Единственная любовь Шерлока Холмса - Татьяна Глинская

– А-а-а-а-а… – завопил мальчишка. – Я ничо не делал! Пусти…

– Ну-ка веди меня в лавку старца Лао! Быстро!

Жертва трепыхалась у нее в руках, исходя слезами и соплями:

– Мэм, не пойду я туда, хоть прибейте… Там превращают детей в восковых уродцев, а кто пожирнее – вырезают печенку и отдают на корм крокодилу…

Пришлось встряхнуть мальчишку еще раз:

– Прекрати булькать и внятно объясни, где это жуткое место!

– Езжай через двор, там за угол. Вывески нету, зато в окне страшнючая маска…

Разглядывать маску она не стала, а просто толкнула дверь и втащила велосипед в пыльную, захламленную комнатушку. Восковые манекены, мумии и чучела стояли здесь вперемешку с надбитыми фарфоровыми плошками и стеклянными банками, где в мутной полупрозрачной субстанции болтались мерзкие мясные обрезки. Абсурдность картины подчеркивала модная дамская шляпка, украшенная цветами и чучелом маленькой птички, нахлобученная на медную фигуру многорукой индийской богини. В углу комнаты тлела японская жаровня, а рядом было накрыто клеткой корыто. В корыте лежал маленький крокодил! Крокодил медленно приоткрыл один глаз: Ирэн попятилась назад, невольно вскрикнула, сшибла велосипедом жестяные короба, они с грохотом покатились на пол.

Из шума и пыли перед ней возникло согбенное создание: иссохшая старушонка с темным лицом, похожая на цирковую обезьянку. Ее седенькие волосенки были зачесаны назад и собраны в засаленную косичку размером с мышиный хвостик! В зубах старушонка сжимала трубочку, поэтому не разжимала зубов, даже когда говорила, и ее голос напоминал змеиное шипенье:

– Шта ищет леди? Хощет продать?… залошить?…

Она жадно погладила колесо велосипеда, но гостья замотала головой:

– Я ищу джентльмена!

– Для утехи? – фыркнула мерзкая старушенция, но Ирэн была не из тех, кого легко смутить, она просто запоздало задумалась – вряд ли мистер Холмс стал представляться настоящим именем в таком сомнительном месте, она попыталась описать предмет своих поисков доступно для старой карги:

– Эффектный джентльмен, со спортивной фигурой, хорошо одет и курит трубку!

– Все мои курят трубку… ищи своего там… – Старуха приподняла выцветший цветной коврик, прикрывавший дверной проем в стене, из которого потянуло отвратительным смрадом. Ирэн пришлось прикрыть нос и рот надушенным платочком, чтобы заглянуть в жуткую пещеру. Глаза привыкли к мраку, она смогла разглядеть, что в комнатушке с низким потолком прямо на полу, среди соломы, ветоши и засаленных тюфяков, тела – скрюченные, потные и полуголые «гости» старушонки курили самодельные трубочки с опиумом.

Богомерзкую картину разнообразило единственное светлое пятно – шелковый жилет и дорогая рубаха мистера Уайльда казались белоснежными, а его свалявшиеся длинные волосы – золотыми. Он выглядел как ангел, сдавший в заклад крылья. Бросить литератора в таком плачевном состоянии она не могла, потом – кто кроме Оскара может лучше разобраться в хитросплетениях британских фамилий из двух списков? Придумать, как одной милой и сообразительной леди проникнуть в клуб «Уайтс»? В конце концов, не обязательно быть сыщиком, чтобы знать перепачканную пороками изнанку лондонского света! Ирэн здорово злилась на мистера Холмса – вольно или невольно, но он дважды не соизволил с ней встретиться.

– Оскар! – позвала Ирэн. – Оскар, вы слышите меня?

Он приподнял голову и обвел земной тлен мутным взглядом.

Пришлось плотнее прижать платочек к носу и наклониться, чтобы подобраться поближе к писателю, проникающемуся красотой порока. Ирэн двигалась осторожно, чтобы не наступить на других курильщиков; ухватила его за руку, потянула изо всех сил:

– Кто-нибудь! Помогите же мне!

Ворох грязных тряпок ожил и зашевелился у нее под ногами.

Из него высунулся всклокоченный оборванец, лицо покрыто пегой щетиной, глаза заплыли так, что не рассмотреть. Физиономия была настолько отвратительной, что ее стоило бы зарисовать в блокноте, чтобы потом использовать как модель для гримеров в театральных постановках. Оборванец протянул к ней заскорузлые пальцы, пытаясь ухватить за подол, и прогнусавил:

– Мэм… Купите атлас – «Птицы Британии»…

Ирэн снова вскрикнула и отскочила, но оборванец не унимался:

– Самое редкое издание, какое можно найти за деньги, мэм! Девяносто пять иллюстраций, чучело птички – в подарок покупателю… – Он уселся, громко щелкнул пальцами, заорал: – Хозяин! Мистер Лао!

В дверном проеме возник китаец, одетый и остриженный на европейский манер, Ирэн затруднилась бы определить его возраст – настолько гладким было его лицо с приклеенной улыбкой. «Почтенный Лао» – как он себя назвал – не испытывал затруднений с английским. Он изъял мистера Уайльда в крошечную комнатушку, судя по заляпанной чернилами конторке, служившую офисом его скромного предприятия:

– Гость остался должен…

В притонах и прочих сомнительных местах не стоит показывать деньги, если не хочешь валяться в сточной канаве с перерезанным горлом или расшибленным черепом. Ирэн решила, что часики-кулон вполне достойный выкуп, провела рукой по шее и ужаснулась – часов нет! Кошелька тоже. Их наверняка спер сопливый гаденыш. Осталось только гордо выпрямиться и заявить:

– Хорошо, я заплачу вам пять фунтов – целых пять! – Она показал китайцу пятерню для наглядности. – Когда нас доставят в отель «Зеленая миля» (провинциального вида отель Ирэн приметила неподалеку от Брайони-Лодж, сняла там номер, где держала некоторые вещи и деньги на случай экстренного бегства из Британии).

Китаец улыбнулся еще шире, стал похож на Шалтая-Болтая:

– Лао не помогает в долг даже самым красивым женщинам.

Мерзопакостная старушонка что-то прошипела на ухо «почтенному», он кивнул:

– Можем принять в оплату имущество.

– Пальто? Велосипед? – засомневалась Ирэн.

– Ваши волосы… – вежливо ответил китаец, вышел из-за конторки и протянул руку к ее голове. – Хотя здесь слишком много за дрянного гостя. Лао – честный человек.

– Предлагаете мне остричь половину головы? – негодовала Ирэн.

– Предлагаю выбрать подарок… – любезно поклонился Лао и любовно погладил шкафчик со множеством ящичков, обозначенных иероглифами, – из моей аптеки.

– Мое здоровье в порядке! – отрезала Ирэн.

– Мудрые не делят душу и тело. Тибетские лекари следуют путем Дао, они врачуют душу. Здесь капли от тоски, от любовных неудач, пилюли, продлевающие молодость… – искушал ее китаец. Ирэн задумалась:

– Найдется ли у вас, почтенный Лао, снадобье, которое помогает забыть?

– Такое снадобье есть. Человек крепко засыпает на несколько часов, а потом не может вспомнить прошедший день… Отнимать память целиком – слишком опасно.

– Суток достаточно. – Ирэн сняла шляпку и вытащила шпильки…

Китаец еще не успел отмерить крошечной костяной ложечкой свой порошок, а она уже точно знала, что будет делать дальше.

Когда Ирэн возвратилась на виллу Брайони-Лодж, там царил настоящий переполох. Синьору Сильвио пришлось отвезти милашку Пэм на какую-то акцию прямо в наряде Ирэн, пусть теперь не удивляется, если в газетах настрочат, что она поддерживает женское движение! Сам импресарио и аккомпаниатор страшно изнервничались, им трижды телефонировал дворецкий мистера Уайльда, осведомляясь, не загостился ли литератор в Брайони-Лодж. В довершение всего с визитом явился доктор Ватсон, по неизвестным причинам прибывающий в твердой уверенности, что мистер Холмс вот-вот появится здесь, и остался с твердым намерением дождаться сыщика.

Но Ирэн только разводила руками, указала на новый шелковый тюрбан, украшенный перышками экзотической пичуги, и повторяла, что заглянула к шляпнице и совершенно забыла о времени! Сегодня ничто не могло испортить ей настроение. Ничто! Даже число «25», которое она обнаружила написанным на потолке собственной спальни.

Глава седьмая

Джентльмены и полисмены

– Опера – самое скучное место на свете, если только ты сам не занят в спектакле!

– Поэтому я предпочитаю выступления иллюзионистов! – рассмеялся мистер Уайльд – глаза у него лихорадочно блестели, но в остальном он обрел привычный светский лоск. – У фокусников есть чему поучиться. И, как образцовый ученик, сегодня вечером, милая Ирэн, я превращу вас в невидимку! Могу гарантировать – вы выиграете пари у этого старого склочника, хотя, признаться, он единственный живой человек в самом благопристойном и тоскливом клубе Британии…

Он снял перчатки, поставил на стол большую коробку, в которых обычно доставляют готовое платье:

– Угадайте, что здесь? Я перебрал множество вариантов – за двести лет наши высоколобые снобы предусмотрели все, чтобы в клуб не мог проникнуть чужак. Несколько рекомендаций от заслуженных членов клуба, постоянное количество членов, изрядный вступительный взнос и ежегодные выплаты, прием новичков посредством всеобщего голосования и право вето у председателя. В клуб нельзя приводить друзей, членов семьи и уж тем более гостей без предварительного одобрения. Ей-богу, проще быть избранным в палату общин или стать масоном 21-го градуса, чем пообедать в «Уайтс».