Сказание о пустыне (СИ) - Дайре Грей

— Поговори с ним. Только тебя он послушает. Попроси его оставить меня здесь. Я… я не стану больше мешать тебе. Не буду говорить. Но я хочу остаться в моем доме! Пожалуйста… Я прошу тебя, поговори с моим сыном. Я не хочу уезжать.

Я снова смотрю на нее. Сейчас передо мной не гордая дочь шейха, а несчастная немолодая уже женщина, которую выгоняют из собственного дома. Я помню, что она говорила мне. И понимаю, что в душе она все также меня презирает. И никогда не посчитает равной.

— Чего ты хочешь? — спрашивает Зейнаб аль-Назир. — Драгоценности? Наряды? Что тебе нужно? Я отдам все.

— Почему вы хотите остаться?

Я хочу понять ее. Зачем? Не знаю. Еще вчера мне хотелось сделать ей больно, но сейчас… Золотые браслеты все еще обнимают правую руку. Мой муж любит меня. И я больше не стану в нем сомневаться. А если появятся вопросы, задам их ему. Аттабей не прогнал меня вчера, не прогонит и за несколько слов.

Гостья вздыхает. Проходит по комнате. Останавливается у окна.

— Когда-то я была такой как ты… Молодой. Полной сил и страстей. Меня растили во дворце. Я никогда не знала отказа ни в чем. Меня учили танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах, вести дом, читать, писать. Я знаю три языка и наречие народа пустыни. Мне казалось, меня ждет удивительная жизнь, но потом меня выдали замуж. И оказалось, что все, что от меня нужно — родить ребенка. Лучше мальчика. Но именно в этом природа мне отказала. Роды были долгими и тяжелыми. Помню, как я кричала. Мучилась. А когда все закончилось, и я пришла в себя, повитуха сказала, что еще один ребенок меня убьет. Ты наверняка слышала, что говорят обо мне. Правда. И ложь… Я боялась смерти, но она все равно меня нашла, — свекровь посмотрела мне в глаза. — Я больна, боль живет внутри, там, где у нормальных женщин плодородное чрево, у меня лишь пустыня и боль… Мне осталось недолго, но я хочу провести все свое время здесь, в Аль-Хрусе. Я люблю этот город, люблю своего сына и внука. Я не хочу уезжать…

Наверное, мне стоило прогнать ее. Отвернуться. Уйти, оставив без ответа. И будь она на моем месте, поступила бы именно так. Но я — дочь торговца тканями, а не шейха.

— Я не умею петь и танцевать. Моих сестер учили, но меня посчитали бездарной. Я плохо пишу и читаю, но умею хорошо считать и знаю, как использовать ткани. Чем шелк отличается от хлопка. Я умею мыть полы и знаю, как хранить продукты, но мне не справиться с этим домом одной. И я люблю своего мужа, — мы смотрим друг другу в глаза, и кажется, впервые находим что-то общее. — Я поговорю с ним, но Карим может не послушать меня.

— Значит, такова воля Небес, — госпожа аль-Назир хочет уйти, но я останавливаю ее:

— Если вы останетесь, вы научите меня? Расскажете, как управлять вашим домом?

Она замирает, но затем склоняет голову.

— Я расскажу тебе все…

…Пустынный Лев не отослал свою мать. Но взамен потребовал, чтобы в его доме царили мир и покой. И так было. Дочь шейха сдержала свое слово. И жена аттабея приняла из ее рук управление домом. А когда спустя два года Зейнаб аль-Назир умирала, дочь торговца тканями обтирала ее лицо и подносила ей воду.

— Я ошиблась в тебе… — шепот умирающей раздается в темноте. — Ошиблась… Думала, что ты глупая девчонка, как твои сестры, но ты оказалась мудрее…

— Я оказалась достаточно глупа, чтобы бросить в мужа кувшин с розовым маслом. Счастье, что промахнулась.

— Ты уже ему сказала?

— Нет. Я хотела подождать…

— И правильно… Ты утешишь его, когда меня не станет. Знаешь, он все-таки любит меня. Пусть и не показывает.

— Знаю… Если у нас родится дочь…

— Спасибо…

Последний вздох срывается с губ умирающей. И душа ее обретает покой. Устремляется к Небесам. Она знает, что ее жизнь не прошла напрасно, что знания ее еще пригодятся. И что дом ее в надежных руках…

…Говорят, однажды Луна подарила один из своих цветов Пустынному Льву. Он должен был оберегать его и заботиться. Но не знал Лев, что и цветок заботиться о нем. Что может он не только слушать и проводить воду сквозь пески. Что Цветок Пустыни хранит тайну. И когда-нибудь сыграет свою роль…

Сказка 3. Наследник пустыни

…Горяча пустыня. Стоит посреди нее Белокаменный город. Ждет своего повелителя. Охраняет город Лев. Спокойно спят жители. Молятся Небу. Не знают бед и несчастий. Но однажды пески приносят весть — вернулся Наследник пустыни. Молод он. Силен. Подобен самому солнцу, что освещает Небо. Покорится ему пустыня…

…Медленно встает солнце над пустыней. Замирает жизнь в песках. Звери спешат вернуться в норы. Люди в городе наслаждаются последними минутами прохлады, зная, что уже совсем скоро пустыня раскалится, и удушающий жар прокатится по улицам…

…В рассветные часы хранитель Аль-Хруса не спит. Близится срок возращения наследника шейха. Истекает отпущенный ему срок. Неспокойно в городе. Неспокойно и на сердце у Пустынного Льва.

— Кади просил передать, что мальчик воспитан воином, — гонец в пропитанных песком одеждах говорит медленно, чуть растягивая слова. — Он молод и рвется домой. В нем горит огонь самого солнца. Но твоей мудрости ему не досталось…

Хмурится аттабей. Складка меж его бровей уже не исчезает, скрепленная временем. Слышит он предупреждение, но не желает отвечать.

— Я благодарен кади за помощь, мой дом всегда открыт для него и любого из народа пустыни.

Гонец согласно кивает, прикрывая глаза. Он никуда не спешит, и разговор с ним плавен и текуч.

— Кади знает о справедливости Пустынного Льва. Но хочет знать, так ли ты желаешь возвращения своей крови? Мальчик мнит себя мужчиной и не станет слушать добрые советы. Он жаждет править.

От второго предупреждения отмахнуться сложнее. Все понимает хранитель Аль-Хруса, но и поступить иначе не может.

— У меня нет прав на Сердце Пустыни. Я обещал защищать наследника и хранить город до его возвращения. Срок вышел. И я отдам ему Аль-Хрус. Иначе стану изменником… Моя честь этого не позволит.

Снова склоняет голову гонец.

— Кади примет слова аттабея. Он знает, что такое честь. Но хочет напомнить, что народ пустыни заключал договор с хранителем Аль-Хруса, а не с его правителем.

Темнеет лицо хозяина дома, сверкают черные глаза.

— Кади желает расторгнуть договор?

Улыбается гонец, прячет за