У врага за пазухой (СИ) - Мария Сергеевна Коваленко

гигантскую черную машину, заблокировавшую выезд моей малышке. — Вольский?! Что ты задумал? — спрашиваю сама у себя, закидывая в сумку все, что может пригодиться во время интервью.

Когда выбегаю на улицу, там тихо и спокойно. Не скрипят поржавевшие качели, не видно нашего садовода-энтузиаста тети Гали. Буйные соседи с первого этажа в кои-то веки закрыли окна и не орут на весь двор.

Так и хочется постучать по какому-нибудь дереву. Кажется, я даже знаю, по какому именно.

Заглядываю в окошко к водителю танка:

— И где ваш босс?

— Кира Игоревна? Доброе утро. — Шофер кивает и с самым невозмутимым видом выходит из машины. — Федор, — представляется он, будто у нас впереди общие дела.

— Федор, ваша машина загораживает выезд моей. Можно это как-то исправить?

— Да, конечно, только нужно немного подождать. — Он прячет в карман мобильный.

— Что значит подождать?

— Минут десять. Возможно, меньше.

— Вы сейчас так шутите?

— Нет, что вы? Если хотите, у меня есть для вас кофе! — Федор достает из салона стаканчик и протягивает. — Капучино. На овсяном молоке. Без сахара.

Все как я люблю. Подготовка на совесть.

— У меня через три часа важное интервью, — объясняю, игнорируя кофе и урчание в желудке. — Ваш босс в курсе. Если я буду распивать с вами кофе, интервью может не состояться.

— Прошу прощения, распоряжение Ярослава Борисовича: ждать.

— А не пошел бы ваш Ярослав Борисович к черту со своими распоряжениями?

Никогда не грублю незнакомым людям, но этот — копия начальника. Такой же непрошибаемый.

— Этот вопрос вам лучше задать ему лично. — Федор даже не смеется. Говорит на полном серьезе.

— Уж как-нибудь обойдусь без встреч! Вы сами передайте.

— Хорошо, как прикажете.

— Отлично! — Мы словно вернулись в позапрошлый век. Дворянка и крепостной. — А сейчас приказываю убрать авто в сторону и дать мне выехать!

У какой-нибудь княгини Шереметьевой наверняка получилось бы справиться с чужим холопом. Умели тогда и приказы отдавать, и слушаться. На мою беду, современный холоп даже не рыпается.

— Мне дорожную полицию вызвать? — Знаю, что такого на слабо не возьмешь, поэтому просто предупреждаю.

— Если это необходимо… — пожимает плечами Федор. — Я не против.

— Да что за издевательство!

Времени все меньше. Через полчаса на всех выездах образуются пробки. С такой удачей можно будет забыть о статье: я и к обеду не доберусь до проклятых Шапок.

— Еще раз извиняюсь. Ничем не могу помочь. У меня приказ.

Федор как настоящая скала. Даже жалко, что не все мужчины умеют быть настолько принципиальными. Если бы у моего первого мужа имелась хоть доля такой твердости, вероятно, я бы до сих пор бегала под его фамилией и вместо журналистики растила детей.

— Хорошо. Вы сами напросились! — Одергиваю себя от ненужных мыслей и набираю знакомого инспектора.

Обычный дежурный патруль здесь не поможет — увидят машину, развернутся и уедут. А вот майор, который к тому же должен мне за последнюю звездочку, обязан справиться.

Уверенная в том, что нашла управу на Вольского и его крепостного, я отворачиваюсь к дому и жду. Никандров берет трубку после пятого гудка. Для птицы его полета можно считать — мгновенно. Однако едва начинаю рассказывать, во что вляпалась, как за спиной появляется огромная тень и чья-то загребущая ладонь отбирает телефон.

— Никандров, ты, что ли?

Прямо передо мной стоит Вольский. В джемпере, удобных брюках и без галстука. Какая-то домашняя, уютная версия. И эта «версия» разговаривает с моим майором как со своим старым другом.

— Отдайте трубку. — Вместо того чтобы орать на Ярослава, пялюсь как на чудо.

— Слушай, Коль, Кира в порядке. Целая и невредимая. Не парься. Сейчас порешаем, больше не побеспокоит.

— Как это не побеспокою? — Очнувшись, толкаю этого нахала.

И спустя секунду оказываюсь прижатой к твердой мужской груди.

— Выбирай, — уже мне говорит Вольский, — или сразу трахаемся, а потом дела. Или вначале занимаемся делами, а после трахаемся.

— Что? — Не знаю, можно ли оглохнуть от чужой наглости, но я глохну.

— Уговорила, оттрахаю тебя потом. Без спешки.

Мое совершенно беспомощное тело доводят до незнакомой двухместной машины и заталкивают на пассажирское сиденье.

— Федор, ты знаешь, что делать! — обернувшись, бросает Вольский своему холопу. — А нам пора. — Устроившись рядом, он кладет правую руку на мое колено.

Глава 14

Ярослав

Если все началось через задницу, через нее и продолжится — личное наблюдение.

В случае с акулой все началось через другое место, и теперь этот символический хер преследует меня по всем фронтам.

Вчера вместо секса с красивой женщиной пришлось срочно разбираться с бухгалтером Китайца. Сегодня, снова вместо секса, — вращаю баранку.

По-хорошему, надо было доверить эту работу Федору. В конце концов, он, а не я бывшая звезда раллийных гонок и спец в езде по бездорожью. Как-нибудь справился бы с горячим темпераментом моей акулы. Но чутье шепчет, что одного умения крутить руль может оказаться недостаточно.

Не просто так бухгалтер свалил за город, не ради свежего воздуха он снял со счетов все деньги. И уж точно не ради интервью вспомнил о заброшенной даче своей бабки.

Эти чудеса неспроста.

Пока Китаец не раскусил мою затею, нужно разобраться со всеми странностями. И лучше — лично. Без посторонних, без спешки и тихо.

Именно из-за этого я с самого утра вкалывал как проклятый — разруливал то, что можно было разрулить без встреч. Нагружал племянника и подписывал километр бумаг.

Так себе начало рабочего дня. Утешает лишь то, что где-то на горизонте уже виднеется финал этой эпопеи. А еще — под рукой в безраздельном пользовании гладкое колено. Пока только одно. Без второго и того, что находится между ними.

— Вообще-то, это похищение! — колючим ежом пыхтит Кира, пытаясь отодрать мою ладонь от своей кожи.

— Самое настоящее! Федор будет свидетелем.

В вопросах с женским полом я давно понял одну штуку — спорить бесполезно. Чем умнее женщина, тем более извилистая у нее логика. В случае с Самсоновой это будет настоящий лабиринт. Какого-нибудь Минотавра или другого хрена с горы!

— Если ты прямо сейчас не остановишься, я позвоню Ломоносову и брошу это дело.

— Шантаж? Серьезно?

— Как я поняла, в полицию звонить бессмысленно, так что да. Шантаж.

Устав бороться за ногу, Кира откидывается на сиденье и скрещивает на груди руки.

— Уговорила, — опять соглашаюсь и даже протягиваю телефон. — Можешь с моего набрать. Номер там сохранен.

— Ты так уверен в том, что я не брошу?

Судя по ярости в голосе, сейчас акула злится сильнее, чем когда я положил руку ей на колено. Пожалуй, Ломоносов не ошибся в