Меткие стрелки - Теодор Гриц

Приказом от 16 мая 1778 года по войскам Крымского и Кубанского корпусов Суворов выделил по четыре лучших стрелка из каждого капральства[6] специально для уничтожения вражеских командиров и всадников.

А.В. Суворов.

Суворовские «снайперы» действовали вне строя и имели «волю стрелять когда хотят, без приказу». В знак отличия они носили за шляпами и киверами зелень, «в недостатке оной — солому или сено».

«Пехотные огни открывают победу»

Практикуя стремительный штыковой удар, Суворов считал, что успех атаки подготовляет стрельба. «Пехотные огни открывают победу», — говорил он.

В битве при Козлудже в 1774 году турки, по словам Суворова, были побеждены «крестными пушечными выстрелами, как и ружейною пальбою...»

Меткий ружейный огонь был мастерски использован Суворовым в 1790 году при штурме турецкой крепости Измаил. Из армии в тридцать одну тысячу человек Суворов выделил пятьсот двадцать шесть стрелков и поставил перед ними задачу — вести меткий огонь по турецким солдатам, которые попытаются мешать русским отрядам пройти через ров, отделяющий русские силы от стен осажденной крепости.

Суворовские «снайперы» блестяще выдержали боевой экзамен.

Сражение началось еще до рассвета, да к тому же стоял густой туман, и они целились на огни турецких выстрелов. Когда штурмующие колонны, приставив лестницы, полезли на стены, отборные стрелки своим огнем буквально не давали врагу поднять голову. Лишь только турок показывался, как тут же падал, сраженный пулей. Русские под огневым прикрытием без особых потерь ворвались в неприступный Измаил.

Участник суворовского похода в Италию описывает, как русские егеря-охотники, сочетая огонь со штыковым ударом, обращали в бегство превосходящие силы французов:

«Стрелков французских было более чем втрое против нас, и пули их стали носиться между нас, как овода в летнюю пору.

Охотники выжидали и, подпустив врага шагов на полтораста, пустили губительный огонь свой. Ни одна пуля не пошла на ветер: цепь врага видимо обредела, она приостановилась. Но к нам принеслась вторая их линия с резервами...

Штурм Измаила. Медаль, выбитая в честь этой победы.

Шибко, бодро они двинулись на нас, производя пальбу; пули их летали уже теперь на нас, точно как пчелы на мед. Прицельный батальный огонь нашей линии вырывал из густых рядов врага ежесекундно десятками, и Иван Васильевич Сабанеев, заметив, что стрелки врага довольно далеко отделились от своих колонн, двинул в цепь остальные два взвода охотников и, сблизив роту егерей, приказал ударить в барабан первое колено егерского похода. С первым звуком этого желанного боя охотники кинулись на врага, и закипела штыковая молодецкая русская работа; минуты через четыре французики опрометью неслись уже назад...»

Так действовали суворовские стрелки на снежных вершинах Альп, в солнечных долинах Италии, под суровыми стенами Измаила. И слава русской пули присоединилась к славе русского штыка.

Хитрости егерские

Для воспитания русского стрелка немало сделал и Г.А. Потемкин. Он не был крупным полководцем, но легко схватывал и быстро осуществлял идеи своих знаменитых современников Румянцева и Суворова. Подобно им, Потемкин боролся с подражанием иностранной муштре и хотел обучить солдата действовать «яко в самом бою».

По-суворовски кратко говорил Потемкин об обмундировании русской армии: «Туалет солдатский должен быть таков, что встал, то и готов».

Подобно Суворову, он считал, что солдат надо обучать «скорому и верному прикладу... всемерно стараясь, чтобы они доведены были до совершенного искусства и могли бы как с пики, так и с руки попадать в цель безошибочно».

Меткой стрельбе посвящен ряд приказов и наставлений Потемкина. «Я бы желал, — пишет он капитану Шульцу в 1788 году, — чтобы егери другой стрельбы не делали, как цельной и проворной, из чего выйдет лучший огонь батальный».

Боевой опыт Румянцева и Суворова он использовал через год в «Правилах для обучения егерей».

Егерь должен был держать ружье «в чистоте нужной, не простирая сие до полирования железа, вредного оружию и умножающего труды, бесполезные солдату», знать «пропорцию заряда в порохе и пулях», а главное — уметь «заряжать проворно, но исправно, целить верно и стрелять правильно и скоро».

Лучшие стрелки, первыми начиная бой, действовали впереди линейных войск, на кратчайшем расстоянии от неприятеля.

Им нужно было уметь применяться к местности и маскироваться. Поэтому было приказано обучать егерей «подпалзывать скрытно местами, скрываться в ямах и впадинах, прятаться за камни, кусты, возвышения и, укрывшись, стрелять и, ложась на спину, заряжать ружье». Вместо красных шапок, которые неудобны, «ибо издали видны», егеря получили темнозеленые.

Считая непростительным, чтобы «страж целости отечества», то есть солдат, «удручен был прихотьми, происходящими от вертопрахов», Потемкин искоренял «мелочи ружистики» и «плацевые экзерциции» и смело внедрял в регулярную армию боевые приемы «легкого войска». Потемкинские стрелки обучались делать засады, внезапно нападать на врага и побеждать его русской смекалкой.

В указе на имя генерала Салтыкова Потемкин советовал показать стрелкам «хитрости егерские для обмана и скрытия их места, как-то: ставить каску в стороне от себя, дабы давать неприятелю через то пустую цель и тем спасать себя, прикидываться убитым и приближающегося неприятеля убивать».

«Ежели приложить старание...»

Егерские части были школой лучшего стрелка и лучшего боевого командира. Здесь воспитывались прославленные герои Отечественной войны 1812 года.

Еще будучи в звании генерал-майора, Кутузов командовал Бугским егерским корпусом, Багратион и Барклай-де-Толли командовали егерскими батальонами.

Не обращая внимания на злопыхательство «иноземных выучеников», Кутузов требовал «особого попечения» искусству меткой стрельбы.

«Сия часть, — писал он 19 февраля 1788 года, — во всех батальонах имеет весьма слабое начало, а об успехе оной сомневаться не можно, ежели приложить старание и откинуть старинное предубеждение, будто бы российского солдата стрелять цельно выучить не можно».

М.И. Кутузов.

Лучших стрелков Кутузов предназначал для уничтожения вражеских командиров и артиллеристов, а меткая стрельба служила для него мерилом боеспособности полка.

«В каждой роте лучших стрелков от 20 до 30 человек иметь отобранных и записанных, которые в подобном случае особливо употребляться будут, — писал Кутузов в приказе по Бугскому корпусу. — По искусству и числу их людей узнать можно годность ротного командира».

Выполняя этот приказ, командиры егерских рот целые дни — от утренней зари до захода солнца — проводили на стрельбище. Солдат учился здесь незаметно подкрадываться к врагу прятаться за кочками и деревьями и скорой пулей поражать малую цель.

Имя его неизвестно

Русские егеря не обманули надежд Кутузова. И под стенами Измаила и в жестоких схватках с наполеоновскими полчищами они вызывали восхищение своим мужеством и искусством даже у врагов.

...Шел упорный бой в предместьях Смоленска. Французская артиллерия расположилась на высоком валу, прилегавшем к старой крепостной стене. Русские егеря, укрывшись в садах и за ветлами, окаймлявшими правый берег Днепра, меткой стрельбой наводили на врага ужас. Все усилия выбить русских с занимаемых позиций были тщетны. Особенное внимание французов привлекал один пункт на правом берегу Днепра, откуда велась беспрерывная и поразительно меткая стрельба.

Лишь после долгих поисков французам удалось обнаружить искусного стрелка. Он укрылся за прибрежными ивами и оттуда разил без промаха.

Французы вступили с ним в поединок. Они стреляли и поодиночке и залпами, но русский егерь был неуязвим. Тогда французы выкатили пушку, пытаясь ядрами уничтожить храбреца. Но не помогло и это. Едва рассеялись клубы порохового дыма, как меткие пули вновь начали поражать французов. Целый день длился этот неравный поединок. Лишь под вечер русский солдат прекратил стрельбу. «Вероятно, оставил свою позицию», — решили французские артиллеристы.

Герой лежал на земле.

Утром, переправившись на другой берег, они нашли среди разбитых в щепы деревьев мертвое тело. Герой лежал на земле, крепко сжимая в застывших руках свое ружье. Замечательный стрелок оказался унтер-офицером одного из егерских полков. Имя его неизвестно.

«Мастера ремесла своего»

Искусство и мужество русских солдат были испытаны огнем войны двенадцатого года.