Сыскное управление - Анна Коэн

– Легенды домов не сжигают, – отозвался Илай, черкая грифелем в блокноте и подтирая неверные штрихи хлебным мякишем. – Это все ужасно странно, но давайте все же поработаем. Это такая же загадка по логике, какие мы решали десятками.

Норма промолчала, не отрывая взгляда от клетки. В ней не было ни костей, ни обгоревших перьев. Не было даже горки пепла. Чем должно быть существо, которое человек называет своим дитятей?

Она узнала слишком мало.

Пока остальные геммы остались на месте пожара, пытаясь отыскать какие-нибудь зацепки, Норма отправилась опросить слуг.

С поразительным единодушием и подкупающей искренностью все опрошенные подтвердили, что ничего не слышали, не видели, не чуяли. В комнату доступа не имели – только одна горничная пыль вытирала под надзором и с прикрытой от любопытных глаз клеткой. Никакой птицы слуги знать не знают, но мало ли что барин устроить мог – он человек знатный.

Пусто, пусто, бесполезно. Тревога начала сдавливать легкие Нормы. Она не может снова провалиться!

С дозволения и с помощью управителя Норма повторно обратилась к барону. Сначала он не хотел принимать ее, но она проявила упорство. Когда другого пути нет, можно и лоб расшибить.

– Что еще вы хотите узнать? – проскрипел барон. Он принял ее в гостиной, полулежа на кушетке. Рядом служанка в чепце с плоеными оборками отжимала компресс в фарфоровом блюде, пока мужчина прикрывал глаза от света унизанной перстнями рукой. – Мне мучительно даже думать об этом, не то что говорить…

– Все мы соболезнуем вашей утрате, – спокойно произнесла Норма, хоть ей было не по себе от того, что рядом с ней впервые не было никого из братьев и сестры. – Но у нас осталось несколько вопросов. И если вы хотите выяснить причины…

– Все, чего я хочу, так это вернуть свою радость!

– Это не главная наша задача, – отрезала она, вызвав оханье у служанки. Компресс со шлепком упал обратно в воду. Барон приподнялся на локтях, уставившись на Норму опухшими глазами. – Скорее всего, имел место поджог, и мы собираемся выяснить, кто это сделал. Это все, что в наших и ваших силах.

Барон неожиданно издал смешок, а после повалился на спину и истерически расхохотался:

– Вы не понимаете! Ничего не понимаете! Поджог! Какая пошлость, аха-ха… Она обратилась, это ясно? Как и было сказано, жар-птица обрела оперение!

Он не лгал. Ни словом не лгал. Но ложь не противоположна истине, вот в чем подвох. Человек может верить в то, что говорит, верить безоговорочно, что создает искажения мыслей, а значит, и речи.

А барон все хохотал, размазывая по щекам последние островки пудры, мушка сползла у него со щеки на покрасневшую шею.

– Шли бы вы отсюда, милочка. Их светлость крепко горевать изволит, – забормотала служанка, хватая Норму под локоть и силясь подтолкнуть ту к дверям. – Горе-то какое.

– Всенепременно, – кивнула Норма и вытащила женщину следом за собой. Та заохала на манер курицы из тех, которые ходили по монастырскому двору, подметая грязь мохнатыми белыми лапами. Что же она, не справится с наседкой? – Вы ответите мне на несколько вопросов, – заявила Норма, глядя в перепуганное сдобное лицо.

Служанка захлопала светло-голубыми глазами с короткими ресницами, прижала пальцы к рыхлой груди, прикрытой косынкой. Залепетала:

– Да я ведь… ни сном ни духом, вот вам святый знак!

– Вот это мы и выясним, – пообещала Норма. Только твердость поможет ей выдержать это испытание. Она не может вернуться с пустыми руками, она себе этого не простит. – Вопрос: что за существо жило в клетке в той гостиной?

– Не знаю, не ведаю! – визгливо отозвалась служанка. – Там всегда заперто было, входить не велено.

Занавесь качнулась лишь раз.

– Да, заперто, – согласилась Норма. – Но в ответ на первый вопрос вы солгали.

Под раскрасневшимся носом горничной выступили капельки пота.

«Диана уже ошалела бы от запаха ее страха… А вот Илая стоило бы взять, он умеет располагать людей к себе, – с тоской подумала Норма. – Нет, я должна сама провести это дознание. Иначе на что я вообще годна?»

Служанка сглотнула.

– Чуда-Юда там обитала. Я в щелку видала клетку, слышала, как скрипит она и клекочет. Грешна, любопытство мое-о… – закатила она глаза, но поняв, что ее ужимки на девушку не действуют, кашлянула и поправила косынку на глубоком декольте. – Хозяин уж очень ее любил, зверушку свою. Кормил перепелиными яйцами и фиалковыми бутонами! А еще какие-то ве… верита… беритамины скармливал, что составляла ему отдельная мистерика. Ну, знаете, из тех, которым вода подвластна, так что они то мазь от морщин сварят, то свечу от геморроя отольют… Или вот, корм для питомца, тем и живут… Да не смотрите вы так, аж самой душе дурно делается! – взмолилась женщина, на этот раз искренне.

Норма моргнула. Женщина судорожно вздохнула и снова осенила себя знаком крыльев.

– Хорошо, я вам верю, – медленно произнесла Норма. Голова у нее гудела, словно в ней хлопали исполинскими ставнями окна, а светлые колыхались так часто, что света за ними она уже не видела. Глаза пекло словно бы изнутри. – А теперь вы дадите мне имя и адрес той мистерики.

Впервые она по-настоящему почувствовала, что такое дознание. И ей не понравилось.

Облазив комнату вдоль и поперек, Лес нашел след взлома на окне, а Диана – обгоревший клочок пергамента. Затем младшая встала на след возможного поджигателя и проделала его путь. По всему выходило, что дальше клетки он не заходил, однако это не делало его невиновным. Следов животного, обитавшего в клетке, нигде не обнаружилось.

Илай зарисовал каждую мелочь, скрупулезно перенеся расположение каждого предмета в комнате на лист блокнота. Теперь достаточно будет открыть зарисовки, чтобы вспомнить, как все было. Нежданно под его рукой, рядом с планом залы, появился карандашный набросок распахнувшей пламенные крылья птицы. Илай раздраженно растер его пальцем. Даже если предположить, что птица была, она не могла взломать окно. Был кто-то еще. Этот кто-то не украл ничего ценного, только вошел, впустил в дом огонь и покинул его тем же путем.

Но чего он хотел?

Пока Норма опрашивала слуг, а остальные вполголоса обменивались предположениями, одно другого глупее, в обугленные двери чопорно постучался управитель.

– Кхм-кхм, – кашлянул он с порога. – Прошу простить, господа следователи, но ваша… Я хотел сказать, ездовое животное… Оно требует некоторого внимания с вашей стороны.

– Фундук! – вскинул голову Лес. – Что он натворил?

– В данный момент он обдирает кору с дуба, посаженного лично прапрадедом барона, – процедил управитель.

– Так шуганите его, и дело с концом.

Мужчина заметно поскучнел и скривился,