хохотунья тишком выпустила из тюрьмы объект своего тайного обожания.

ГлавОпричника!

Она, ведь,

почему при физруке вдруг осерьёзнилась, а ране всё смеялась будто её контузило?

Да потому, что угадала в нём угрозу дружку своему, и вельми перетрусила.

И, вот, высвободившись, ринулись они бежать за границу.

Но, заметив пробегавшего мимо физрука,

Главный Опричник вздумал мстить!

Быстро прыгнул в колесницу,

И взяв царевну-озорницу и разбойничий притон,

С пистолетами, ножами бросился за физруком вдогон.

Царь обо всём узнал от курьера из секретных корреспонденций,

Узнал прямо по ходу одной из своих пресс-конференций,

Как раз тогда, когда он вертелся воодушевлённо с указкой возле таблиц.

Прервав доклад, тут же приказал изловить всех этих сбежавших лиц,

И представить их ему в режиме блиц.

Особенно молниеносно тот Кузьмич, который царь Иван,

Желал, чтобы любой ценой накинули аркан и ему возвернули

того Кузьмича, который физрук Валентин.

А вспомнив, что тот вроде бы ходо́к, прибег к хитрости –

Отправил с опричниками в качестве приманки на его излов отряд балерин.

Царь

Всё перекрыть! Никого не выпускать ни из сказки, ни из мифов, ни из былин!

Выделить деньги на погоню! Согласно имеющегося у нас, конечно, при дворе прейскуранта.

Изловить и доставить ко мне энтого наглого репатрианта!

Летописец

А клубок, особо не мешкая, вёл и вёл физрука за собой.

Плыли через реки, через чащи топали особой потаённой тропой.

Время от времени физрука нагонял женский смех за спиной,

Безостановочное девичье ржание.

Бывший ГлавОпричник с невестой и шайкой

уже потирали руки и проявляли от его поимки своё злобное ликование.

За всеми беглецами в совокупности шла уже погоня царская,

Не оставляя без огляда ни кустиков, ни ложбин.

Хитро расставляя на физрука то там, то здесь подсадными утками вертящихся балерин.

А царь, Иван Кузьмич, всё думал:

Царь

Погоня-погоней, а послезавтра-то, ведь, финал.

В целом и частном свою вину я перед тем Кузьмичём, Валентином-то, осознал.

Действительно, пошёл на поводу у собственного тщеславия я и эгоизма,

Да. Есть ещё пока такие слабости у моего царского организма.

На пресс-конференциях тоже наболтал чего много, а теперь поди, докажи на деле.

Давай, попробуй подтверди результатом, что ты не мелкий клоп на футбольном теле.

Летописец

Физрук же,

пустившись в обратный путь домой, оставил Илье Муромцу для команды записку,

С просьбой о понимании, с признанием уважения и любви,

Что хотя они и из разных сказок, а всё же одной крови́.

А кроме того, подробную установку каждому игроку дал,

И общий тактически хитроумный план командной игры на финал.

Бежали-прятались Валентин Кузьмич с клубочком, и вынесло их на лесную опушку.

На ней воздушный шар. Физрук в него мигом прыг, едва услыхал сзади и́з лесу хохотушку.

Воздушный шар будто и ждал этого как приказа,

Пошёл быстро вверх, и началась у физрука теперь в жизни воздухоплавательная фаза.

Смотрит вниз и видит, там, где располагалась энта лесная авиабаза,

Собрались, задрав головы, обе погони у старого вяза.

Эх, Тридевятое — Воронеж — не достанешь, не догонишь!

Летит шар.

Вот, машут ему снизу руками весёлоручьёвцы,

царь,

три богатыря,

Каланча,

Стрелец,

Петя Бражник.

Царь там, внизу, в соответствии с моментом произнёс возвышенный спич.

Летит шар.

Вот на поляне Марфа, Анфиса, Прасковья и Варвара,

Каждая с малым ребёнком, а дети — все вылитые Валентин Кузьмич.

И тут срама и блуда ни грамма — государственное дело.

Царские указы негоже принимать за карикатуры,

Приказал царь — и заложили девушки основы передовой футбольной инфраструктуры.

Машут руками весело, воздушные поцелуи шлют. И поют.

Марфа, Анфиса, Прасковья и Варвара

(на мотив песни-прощания с Олимпиадой-80)

До свиданья, Кузьмич, до свиданья,

Наш восторг, наш экстаз, наш кумир,

До свиданья, Кузьмич, до свиданья,

Возвращайся в свой призрачный мир.

А шар летит!

И, вот, уже видно внизу штыри-высотки,

Милые сердцу на автотрассе пробки,

Знакомую будничную суету,

Физрук глубоко с наслаждением вдохнул аир, родную загазованную нечистоту,

Показал из облака кукиш гибэдэдэшнику-взяточнику, дежурившему на земле на своём посту.

Постовой посмотрел сурово в небо,

И внезапно воздушный шар стал резко падать и терять высоту…

Пассажир его от удара лишился сознания,

И воздухолёт поглотила городская пучина…

И, что интересно, произошло это прямо почти по месту работы нашего Валентина.

В компьютерном классе школы, где оказался, словно и не выходил, физрук,

К его неудовольствию, уткнувшись в монитор носом,

Школьники выбивали из клавиатуры характерный стук.

Валентин открыл глаза, нахмурился, хотел было отключить электричество

и положить конец этому компьютерному ярму.

Но тут заглянул в класс завуч и отвлёк напоминанием, что через неделю в отпуск идти ему.

Кузьмич, услышав про свой отпуск, ощутил пёстрых смутных эмоций целую оранжерею.

Задумался, что-то усиленно припоминая, и потёр недовольно шею.

А под потолком в углу паучок, блеснув алмазом, украшающим его спину,

Вельми бойко зарядил снова плести свою IT-паутину…

И Валентин, теребя вихор седины на темени, услыхал вдруг знакомые голоса.

Светлое, щемящее чувство окутало сердце физрука,

Отчетливые и ясные напевы, манили куда-то в сказочную даль и в небеса:

Марфа, Анфиса, Прасковья и Варвара

Возвращайся, Кузьмич, возвращайся,

Ай-я-яй! Ай-я-яй! Ай-я-яй!

Возвращайся, Кузьмич, возвращайся,

Приезжай, приезжай, приезжай,

Приезжай, приезжай, приезжай,

Приезжай, приезжай, приезжай…

ФИНАЛЬНЫЙ СВИСТОК