Не мир принес - Юрий Манов

— Хрен его знает… А мотивы вообще есть? — спросил Белов.

— Среди знакомых Оленьки Томиной, фотомодели агентства «Шанс», знакомых с сорок шестым размером ноги нет, не считая баскетболистов городской команды, но они были все на игре во Владимире. Погибший — Дмитрий Мешков, личность в городе известная, предприниматель, недругов у него хватает, но… Но какого черта они оказались в этой лесопосадке? Это же дурдом какой-то! Они сидели в ресторане «Самовар», хорошо провели вечер, целовались под шампанское, около трех расплатились и засобирались домой. На стоянке у «Самовара» стоял «БМВ» Мешкова, какого черта они оказались пешком у «железки»?

— Мост, — тихо сказал Белов.

— Что?

— Мост, — повторил Белов, — ночью ремонтируют мост через железную дорогу. Меняют плиты покрытия. Будь ты хоть суперкрутым, хрен проедешь. А как раз через посадку казино «Подкова», там совсем близко. Оттепель, молодые люди под градусом, в посадке — елочки.

Следак пожал плечами:

— Маловероятно, но за версию принять можно. Тем более все равно ничего другого нету.

Глава 4

ЧИКАТИЛЫ

— Эй, служивые, дрыхните, что ли?

— Че надо?

— Железнодорожная комендатура, старший лейтенант Дзюба. Документики приготовили.

— Дзюба, говоришь? А ну-ка сам документы покажь.

Старлей в ушанке и парадной шинели с повязкой «Патруль» на рукаве и соответствующим жетоном на груди дал знак сопровождавшим его автоматчикам с погонами курсантов опустить оружие и сунул раскрытые «корочки» в вагонное окно. Окно тут же захлопнулось, видимо, обитатели выгона берегли тепло, через минуту стекло снова чуть опустилось:

— Ладно, ща открою, идите к двери.

Дзюба первым вошел в «подозрительный вагон», на всякий случай держа руку с пистолетом в кармане. Мало ли кто может быть в почтово-багажном вагоне старого типа, почему-то загнанном в тупик железнодорожной станции. Странный какой-то вагон. Половина вроде как обычная, с окнами, с трубой, из которой вился легкий дымок, вторая, обваренная железными листами, промерзшая, словно мертвая.

— Капитан Васинцов, — отдал честь высокий мужчина в камуфляже.

— Васинцов, говоришь? Надо же, прям художник, — ухмыльнулся Дзюба, рассматривая военный билет и командировочное предписание капитана. Краем глаза он быстро осмотрел вагон изнутри. Похоже на комнату охраны, двухэтажные нары вдоль стен, на двух верхних кто-то спит одетым, в углу оружейный сейф с замком и печатью. В центре печка-буржуйка, на ней что-то булькает в кастрюльке, пахнет вкусно. Воин в тельняшке, тот, что говорил через окно и дверь открывал, сидит картошку чистит, к патрулю военному трепета не испытывая. Впервой, видно, здесь, не слышал еще фамилии Дзюба. Ладно, разберемся…

— Так, спецгруппа системы УИН. Маршрут Саранск — Москва — Саранск, назначение — охрана особо важного груза. Капитан Васинцов, с ним восемь человек взвода охраны. И где твои воины, капитан? Пока вижу только троих. И из тех двое дрыхнут.

— Это отдыхающая смена, еще трое — на посту, остальных я отпустил в город.

— На посту? Что-то я не видел никакого поста.

— Зато он вас видел. — Капитан кивнул на монитор в углу помещения.

Только теперь Дзюба заметил, что в углу на столе стоит довольно приличный комп, экран монитора был поделен на четыре части, каждая из них показывала свою картинку. Не иначе как камера слежения работает.

— Ну и где твой пост?

Капитан взял со стола наушники, совмещенные с микрофоном, нацепил их на уши.

— Третий, третий, слышишь меня?

— Третий слышит, — раздалось из колонок вместе с треском.

— Как обстановка, третий?

— Норма.

— Покажись на экране, третий, тут на тебя посмотреть хотят.

Сугроб на экране зашевелился, из него вылез человек в белом маскхалате со странным короткоствольным ружьем, выкрашенным в белый цвет. Дзюба узнал тот самый сугроб, на который они за десять минут до этого карабкались, чтобы заглянуть в окошко вагона. Впрочем, без особого успеха: мороз, из-за инея ничего не видно.

— Нормально, третий, продолжай нести службу.

— Погреться бы, командир, — жалобно сказал воин в маскхалате.

— Успеешь, — Васинцов глянул на часы, — двадцать минут осталось, погреешься еще. Отбой связи!

«Третий» снова нырнул в сугроб и словно исчез.

— Лихо, — оценил Дзюба, — а те, что в город ушли, они…

— Кремль хотят посмотреть и Царь-Пушку, — объяснил капитан. — Впервые в Москве, жаль такой случай упускать.

— А что везете, капитан, с такой мощной охраной? Если не секрет, конечно.

— Какой уж тут секрет. Чикатилов везем.

Дзюба судорожно проглотил слюну:

— Чикатилов? Чикатилов в Москву?! А на хрена они здесь? Что, в Москве своих чикатилов не хватает?

— Не знаю, может, и не хватает. Эти — особые, еще до Исхода торкнутые.

— До Исхода? — протянул Дзюба удивленно. — А я и не знал, что такие бывают.

— На свете много чего бывает, — неопределенно сказал капитан.

— И какие они?

— Хотите глянуть? — как-то просто предложил капитан.

Неожиданно для самого себя Дзюба кивнул.

— Коль, ты проследи за этим. — Васинцов кивнул в сторону экрана наблюдения. Парень в тельнике кивнул, не отрываясь от картошки, мол, какой базар, командир, сделаем…

Васинцов долго возился с ключами, наконец открыл вторую половину вагона. Дзюба поморщился, в нос резко ударил запах немытого тела и человеческих испражнений. Тут же в нос ему уперся ствол автомата.

— Свои, второй, свои! — торопливо сказал Васинцов. — Я ж сигналил…

— Инструкция, — хрюкнуло из-под поднятого овчинного воротника.

Когда глаза привыкли к полумраку, Дзюба заметил, что нижняя часть лица «Второго» закрыта респиратором. И то правильно, а то от вони аж глаза щиплет. За толстой железной решеткой во всю ширину вагона что-то зашуршало, обозначилось какое-то движение.

— Осторожно, близко к решетке не подходите, — предупредил Васинцов, и вовремя. Из-за прутьев очень быстро метнулась тонкая ладонь, покрытая шерстью, и длинные когти царапнули по голубой шерсти парадного одеяния Дзюбы. Он испуганно отскочил, едва не сбив с ног своего курсанта, тут же за решеткой раздалось ржание. Нет, не смех и не хохот, а именно какое-то утробное ржание…

— Ще, ментяра ряженый, баклан ржавый, обосрался?! А ты подь поближе, познакомимся…

Из-за решетки появились морды, около десятка. Дзюба снова попятился назад. Да, это были именно морды, человеческими лицами их можно было назвать с большой натяжкой. Слишком широкие скулы, заросшие густой щетиной, слишком мощные челюсти, слишком крупные надбровные дуги. И глаза, глубоко посаженные глаза отливали желтым цветом. Впрочем, возможно, это из-за тусклой лампы под потолком.