Любовь на Утином острове - Марианна Лесли

– Да, первого ноября.

– До сих пор было все понятно, хозяйка, но тут я что-то затормозил. Зачем выставлять на продажу собственность, которая уже вроде бы принадлежит тебе?

– Ну, это довольно сложно объяснить.

– А ты попытайся.

– Ну хорошо, слушайте. У банка я покупаю здания. С аукциона же пойдет земля, на которой они построены. Озеро Гурон окружено национальным заповедником. Более того, государству принадлежит и берег озера и оно сдает в аренду землю здешним владельцам пансионов и домов, расположенных по берегам озера.

Алан сосредоточенно нахмурился, переваривая информацию, а тем временем Снупи подошел к нему и положил голову на колени, выпрашивая еще угощения.

– Значит, тебе принадлежат постройки, но не земля, на которых они стоят. Но, на мой взгляд, это не слишком надежная основа для открытия бизнеса.

– В том-то и дело. Такое положение дел никого не устраивает, поэтому государство под давлением лобби-арендаторов готово продать землю…

– На аукционе первого ноября, – договорил он за нее, уловив суть. – Но для чего нужен аукцион? Почему просто не предложить землю арендаторам по справедливой рыночной цене?

– Весной, когда я только начинала, так и предполагалось сделать, но положение изменилось после вступления в силу закона, по которому все государственные земли должны выставляться на аукцион.

– Значит, – заметил он, бросив еще кусок бутерброда Снупи и обдумав все сказанное, – ты можешь вложить кучу времени, денег и сил в этот пансион, а потом кто-нибудь возьмет и выкупит его прямо у тебя из-под носа?

Она пожала плечами, пытаясь казаться спокойной.

– Теоретически такое вполне возможно. Но оглянитесь вокруг, Алан. Кто в здравом уме захочет купить это место?

– Так-то оно так, – отозвался он, продолжая хмуриться.

– Думаете, почему я, находясь здесь с самой весны, до сих пор не начала ничего делать? Государство оставило вопрос о владении здешним пансионом открытым до конца августа – это был первый этап аукциона. Каждый заинтересованный в этих землях приезжал, осматривал все и… качая головой, удалялся.

– Значит, на саму собственность аукцион уже не распространяется?

– Совершенно верно. Первого ноября пансион «Кедры» в программе аукциона окажется лишь цифрой. Всякий, кто побывал здесь, сочтет за лучшее не иметь дела с таким запущенным хозяйством. Я останусь единственным претендентом.

Снупи нетерпеливо тявкнул. Алан бросил ему еще кусок булки.

– Одно мне в этом не нравится.

– Только одно? – скопировала она его саркастические интонации и отодвинула тарелку подальше от него, пока он не скормил всю оставшуюся еду собаке.

– Мне кажется, девочка, что ты слишком много надежд возлагаешь на удачу. А ну как кто-нибудь из возможных претендентов окажется более дотошным и поймет истинную ценность этих земель? Что будет, если они начнут состязаться с тобой?

На лице Дженни оптимизм уступил место задумчивости. Алан слишком ясно обозначил главную опасность. Она, конечно, и сама догадывалась о возможности такого развития событий, просто не хотела смотреть правде в глаза.

– Тогда мне придется продать постройки покупателю по той цене, которую назначит государство. Но этого не случится. – Это просто не может случиться, успокаивала она себя. Тем не менее угроза нависла над ней и стала вполне реальной и осязаемой, а ее легкомысленное настроение улетучилось. По угрюмому взгляду Маклея она поняла, что он считает ее глупой, а всю эту затею авантюрой. Ну и черт с ним! Она внезапно разозлилась. Ты и в самом деле ненормальная, если хоть на секунду подумала, что можешь хоть в чем-то рассчитывать на мужчину! – сказала себе Дженни. Она вскочила и сложила остатки еды в корзину. – Хватит прохлаждаться, пора приниматься за работу.

Вот глупая девчонка, думал Алан, наблюдая, как она поднимается по тропинке к дому, а вслед за ней трусит Снупи. Эх, молодо-зелено! Ну как в таком деле можно полагаться только на удачу?! С таким же успехом она могла бы возложить надежды на приливную волну и ждать, когда та остановится. Он вдруг обрадовался, что задолго до первого ноября уже будет далеко отсюда и, что бы ни случилось с Дженни Моррис и ее драгоценным пансионом, его это не будет касаться.

Он потер ладонью щеку с отросшей за день щетиной и оглядел хвойно-лиственный лес вокруг, окинул взглядом хижины, которые начинали приобретать мало-мальски приличный вид, озеро, которое было столь же переменчиво, как бродяга-ветер. И подумал о Дженни, которая просто умрет, если потеряет все это.

Ночью он почти не спал, размышляя о ней и ее упрямом нежелании взглянуть правде в глаза. Он лежал без сна и безуспешно пытался отогнать от себя ее образ – то ли девочки, то ли женщины, невинной и соблазнительной.

Он вспомнил, как она выглядела, когда он вытащил ее из воды. Мокрая рубашка была почти прозрачной и плотно облепляла маленькие красивые груди с напрягшимися и потемневшими сосками. Ее лицо обрамляли мокрые короткие пряди черных волос – и это лицо, несмотря на ее невинность, было лицом женщины.

Сердце его учащенно забилось при воспоминании о ее крепком смуглом теле, длинных ногах, аккуратных маленьких ягодицах, обтянутых старыми шортами. Он лежал и гадал, насколько податливой оказалась бы ее плоть под его требовательными губами, какие ощущения он испытал бы, заключенный в кольцо ее стройных сильных ног. С этими мыслями он и уснул.

На следующее утро эти мысли продолжали неотступно преследовать его даже во время работы, когда они молча трудились бок о бок. Алан как раз безуспешно пытался отогнать свои ночные видения, когда она бросила на него любопытный взгляд.

– Где вы познакомились с моим отцом?

Он взглянул на нее, радуясь тому, что, во-первых, она отвлекла его от ставших навязчивыми образов, а во-вторых, наконец решилась затронуть эту болезненную для нее тему.

Да и пора бы уж, мрачно подумал он. До вчерашнего дня она упорно избегала любых тем, которые не имели непосредственного отношения к строительству. Алан не сомневался в том, что Дженни постоянно думает об отце. Вопрос был в том, разбудит ли это любопытство ее лучшие качества.

Он не спешил с ответом. Не то чтобы хотел ее помучить, просто не знал, как лучше начать.

– Однажды я выручил его из одной передряги, – наконец сказал он. – С тех пор мы подружились.

Дженни потянулась за инструментом, не глядя на него.

– Означает ли это, что вы тоже… злоупотребляете спиртным? – спросила она.

Он хмуро усмехнулся.

– Я не пьяница, если ты на это намекаешь, девочка. Правда, однажды, несколько лет назад, я едва не стал им, но вовремя сумел взять себя в руки.