Власть женщины - Барбара Брэдфорд

Стиви тяжело вздохнула, думая о дочери. Хлое всего восемнадцать, но во многих отношениях она намного наивнее, чем ее ровесницы. Наверное, это потому, что она всегда была защищена от трудностей реальной жизни, особенно, когда они жили в Лондоне. Она была окружена семьей. Три брата, бабушка, дедушка… Она посещала закрытую частную школу для девочек. Едва ли у нее выработались какие-то представления о жестких законах взрослого мира.

Да и в течение этих восьми лет, которые они прожили в Нью-Йорке, жизнь Хлои была полностью регламентирована. Она была постоянно окружена заботой и любовью.

«Она слишком чувствительна, слишком ранима и, наконец, слишком юна, чтобы уезжать далеко от дома, далеко от меня. Я не пушу ее в Англию. Я разрешу ей уехать, только если она поступит в Оксфорд».

В этот момент решения Стиви показалось, что тяжелый груз упал с ее плеч. Она почувствовала желанное облегчение. Тупая боль в груди, не отпускавшая ее с самого пробуждения, наконец начала стихать.

4

Как бы Стиви ни была занята, она каждый день находила пару минут для своего дневника. И этим утром, ожидая приезда матери, Дерека и Майлса, Стиви открыла дневник и записала: «День Благодарения, 1996 год, Коннектикут» и глубоко погрузилась в свои мысли, глядя на белую страницу перед собой.

Она вела дневник очень давно, почти всю свою сознательную жизнь, старые тетради с записями хранились в книжном шкафу, запертые на ключ, в этом же кабинете, где она сидела сейчас за письменным столом.

Тридцать четыре года ее жизни отразились в них. С того момента, как мать подарила Стиви первый дневник, когда ей исполнилось двенадцать. Это было в 1962 году. Как давно! Так много всего случилось с ней за эти годы. Она прожила целую жизнь. По крайней мере, ей так казалось.

У ее первого детского дневника были замочек и ключик, он выдержал проверку временем: совсем недавно Стиви заглядывала в него и была удивлена тем, как мало на нем сказались прошедшие годы. Только бумага слегка пожелтела по краям, немного выцвели чернила, вот и все.

В целом ее детский дневничок так мало изменился, что это можно считать чудом, подумала Стиви. Она снова отложила ручку и откинулась в кресле. Ее мысли обратились к матери, которая также вела дневник почти всю жизнь. Они всегда были очень близки. Когда Стиви была маленькой, они были как одно целое. Ее отец, Джером Андерсон, не был подходящим мужем для Блер – ее матери. Он не был ни хорошим мужем, ни любящим отцом. И это обстоятельство еще больше сблизило мать и дочь.

Журналист, дамский угодник, душа общества, Джерри не был создан для семейной жизни, в отличие от Блер. Знаменитая супермодель, получившая международное признание, Блер Коннорс стремилась быть хорошей женой и матерью. Своим успехом она была обязана природным данным – лицо мадонны, прекрасная фигура, кошачья походка и умение свободно держаться перед камерой. В ее характере не было ни честолюбия, ни самолюбования. Даже в высшей точке своей карьеры Блер мечтала только о том, чтобы стать женой и матерью: готовить, вести дом и растить детей. Ее призванием была семья.

Дерек Райнер, английский классический актер, красавец, кинозвезда, казался совершенно неподходящим кандидатом на роль, которую Блер предназначила для него на долгие годы. «Он тебе не подходит!» – так говорили все ее друзья.

Но время доказало ее правоту. Прекрасный человек и верный друг, Дерек стал ей почти идеальным мужем. Их брак длился уже больше тридцати лет, но они по-прежнему обожали друг друга. Только одно разочарование ожидало их в этом браке: у них не было детей. Может быть, это оказалось одной из причин того, что они стали неразлучны. Дерек никуда не ездил без своей красавицы жены.

Когда они пообещали провести с ней День Благодарения, Стиви облегченно вздохнула. Вчера по телефону мамин голос показался ей усталым, что было совсем не похоже на Блер. Мама сказала, что Дерек совершенно измучен после трех месяцев съемок в Аризоне, а затем монтажа в Лос-Анджелесе. Этот фильм последовал сразу за постановкой пьесы Беккета на Бродвее. И сейчас ему просто необходим отдых.

«Никакой работы хотя бы короткое время, – сказала Блер. – Дерек мечтает провести уик-энд у тебя, Стиви, прежде чем мы улетим в Лондон на следующей неделе».

И Стиви решила, что сделает все, что от нее зависит, чтобы они хорошо отдохнули. Чтобы мама и Дерек получили мир и покой, заботу и вкусную еду. И никаких тревог и волнений.

Неожиданно Стиви подумала о Хлое. Она поговорит с дочерью позже и попросит не беспокоить Дерека их новой проблемой. Хлоя всегда выкладывает ему все заботы и огорчения, и это понятно, ведь именно Дерек занял в ее жизни место отца, которого девочка никогда не знала.

А вот Брюс Джардин больше подходит на роль дедушки. Он намного старше Дерека, не такой активный и постоянно брюзжит. Ничего удивительного, что Хлоя и Майлс зовут его старым Брюсом. Он действительно стал стариком, годы не пощадили его.

Стиви знала, что Хлоя любит Брюса, несмотря на все жалобы, на его ворчание и придирки. Что касалось Брюса, не могло быть никаких сомнений, он обожал девочку. Он всегда был так добр к ней, так нежен и заботлив, что нельзя было сомневаться в его чувствах. Иногда это просто изумляло Стиви, которая не ожидала такого поведения от своего черствого холодного свекра. Конечно же, это ей было приятно. Брюс с самого начала относился к Хлое как к члену семьи Джардин, и Стиви была ему за это благодарна.

Брюс принадлежал к тому типу людей, которые обычно не вызывают симпатий, их трудно любить. Но Стиви все-таки привязалась к нему за эти годы. Они много лет проработали вместе, помогая друг другу, и за это время, несмотря на тяжелый характер Брюса, вспышки гнева с его стороны бывали довольно редко. В основном они вполне ладили, подвела итог Стиви.

Неожиданно она решила, что стоит поговорить о Найгеле с Брюсом. Стиви собиралась поехать с Хлоей в Лондон на Рождество, вот и удобное время, чтобы сбросить эту тяжесть.

«Сбросить тяжесть, – повторила она про себя. – Неужели я так серьезно отношусь к этим подозрениям насчет Найгела?»

Стиви вздохнула, признавая это. Она не только горячо любила своего старшего сына, она восхищалась им, и он, безусловно, во многих отношениях заслуживал восхищения. Умный, даже блестящий молодой человек, талантливый и с головой на плечах. Но у него был недостаток, и недостаток очень серьезный. Найгел, всегда уверенный, что знает все лучше других, убежденный в непогрешимости своих суждений и планов, никогда не слушал возражений. Он был слишком упрям и вредил себе этим. Его позиция вызывала естественное сопротивление у окружающих. Стиви огорчала его неспособность к компромиссам, его упрямство.