Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский

помог языком и выплюнул капу. Я воскрес уже четырнадцать минут двенадцать-четырнадцать секунд как. Я осмотрел таймер на запястье. Он показывал готовность к приёму UTC. Я подключил таймер позолоченной линькой к цезиевому тайм-боксу, сидящему на стенке шкафа, запустил счёт, дождался результата. Дисплей выбросил нули по реальному постфинишному времени миссии и 31.11.03.04.121 UTC. Я шагнул из шкафа, захватив «жучок». Пора было встретиться с моими людьми.

32.11.03.04.121 среднего и (красиво) – 01.01.01.01 времени миссии опустел стол Ивана Купышты. Через минуту Иван Купышта уже боролся со спецкостюмом в своём шкафу. Третьим был Голя Астрицкий – но был пока не с нами, поскольку повис почему-то неподвижно между столом и шкафом, и я толкнулся к нему, целясь фонариком, как будто собрался выбить парню глаз. Зрачки Голи на свет реагировали, но тело у него было мягкое, не управлялось. Он, значит, очнулся, откинулся, блеснул фонариком и вырубился. Бывает. Поможем. Ноги мои принялись в крышку освободившегося стола, правой рукой я зацепил Голю Астрицкого за локоть, а левой – благо доставал – отпустил шторку его шкафа. Капа летала у меня в шлеме, стукала меня по щекам и по лбу. Ничего страшного с Голей (раз уж воскрес) случиться не могло, просто потерялся. Я буквально запихал его в спецкостюм, помянув разными словами Шкаба моего роднущего, умучившего меня тренировками на реанимацию, эвакуацию, спасение утопающих и чёрт-те ещё на. Когда я надел на Голю шлем и вставил Голю в раму кислородного аппарата, он, видимо, отыскался, напрягся, поймал мой взгляд и кивнул, улыбнувшись зелёной капой. Клянусь, я даже не заподозрил, что он притворялся и сачковал! В шлеме у меня была практически норма, я потянул ноздрями в себя, плюнул в капу, вытолкнулся из шкафа в отсек. Там меня ожидал сюрприз. Нота очнулась. Уже открывала шкаф, сверкая спиной и ягодицами. Я повёл лучом дальше.

Я не успел пожалеть нашего дохтура, кому выпало злое шесть. Я понял, что и его стол пуст.

– Хряпоточина! – сказал я, испытав мгновенную радость и первый укол предсказанного стариной Шкабом страха. – Все вышли! Вот это мы «жиба»!

Гробница наша помещалась в подпалубе распределителя отграниченных объёмов номер один. 05.12.03.04.121 UTC – 33.01.01.01.01 МTC все мы были в спецкостюмах, все тёплые, и все дышали. Астрицкий и Купышта стравили из отсека аргон. Нота и я очистили монтажными ножами от затвердевшего масла люковые обода, отвинтили пломбы, я отжал рычаг, и плита ушла за моим усилием в шахту, поворачиваясь вокруг своей оси. Я взлетел, толкнувшись, вслед за колбой бактерицидного светильника, которую легко двигал перед собой куполом шлема, отдраил второй люк, поднял релинг, взялся, вышел в распределитель, где и повис под потолком, дожидаясь группу.

Реябта последовали за мной на свет. Каждый что-нибудь да транспортировал. Голя Астрицкий и Иван Купышта установили у глухой переборки распределителя генератор, Голя Астрицкий сел в седло, закинулся скобами по бёдрам и заработал педалями, а Купышта подносил к клеммам тест-наборы, заряжая их один за другим. Остальные и я висели неподвижно, наблюдая за ними, равно как и оглядываясь по сторонам. Мы даже не поздоровались вслух, хотя радио у нас у всех уже несло. Интерфейс сферы ответственности «квинты бозе» был тщательно продуман, дружествен и знаком. Количество марок, самодельных указателей и всевозможных ссылок на страницу, часть, раздел и строку сверху текст-задания поражало воображение, несмотря что большинство пометок на переборках и приборах устраивали мы сами в ходе тренажей. Я заметил, что Нота листает уже свой блокнот. Прошло десять минут с секундами. В наушниках дыхание Голи становилось всё громче. Купышта зарядил пятый набор, хлопнул напарника по колену, попереправлял наборы нам, словно фрисби меча.

– «Квинта», я первый. Слышат все? «Квинта», связь, об чек, – сказал я.

Мы проверили индикаторы на предплечьях, и я тоже.

– «Квинта», отчёт, – сказал я.

– Врач, дышу, в тепле, – сказал Дьяк.

– Соператор, дышу, в тепле. Болят пальцы на руках.

– ЭТО-первый. Дышу, тепло.

– ЭТО-второй. Всё нормально. Отдышиваюсь.

– Пилот, дышу, греюсь, – заключил я. – Общий привет, «квинта»!

– Да, девчонки! Ну мы и дали! – сказала Нота.

– Войдёт в литературу, – сказал Дьяк. – Пять из пяти.

– Какой-то подозрительный случай, – сказал Купышта.

– Не будет ли хуже? – спросил Голя Астрицкий.

Замечание Голи было таково, что мы помолчали. По поводу стопроцентной реанимации группы у меня радости почти уже не осталось, и я, ученик Шкаба, приветствовал её испарение: «Сердечник» никто не встретил, радоваться опасно. Пять из пяти живы – превосходно, но, как правило, Космосу количество врагов безразлично, пасть у Твари предела вместимости не имеет. Кстати, он и врагами-то нас не считает, Космос, так, что-то ползает.

– У кого что? – спросил я.

– Что там у тебя с руками, Нота? – сказал Дьяк.

– Пальцы.

– Ломота? Иголки?

– И жжение.

– Слизни витаминчик. Из нейтральных какой-нибудь. Релаксанты нам пока нельзя. И залей глоточком. Больше ни у кого? – осведомился Дьяк. – Вообще, что ещё у кого?

– Еды бы в рот положить, – сказал Голя Астрицкий. – И потом запить еду чем-то. Вот. Разве что.

– И где у тебя ломит? А жжёт? – осведомился Дьяк.

– В паху, – немедленно сказали Голя Астрицкий и Купышта.

– Называется – каприз, – сказала Нота.

– Ладно, сняли, ЭТО; Дьяк, всё равно сейчас ничего не сделаешь, – сказал я. – «Квинта», внимание! Слушай, здесь первый. Ситуация: нештат на финише. Действия: занять места по аварийному расписанию, приступить к реанимации корабля. Пара Дьяк – Голя Астрицкий, контроль наркобокса Первой вахты, затем подготовка к запуску системы климатизации корабля. Параллельно – уборка пены. Больше ни на что не от. Коты здесь не водятся, увидел кота – игнорировал. Срок – шесть часов от момента сейчас. Блокноты на ять! Готовность пара Дьяк – Голя?

– Есть, врач.

– Есть, ЭТО-два.

– Пошли вы уже. Шлюзование на ять, все помнят. Пара Мелани-По – Купышта, здесь первый. ЭТО-первый. К выходу за борт, снять экраны с кольца-батарей «шесть» и «семь», соператор страховать ЭТО-первого с площадки шлюза. Связь в пределах звездолёта – стандарт. ЭТО-первый, по окончании забортных работ доложиться, взять с кольца-батарей напряжение, готовить к запуску аварийный токамак, обеспечить бюджет энергии по аварийному протоколу, к запуску системы климатизации, к запуску базовой электроники управления и контроля, к реанимации вахты один. Параллельно – уборка пены. Срок шесть часов с момента сейчас. Поле операции – отграниченный объём от распределителя один. Шлюзование, реябта! Шлюзование и блокноты! Готовность пара Нота – Иван?

end of file

ввести код

19728

код принят

file 1.1

txt: – есть, я ЭТО-раз.

– Есть, я соператор.

– Пилот – проверка целостности рабочего объёма от распределителя один, осмотр объёма, готовность