Непредсказуемая Пейдж - Миранда Ли

Уолтхэм стал мертвенно-бледным, а Антонио медленно проговорил:

– Вам повезло: мисс Фотчен не хочет, чтобы я вас научил, как обращаться с порядочными, умными и богатыми девушками. Все, чего она просит, – вернуть одежду. Я буду вам очень признателен, если бы вы принесли ее.

– Я… я не могу принести ее одежду. – Уолтхэм побелел как смерть.

– Почему?

– Я… мм… я сжег ее, – пробормотал Уолтхэм.

– Вы сожгли одежду?

– Когда я проснулся и обнаружил, что она ушла, я рассвирепел, – оправдывался Уолтхэм.

– Рассвирепел? – холодно повторил Антонио.

Уолтхэм внезапно приободрился:

– Черт побери! А чего она ожидала? Что я спокойно приму все, что она выкинет? Я мужчина, а не мышь!

– Я согласен, не мышь. Но вы и не мужчина. Вы гнида! И вам все же следует преподать урок.

Тыльной частью левой руки Антонио с силой хлестнул Уолтхэма по скуле – в то место, где тот оставил синяк у Пейдж, и затем, схватив оглушенного противника за плечи, ударил его коленом между ног.

– Жить будете, – сказал Антонио человеку, корчившемуся у его ног. – И заниматься любовью сможете… но, я думаю, не сегодня. А если вы когда-нибудь еще побеспокоите Пейдж… даже просто поговорите с ней… лично либо по телефону, обещаю вам незабываемую встречу. Понимаете, о чем я?

Уолтхэм молча кивнул.

– Умница, – сказал Антонио и вышел.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пейдж не находила себе места от волнения. Пить, смотреть телевизор, есть – брр…

Девушка металась взад и вперед по комнате, не замечая роскошной обстановки. Логика подсказывала ей, что Джеду требуется время, чтобы упаковать ее одежду, но интуиция говорила, что упаковка одежды – не главное, что происходит сейчас в соседней квартире. Ни звука, ни шороха… Разумеется, в квартирах стоимостью миллионы долларов отличная звукоизоляция, но все же…

Неожиданно для себя Пейдж обнаружила, что стоит на огромном балконе. Она опять прислушалась, но не услышала ничего, кроме слабых звуков музыки из одного из открытых окон внизу. Грустно вздохнув, она оперлась на изогнутые стальные перила и подставила свежему морскому бризу разгоряченное лицо.

Вид на гавань Сиднея отвлек Пейдж от мрачных мыслей. Великолепное зрелище разительно отличалось от вида из ее собственного дома. Квартира Антонио находилась гораздо выше их особняка, и перед ней как на ладони лежал океан…

Пейдж задрожала от сильного порыва ветра и покрылась «гусиной кожей»: снаружи было слишком холодно. Нет, сидеть на балконе и пить кофе, как обещал Антонио, – об этом не могло быть и речи. Если бы не Джед, они, наверное, находились бы уже в спальне. Как бы она отдалась ему! Хватит, разозлилась наконец Пейдж. Давно пора вернуться.

Откровенно говоря, она была удивлена и поражена шиком и уютом апартаментов Антонио. Пейдж начинала по-настоящему понимать, как много квартира может рассказать о ее владельце. Джед – выпендрежник, для самоутверждения ему нужны атрибуты «настоящего мужчины». Антонио не нуждался в рекламе самого себя. Вещи, которые его окружали, были элегантны, просты и в то же время кричали: это дом человека, который знает, что он собой представляет и чего хочет от жизни.

Да, Антонио все эти годы очень хорошо работал над собой и для себя. Квартира, стоящая миллионы долларов, фешенебельный район, «ягуар», одежда от лучших модельеров… Видимо, отец не зря высоко ценит его услуги, он даром деньги на ветер не бросает. К тому же у Антонио нет иждивенцев, он не женат, хотя, по мнению Пейдж, ему уже около тридцати пяти.

…Услышав звук ключа, поворачивающегося в замке входной двери, Пейдж вернулась в холл. Ее прекрасные голубые глаза лихорадочно искали следы драки на лице Антонио. Однако никаких кровоподтеков и ссадин не наблюдалось, а руки Антонио были пусты.

– Джеда нет дома? – озадаченно спросила Пейдж: чем он так долго занимался, если не дрался с Джедом и не собирал ее одежду?

Антонио криво улыбнулся.

– Отчего же? Он дома.

– А… моя одежда?

– Он не мог отдать мне твою одежду.

– Да говори же скорей, что случилось? – воскликнула Пейдж. – Не терзай мне душу, твой возбужденный вид…

– Ничего особенного, – прервал ее Антонио и повлек назад в комнату. – Мне надо выпить. – Он подошел к черному лакированному бару и налил себе большой бокал виски. – Тебе налить чего-нибудь?

– Нет, спасибо. А что ты имеешь в виду, говоря «ничего особенного»?

Она взволнованно наблюдала, как Антонио сделал большой глоток виски, потом виновато улыбнулся:

– Кроме здоровенного синяка и временного полового бессилия, с твоим приятелем все в полном порядке.

Пейдж не знала, радоваться или плакать.

– Джед был с… с женщиной? – выдавила она.

Ругая себя последними словами, девушка опустила голову. Какой же дурой она была, чувствуя себя виноватой перед Джедом! Его гнев был вызван уязвленным самолюбием, а вовсе не любовью к ней.

– Парень не мог вернуть мне твою одежду, – добавил Антонио, – потому что он сжег ее.

– Сжег?! – воскликнула Пейдж, испуганная и шокированная одновременно. – Но почему? Что заставило его так поступить?

– Многие мужчины, и Уолтхэм в частности, не переносят, когда им отказывают. Я думаю, когда он проснулся и обнаружил, что ты ушла, то почувствовал острую потребность уничтожить… тебя; ты к тому времени уже ушла, вот он и отыгрался на твоей одежде. Потом вышел на улицу и подобрал женщину, которая помогла ему самоутвердиться. Уолтхэм – жалкий, ничтожный тип. Он не любил тебя, Пейдж. Он никогда не любил тебя.

Теперь Пейдж и сама это понимала, как это ни удручало ее.

– Господи, какая же я дура!

Она закрыла лицо руками и заплакала – слезами отчаяния и жалости к себе. Отец прав – она доверчива и слепа. Мужчинам слишком легко удавалось одурачить ее: немного приятной лести, немного лжи – и она готова поверить первому встречному. Не стал исключением и Джед.

Антонио мягко обнял ее. Сдавленно всхлипнув, она опустила голову ему на грудь, не в силах успокоиться.

– Бедная Пейдж. – Антонио привлек ее к себе, крепко обняв за талию и гладя роскошные волосы, струившиеся по плечам.

Мысли девушки беспокойно метались. Все рухнуло. Она начала новую жизнь, закончила колледж, нашла новую работу, приобрела новый гардероб и, как ей ошибочно казалось, нового мужчину, чтобы… забыть Антонио. И что же? Работы нет, красивая одежда исчезла без следа, а мужчина оказался развратным подонком. И теперь она снова живет в ненавистном помпезном доме и любит Антонио больше, чем когда-либо! Любит! А что же он? Пейдж вернулась к действительности. А он, Антонио, держит ее в объятиях. Вот чего она ждала всю свою Жизнь. Разве это не правда? Разве это не правда?