Возраст (март 2009) - журнал Русская жизнь

Музыканты, точно так же, как проститутки и служащие, поставлены в такие же рамки, но немного лучше: музыкант живет, если холостой, на хлебах, а женатый снимает комнатку; является в дом терпимости вечером, как начинаются сумерки, и проводит там ночь до 4 или 5 часов утра. Жалования он от хозяев не получает никакого (впрочем, есть исключение: в Самаре музыканты получают небольшое жалование и пользуются столом), а только пользуются доходами.

Обыкновенно в домах терпимости играют по двое, т. е. скрипач и тапер, а в некоторых домах по три и четыре человека, а в татарских домах терпимости бывает по 12 и 15 музыкантов, но только не оркестр в таком составе; они играют на скрипках и гармониях, преимущественно татары, а потому и играют свои национальные своеобразные песни.

Музыканты играют по просьбе гостей танцы, песни и слуховые вещи; за каждую пьесу получают по 50 коп., а некоторым гостям делается скидка, если они много заказывают играть. Танцуют и поют, конечно, проститутки, а иногда и гости танцуют совместно с женщинами. Заработок музыкантов бывает неопределенный: один день больше, другой меньше, а иногда и вовсе ничего, но живут и кормятся!

Хотя я и сам музыкант, и половину своей жизни провел в домах терпимости и существую с своей семьей только почти благодаря музыке, но должен сознаться, положа руку на сердце, что труд этот не честный: уж не будем говорить о том, что труд этот применяется в таком грязном месте, а не честный он потому, что вознаграждение за этот труд получается благодаря женщине-проститутке, которая иногда обессиливает от танцев и теряет голос до хрипоты, надсаждая свое горло песнями, не получая за это ничего.

Некоторые содержательницы домов терпимости ездят с женщинами-проститутками по ярмаркам. Какие лишения переносят проститутки в дороге, едучи на ярмарки, в особенности в Мензелинскую и Ирбитскую, которые бывают зимой, первая с 25 декабря, вторая с 25 января. В Мензелинск, например, их отправляют на так называемых «протяжных лошадях», которые от места отправления и до места назначения не меняются, и вот на таких-то лошадках и тащатся женщины-проститутки черепашьим шагом на ярмарку, некоторые не имея даже валенок на ногах, в одних резиновых галошах, а некоторые в одних кожаных ботинках без галош, не имея теплой одежды, в осенних, подбитых ветром, как они выражаются, «на рыбьем меху» жакеточках. Иногда поездки на ярмарку в таких костюмах заканчивались обмораживанием конечностей у некоторых проституток. Эксплуататоры же едут, как фабриканты: и в теплых валенках, и в дохе, конечно, не в собачьей, да и в возках у них наложены пуховики, к ним мороз-то не скоро доберется, им тепло, уютно, а через кого они получают все эти удобства, до тех им дела нет! Ведь они проститутки, грязные, низкие женщины, им ладно и так, они не стоят, чтобы об них заботиться и окружать их излишним комфортом. Вот взгляд на женщину-проститутку господ эксплуататоров!

А ведь многие думают, что проститутке живется хорошо, рассуждая так: «квартира и содержание им готовы, следовательно, самая главная необходимость для каждого человека для проститутки обеспечена; одеваются они по картинке, работа сравнительно нетрудная, не требующая предварительной долгой подготовки, ни заботы, ни труда»! Но те люди, думающие так, жестоко ошибаются: в жизни проститутки одни горькие слезы; прежде чем иметь вышеприведенное суждение, нужно поближе узнать несчастную женщину-проститутку, тогда воочию убедились бы, легка и беззаботна ли жизнь проститутки?

Подготовила Мария Бахарева

Мария Бахарева

По Садовому кольцу

Часть седьмая. Новинский бульвар

Новинский бульвар выходит из-под земли. В прямом смысле: эта часть Садового кольца начинается с проложенного в 1961 году под Новым Арбатом тоннеля. Бульвар, устроенный в 1877 году, вырубили и заасфальтировали в конце 1930-х (тогда же Новинский переименовали в улицу Чайковского). В 1990 году улице вернули прежнее название, но в отсутствие самого бульвара оно выглядит анахронизмом.

Впрочем, Новинский был примечательным местом и до возникновения бульвара. С самого начала XIX века здесь устраивались знаменитые пасхальные гуляния с каруселями, качелями и балаганами. Причем веселился здесь не только простой народ, но и сливки московского общества. Да и жили на Новинском, в основном, представители родовитых или, как минимум, очень состоятельных семейств. Даже в начале XX века здесь почти не было доходных домов - большая часть бульвара была застроена особняками, хранившими облик старой, грибоедовской Москвы.

Пройдем по внешней стороне бульвара. Налево, отмечая его начало, убегает вниз, к Москве-реке, Проточный переулок. Угловой дом некогда принадлежал инженеру Сергею Ивановичу Бакастову, потомственному почетному гражданину, директору механического завода Московского товарищества механических изделий, гласному губернского земского собрания. Дом был трехэтажным, но в 1931 году его надстроили и перестроили по заказу нового владельца - Управления строительства канала Москва-Волга. За ним высится восьмиэтажный дом, построенный в конце 1990-х мастерской № 5 «Моспроекта-2». Возвели его на месте трехэтажного жилого дома 1830-х годов постройки. Его соседу и ровеснику, такому же трехэтажному особняку под № 5 повезло больше - он сохранился до наших дней. А дальше - снова утрата. Под № 7 по Новинскому бульвару находилась старинная усадьба: деревянный классицистский особняк с портиком, два флигеля, службы, садик. Усадьба принадлежала семье Офросимовых - главой этой семьи была легендарная московская барыня Настасья Дмитриевна Офросимова, выведенная Толстым в «Войне и мире» под именем Марьи Дмитриевны Ахросимовой. Сын ее Андрей Павлович, гвардейский полковник, женился на Екатерине Александровне Римской-Корсаковой, девушке из не менее известной в Москве семьи. После свадьбы усадьба на Новинском стала домом молодой семьи. А в 1840-х годах успевшая овдоветь Екатерина Александровна обосновалась здесь уже с новым мужем, композитором А. А. Алябьевым. Здесь они провели остаток своей жизни (Алябьев скончался в 1851, жена пережила его на три года). Главный дом усадьбы можно было увидеть еще несколько лет назад: он тихо разрушался во дворе отгородившего его от бульвара сталинского дома. В конце 1990-х особняк сгорел.

По другую сторону Нового Арбата - еще одно помпезное сталинское здание (арх. В. И. Курочкин). До прокладки трассы Калининского проспекта тут стоял собственный дом купца (впрочем, формально он был потомственным почетным гражданином) Семена Ивановича Лямина, директора-распорядителя Товарищества Покровской бумаго-прядильной и ткацкой мануфактуры, гласного Московской городской думы. Соседом Лямина был экстравагантный князь Сергей Александрович Щербатов, художник и коллекционер. На Новинском он поселился в 1913 году. Дом князя был доходным, сам он занимал только два этажа в центральной части здания. Здесь же размещались его уникальные коллекции живописи, графики, фарфора, автографов, икон и так далее. Свой дом Сергей Александрович планировал завещать городу с тем, чтобы в нем открылся Городской музей частных собраний. Однако планам князя не суждено было сбыться: после революции он эмигрировал, а в его доме стали жить рабочие Трехгорки.

Далее - скромный шестиэтажный дом (1941 г., арх. В. Цабель), перестроенный из трехэтажного доходного дома Князевых. За ним, далеко от красной линии бульвара, стоит ореставрированный в 1970-х - 1980-х годах изящный особняк XVIII века, известный москвичам как дом Оболенского. В начале XIX века здесь жил князь Евгений Петрович Оболенский, декабрист, член Северного общества, и его друзья В. К. Кюхельбекер и И. И. Пущин. Дальше по Новинскому - жилая четырнадцатиэтажка 1960-х годов, а за ней, на углу с Большим Девяткинским - особнячок, в котором родился и вырос Александр Грибоедов. Точнее, не имеющий никакого отношения к Грибоедову новодел: подлинный особняк снесли, чтобы отстроить его заново по старым чертежам. Произошло это еще в начале 1970-х годов - как видите, так любимая нынешними московскими властями традиция «воссоздания исторических памятников» имеет давнюю историю. А в 1930-е, когда особняк был еще подлинным, возле него планировалось установить памятник Грибоедову. Об этом свидетельствует Борис Маркус: «Где-то в середине тридцатых годов на бульваре напротив „Дома Грибоедова“ установили огромный гранитный валун. Мне, мальчишке, он тогда показался очень большим. Неотесанный, грубый, с широким основанием и сужающийся кверху. На передней стороне этого валуна чуть выше середки отшлифовали неровную по краям полоску, в которую вписали глубоко врезанными буквами подпись-автограф Грибоедова. И ничего больше. На памятник это не похоже, но я уже слышал, что камень потому и поставили на это место, что именно здесь со временем будет сооружен настоящий памятник с фигурой самого Грибоедова». Но в результате памятник автору «Горя от ума» поставили совершенно в другом месте - на Чистопрудном бульваре.