Первый пользователь. Книга 12 - Артем Сластин

одного! — Горячечно и практически в один голос воскрикнули Урзул’Раг и Джил’Таг.

Я укоризненно посмотрел сначала на одного, затем на другого.

— Ну уж ты то знаешь, что мне там просто априори ничего не может угрожать. — Попробовал я призвать к рассудку друга. — Я же сильный! Со всем справлюсь.

— Да? — Не согласился он. — А если они решат подорвать реактор, чтобы забрать тебя с собой? Переживёшь термоядерный взрыв вплотную? А мины, вмонтированные в пол и реагирующие на отсутствие сигнала свой-чужой? Подрыв термобарического снаряда или даже нескольких прямо под ногами, тоже переживешь? Или залп бластеров в упор?

Тут он меня уел. Я что-то привык, что, имея превосходящую боевую мощь, могу уничтожать противников десятками, но вот против засад или внезапной объемной атаки ничего не смогу противопоставить. Навыка, как у Ани, позволяющего собраться после смерти, у меня к сожалению, нету.

— И что вы предлагаете?

— Подорвать к чертям их корабль. — Рубанул ладонью по воздуху Джил’Таг. — Что там у них может быть интересного? Грязные палубы? А вот при штурме мы скорее всего потеряем часть своих. Нас ещё слишком мало для таких акций. На их флагмане минимум двести-триста голов отъявленных головорезов, а нас всего тринадцать, вместе с тобой.

Удивительно, но зеленокожий был прав. Не ожидал от него такого разумного подхода, думая, что он только и ждёт, когда можно будет с кем-нибудь порубиться.

Если так подумать, то реально нет никакого смысла в абордаже. Взять пиратов в плен? А что с ними делать потом? Как охранять, учитывая, что у нас практически нет личного состава. Если только убивать всех, чтобы захватить корабль, но опять же — где гарантия, что мы найдем всех и никто не спрячется в одном из трюмов, а потом не устроит нам вендетту, когда мы расслабимся?

Да и двигатели у флагмана повреждены, своим ходом лететь он не может, так что только буксировать на станцию. А если буксировать, то какая разница, одним цельным куском или несколькими? Для изучения и проведения обратной разработки, земным инженерам подойдут даже обломки.

— Ладно. Я согласен. Штурмовать не буду, просто разрежу корабль на десяток частей. Отбуксируем остатки пиратского флота в один из пустующих ангаров и настроим параноидальную систему безопасности. Если кто-то чудом выживет и полезет наружу, то его засекут камеры и расстреляют турели. Да и сам проверю. Есть у меня несколько идей.

* * *

Флагман, получивший критическое попадание мелко вибрировал всем корпусом. Панель системы жизнеобеспечения в центральном посту мигала тревожными сигналами, показывая операторам что конец неизбежен. По отсекам разносился рёв аварийных систем, но экипаж не сдавался, бегая, и устраняя последствия взрыва.

Коготь сидел в командном кресле, сжимая подлокотник с такой силой, что металл начал деформироваться. На лбу блестели капли пота, стекая вдоль морщинистой шкуры.

— Что с двигателями⁈ Сколько надо времени, чтобы заставить их хоть как-то работать? — Завопил он в бешенстве. — Почему никто не отвечает⁈

Один из офицеров что-то пробормотал, явно боясь сказать правду. Коготь повернулся к нему и с шипением выдернул из кобуры плазменный пистолет. Выстрел! Голова разумного взорвалась, как переспелый фрукт, забрызгав всё вокруг ошметками плоти и костей.

— Так и будете мямлить⁈ — Прорычал он. — Я вас спрашиваю, когда мы сможем свалить с этой системы⁈ Или вы все хотите подохнуть?

Ответом была лишь тишина и писк аварийных систем. Ещё двое отшатнулись, не решаясь поднять взгляд. Один попытался что-то сказать, но заикание стоило ему жизни — ещё один выстрел, и тело безвольно повисло на пульте.

Паника. Настоящая, животная паника охватила мостик. Те, кто раньше с гордостью причислял себя к его группировке, теперь проклинали всё на свете, понимая шансов выкрутиться из ситуации, с каждой секундой становится всё меньше и меньше.

— Может нам стоит сдать…

Разумный не успел даже договорить, рухнув на пол с дыркой в груди.

А флагман медленно, но неуклонно терял скорость. Маневровые двигатели, единственные оставшиеся функционировать, надрывались, но такими темпами требовались часы работы, чтобы суметь выбраться из зоны притяжения газового гиганта.

— Может… Может, они нас не добьют… — Прошептал кто-то, словно мантру. — Может, они отпустят… Не станут связываться? Всё-таки мы довольно известны в ближайших секторах.

Коготь дернулся. Страх глубоко запустил свои руки в его душу.

Он включил передатчик, закашлялся, и произнёс в эфир:

— Я Коготь. Лидер флотилии. Предлагаю переговоры. Повторяю! Предлагаю переговоры. Мы сложим оружие. Не будем сопротивляться. У меня есть кредиты. Много кредитов. Мы можем договориться… Просто дайте нам уйти.

Ответ пришёл не сразу. В эфире сначала царила мёртвая тишина, которая длилась мучительно долго. А затем раздался женский голос.

— Твою судьбу решит Босс.

— Кто… кто такой Босс? — Прохрипел Коготь, но связь уже оборвалась.

Где-то глубоко внутри, животным чувством он понял, что это конец. Никто не собирался брать его в плен. Дурацкая была идея — поиск древних артефактов. Грабил бы пролетающие корабли, развивая свою группировку и был бы жив.

— Нет… Нет! — Он вскочил с кресла, выронив пистолет. — Я… я могу быть полезен! Мы можем… чёрт, мы можем!

Но было поздно.

Броню корабля прорезал лазерный луч. Он вошёл в корпус с одного борта, пересёк рубку под углом, прошёл сквозь техотсек и вышел с другой стороны, оставляя за собой чёткий, идеально ровный след.

Командный мостик целиком сдвинулся, вздрогнул и пополз вниз.

Коготь стоял, не в силах пошевелиться. Он смотрел, как потолок и пол медленно смещаются, а затем заметил ноги. Свои ноги, но почему-то лежащие на полу. И растекающуюся лужу крови.

Последнее, что он успел увидеть, это появившиеся в разрезе корпуса звёзды. Холодные и равнодушные.

А потом флагман, гордость его флота, развалился на части.

* * *

Пока мои новоиспеченные пилоты добивали остатки сопротивления, я, взяв свой истребитель, полетел к флагману врага, медленно удаляющемуся от станции. Он, сжигая маневровые двигатели, пытался выбраться за пределы гравитационного поля газового гиганта, но всем было понятно, что он был обречен.

Я до последнего опасался, что пираты, несмотря на откровенно самоубийственную суть затеи, попробуют совершить прыжок. Наверное, у них тлела надежда, что мы попробуем взять его на абордаж. Всё-таки, там оставались какие-то шансы на оказание сопротивления.

Вот только мои товарищи были правы. К черту ненужный риск. Желание поучаствовать в абордаже у меня, наверное, было из-за рассказов брата о том, как они с президентом захватили крейсер ящеров.