Город Левиафанов (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна

– Прости, Бег, – прошептала я, утыкаясь в макушку фамильяра и выбираясь на улицу.

Жить в магазине и правда оказалось невозможно. Вечно дурное настроение, состояние тотального душевного опустошения и частые головные боли. Альвина попыталась научить меня закрываться от подобного воздействия, но оказалось, что ученица из меня не ахти, особенно в магическом плане. У меня неплохо выходили какие-то сложные заклинания, однако с простейшими справиться не удавалось. А чтобы «примагнитить» чашку, у меня ушло несколько часов. Тогда я вся покрылась испариной, глаза покраснели, лопнуло пару капилляров, ладони покрылись сыпью…

После возвращения Дэма прошла неделя. В магазине он так и не объявился, да и на связь с Альвиной не вышел. Ведьма сказала, чтобы он сперва разобрался сам, чай не мальчик, поймет рано или поздно, что что-то не так. Однако меня не покидало беспокойство. И ревность. Особенно ревность. После известия о том, что Дэм раньше встречался с Жанной, эта дама стала вечной спутницей моему дурному настроению.

Я не знала, что делать. Не знала, куда податься. Не знала, как вернуть Дэму память, хотя перерыла сотню фолиантов. Пыталась связаться с Лерией, однако любая моя попытка поймать демонскую сеть увенчивалась шипением с той стороны, а один раз даже ехидным смехом. Словно кто-то каждую попытку обрубал на корню, даже не давая нефилимке знать, что я пытаюсь. Вариант, что я просто делаю что-то не так, был самым утешительным.

– Мяу, – Бегемот подал голос, вопросительно заглядывая мне в глаза и вырывая из задумчивости.

Сколько я уже стою на этой остановке? Минуту? Десять?

Так, Алина, соберись. Что-то ты совсем стала тряпкой. Впору класть перед входом в старенький музей, который пользуется популярностью только у школьников. И то, лишь потому, что учительница не стала заморачиваться с подбором интересной программы для культурного просвещения юных умов.

– Идем, идем, – я попыталась улыбнуться.

На днях Альвина сообщила, что мне нельзя больше жить в магазине. По ее словам, он меня высасывал. Попросила найти жилье, взять отпуск. Мол, молодая ведьма-зомби – это не то, на что она хочет тратить время. Порывшись в интернете, я нашла пару вариантов, которые устраивали меня по цене. Однако в первой квартире категорически были против животных, во второй – одинокие девушки ассоциировались исключительно с дамами легкого поведения. Хозяйка так и сказала: «Мне не нужен бордель дома, у меня евро-ремонт!». И манерным движением поправила круглые затемненные очки. Оглядев ее «евро-ремонт», при котором часть обоев бахромой сползала на пол, а линолеум горбато пузырился, я вежливо попрощалась.

Сегодня была назначена новая встреча на просмотр комнаты, однако сил идти пешком еще несколько остановок не было. Оставить Бегемота одного в магазине я не смогла, кот выражал явное беспокойство за меня и недовольство своим положением. Его явно раздражало отношение людей к коту на улице. Ну кот, и что дальше? Мало что ли котов за своей хозяйкой следует?

– Мяу, – громко повторил Бегемот, лапой показывая на столб, у которого я застыла.

На нем висело объявление, написанное от руки. Крупным скачущим почерком, словно человек, писавший объявление, нервничал.

«Сдаю чистую и ухоженную комнату. Желательно девушке».

На мгновение прикрыв глаза, я представила сухонькую старушку низкого роста. С аккуратными руками, покрытыми старческой гречкой. Ухоженными пальцами с бледно-розовым маникюром. Губами, очерченными светло-фиолетовой чуть блестящей помадой. Длинной юбка в мелкий красный цветок и в коротком коричневым пончо. Старушка в моей голове производила впечатление когда-то богатой леди, которая встретилась с действительностью и больно ударилась о финансовый порог бедности.

– Да, давай позвоним, – пробормотала я, развеивая образ в голове. В последнее время фантазия заводила меня в такие дебри, что я рисковала оттуда не выбраться. Странные, иногда даже внезапные видения абсолютно незнакомых мне людей, предметов – я надеялась поскорее найти себя и избавиться от лишней рефлексии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гудок. Еще один.

– Алло? – раздался тихий голос с той стороны телефона.

Подъезд оказался на удивление чистым. Никаких надписей на стенах и неприятных запахов. На пролетах разместились цветы и кустики, царапающие своими ветками газовую и канализационную трубы. Над лестницами каскадом висели небольшие картины, выполненные в едином стиле. Скорее всего, вышедшие из-под пера одного художника.

Нужная мне квартира располагалась на первом этаже. Обитая зеленым кожзамом дверь, разлинованный радугой звонок. Видимо, хозяйка сама по себе очень яркий человек и пытается все вокруг себя сделать особенным. При нажатии на кнопку мы с Бегемотом услышали крики чаек. А спустя несколько секунд нам открыли, точно ждали возле двери.

– Здравствуйте! – бодро произнесла я, поднимая взгляд. Замерла. Старушка, стоящая с той стороны, была почти такой же, как я ее и представляла. Ведьмовская чуйка? Излишне живая фантазия?

– Здравствуй, здравствуй, – светло-фиолетовые губы женщины расплылись в улыбке, обнажая характерную возрасту просинь на деснах.

– З-здравствуйте, – мысленно чертыхнувшись, повторила я. – Я по объявлению.

– Алина, если не ошибаюсь? – спросила она. – А это твой котик?

Бегемот согласно мяукнул.

– О, умный, – усмехнулась старушка. – Меня Валентина Павловна зовут, проходи, покажу тебе комнату.

Я вошла внутрь. Взгляд тут же зацепился за миллионы разных мелочей, разместившихся на полках в прихожей. Куклы, дельфины, собачки, картинки, вазочки, шкатулки – рай для барахольщика. Впрочем, чувствовалась, что каждая мелочь по-настоящему важна хозяйке. И, более того, каждая вещь обладала историей.

В прихожей неуловимо пахло масляными красками и растворителем. Видимо, те картины, висящие в подъезде, вышли из-под пера хозяйки этой квартиры. Валентина Павловна шла по длинному коридору, по бокам которого размещались двери. Раз, два, три… четыре комнаты и кухня. Меня старушка завела в просторное помещение в самом углу коридора. Вопреки ожиданиям, тут не было никаких статуэток и картин. Полуторка у одного окна, небольшой столик у другого, шкаф, креслице и пустая книжная полка.

– Я только вчера все вещи тут разобрала, – пояснила она. – Барахла, как ты могла заметить, в квартире выше крыши… Но тут… кхм… сможешь расставить все по своему разумению. Если, конечно, тебе тут по душе.

– По душе, – глубоко вдохнув, ответила я. Улыбнулась: – Очень по душе.

Просторно, светло, спокойно и не болит голова. А, главное, хозяйка не бросается наперед необоснованными претензиями.

– Лоток для котика сможешь поставить в маленькой ванной комнате, ей же и пользуйся. У меня своя. А вот кухня напополам. Я покажу тебе полки, куда сможешь поставить свои продукты. И… я редко выхожу из дома, у меня будет одна единственная просьба – захватывать в магазине еду и на меня, деньги я буду отдавать.

Валентина Павловна говорила быстро, сильно нервничала, заламывала пальцы. Складывалось впечатление, что ей не нравится вся эта ситуация с арендой комнаты. Однако выбора у нее, похоже, не было. И поскольку она это осознавала, ей очень хотелось, чтобы все прошло гладко.

– На окнах решетки стоят, но меня они иногда угнетают, потому они на замке. Ключик в первом выдвижном в тумбе. Но если куда-то уходишь, то надо закрывать обязательно. Район не самый спокойный. Ты музыку громко слушаешь?

Я на мгновение задумалась – а когда я вообще в последний раз слушала музыку? Даже вспомнить сложно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нет, музыку слушаю очень редко. В целом, не шумная. Учусь, работаю. Иногда могу поздно возвращаться. Кот почти всегда со мной, но даже если дома, ведет себя тихо. Мебель не дерет, ходит на улицу.

– Кастрированный? – Бегемот обиженно фыркнул. Его, видимо, оскорбляла такая перспектива.

– Нет, – растерянно ответила я.

– Ну смотри, потом метить начнет, – улыбнулась Валентина Павловна, – тогда лучше того… Ну или препараты какие. Ладно, сама разберешься. Ты когда готова въехать?