Наследница двух родов - Юлия Григорова

знала, о чём он думает и что хочет сказать. Не задержав на мне взгляд, он перевёл его на солдат, замерших по ту сторону решётки. Медленно поднеся указательный палец к губам, он резко рассыпался пылью на пол, откуда и возник.

Вся сцена продлилась не больше десяти секунд, но полностью изменила развитие событий. Мужчины в камере меня больше не интересовали, они продолжали сжиматься от страха и жаться к стенам так, словно Бог предстал перед ними в виде меня. А вот реакция солдат заслуживала внимания. Покосившись на них, я отметила, как дрожала рука Эрика, которая всё ещё сжимала рукоятку меча. Взгляд солдата был устремлён на то место, где всего секунду назад стояла фигура. Второй пришёл в себя раньше и успокаивающе положил ладонь на плечо товарища, возвращая его к реальности. Посмотрев друг на друга, мужчины кивнули и уставились на меня.

Пожав плечами, как не в чём ни бывало, я ещё раз осмотрела камеру и приметила одно из спальных мест в углу напротив. Волна, откинувшая всех, до него не достала, и матрас сохранился в целости, а никто из рабов туда не упал.

– Вы не против, если я займу? – поинтересовалась я, указав на приглянувшееся место и не получив ответ, спокойно направилась в ту сторону, кожей ощущая на себе испуганные мужские взгляды. В выбранном углу солдаты меня не видели. Для этого им пришлось бы приблизиться к решётке и чуть склонить голову, но ни Эрик, ни второй этого не сделали. Я не знала, как долго придётся пробыть здесь, и лучше сделать это с наибольшим комфортом. Тем более, раз я и все вокруг знали, что Бог смерти наблюдает за мной и не даст в обиду, если это не принесёт пользы нашему делу. А во время массового изнасилования рабами мне точно не удастся что-нибудь узнать о том, где сейчас фибула с моим отцом.

Глава 4. Воспоминания и силы

Вестница конца.

“Резко разорвав лист, я отбросила его в сторону, где были сложены его предшественники в точно таком же состоянии. Из-за порыва ветра от листа бумаги погас последний огарок, и комната погрузилась в кромешную темноту. Единственным источником света выступал отблеск уличного фонаря, который висел на внешней стене поместья, возле не зашторенного окна. Красноватое свечение выхватывало часть стола и кресло напротив, но никак не меня, из-за чего пришлось закрыть пузырёк с чернилами и отложить перо. Писать в подобных условиях – издевательство над глазами, а мне с ними ещё вечность жить, и лучше оставаться зрячей. Ситуацию с освещением следовало исправить, если я хотела продолжить. Бросив взгляд в окно, я сообразила, что опять засиделась. На улице стояла глубокая ночь. Вот кто бы мне год назад сказал, на что я буду тратить свободное время – рассмеялась бы в лицо не задумываясь.

До вторжения в нашу страну армии соседнего государства, гибели короля Виктора и его старшего сына, которых я считала отцом и братом, и до раскрытия тайны своего происхождения – книги в моём понимании считались исключительно элементами декора помещений. Единственное, что я когда-либо читала – это любовные романы, и те выбирала тщательно, ведь от большей их части впадала в жуткое уныние. Всё изменилось за какую-то неделю, которая принесла только боль моей семье и возвела на трон новых королей. Теперь всё свободное время я проводила за изучением исторических хроник и составлением из них одной, той, что будет содержать больше всего правдивых фактов. Главный вопрос – как отличить правду от вымысла и легенд?

Окинув взглядом свалку из сундуков, свёртков и ящиков вокруг, я покачала головой и потёрла пальцами закрывающиеся глаза. Здесь, в самопровозглашённой библиотеке поместья, собрали всё, что удалось найти в разграбленной и сожжённой столице. По приказу новоиспечённого короля, Эдгара Кленского, считавшегося моим младшим братом, уцелевшие книги, свитки, манускрипты доставили сюда, и я искренне надеялась, что мне хватит пары месяцев на разгребание завалов. Не хватило. Хоть я и была бессмертной, но необходимость во сне сохраняла свою важность, ведь что бы ты ни прочитал – всё станет бессмыслицей с затуманенным рассудком.

Искать в темноте новые свечи не имело смысла, и я решила поддаться слабости и хоть немного поспать. Будет более продуктивно вернуться к работе завтра с первыми лучами солнца. Встав из-за стола, я направилась к выходу, стараясь не споткнуться о книжные завалы. Коридоры поместья только выглядели пустыми, а если прислушаться – то с разных их концов доносились приглушённые разговоры, звуки шагов, покашливания. Полгода назад, когда моё деликатное положение стало слишком бросаться в глаза, младший брат ненавязчиво предложил отправиться сюда, и я без колебаний согласилась. Самое сложное в восстановлении страны было достигнуто, новой столицей назван город Кленск, и у брата появилось слишком много более грамотных советников, нежели я, читавшая только любовные романы. В моей помощи он больше не нуждался, и мы оба прекрасно это понимали.

Это поместье располагалось в самой отдалённой части страны, почти вплотную примыкая к горному хребту с одной своей стороны, и морю – с другой. Оно считалось моим приданым, именно сюда я направлялась в тот день, когда вражеская армия вторглась на наши территории. Здесь должна была пройти моя свадьба, и все последующие дни семейной жизни. Бывший жених успел закончить ремонт и переделал всё под себя, что раздражало последние месяцы, но пока нет возможности затевать новые работы. Вместе со мной сюда прибыло пятеро солдат королевской гвардии и ряд самых верных и доверенных слуг. Да, они сплетничали и шептались у меня за спиной, какие-то из их слухов пару раз достигали и Кленска, но мне было всё равно, ведь главной тайны они не касались. Если же брата и правда будет заботить моя подпорченная репутация – пусть сам об этом скажет, и я найду способ всё исправить. Пока он молчал, молчала и я.

Поприветствовав охрану возле дверей покоев, я попросила не беспокоить меня до утра и прислать служанку с первыми лучами солнца. Получив в ответ стандартное: “Да, Ваше Высочество”, я спокойно вошла в просторную гостиную, откуда была единственная дверь в спальню. Здесь тоже стоял полумрак, но света луны и уличных фонарей на стенах поместья хватало для освещения мебели. Свечи в люстре под потолком оказались погашены, словно слуги и не ждали моего возвращения. Это показалось странным, ведь одна из служанок должна находиться здесь постоянно. Подойдя ближе к двойным дверям, выкрашенным в синий цвет