Польская карта - Андрей Готлибович Шопперт

по старшинству сын короля Пруссии Фридриха Вильгельма I рассматривался кандидатом на престол Польши, и до этого в герцоги Курляндии. Брехт тогда опередил принца, как и остальных кандидатов. Но Пруссия-то осталась.

— Есть ещё внебрачный сын польского короля и саксонского курфюрста Августа Сильного граф Мориц Саксонский…

Да, и с этим персонажем Бирон знаком. Чуть не отбил тогда у него Анхен. Вовремя Меньшиков вмешался. Сейчас во Франции. И если Брехту память не изменяет, покажет себя очень хорошим командующим и станет маршалом.

— Ни того, ни другого кандидата Австрия не поддержит. — Иван Яковлевич, пнул кончиком сапога обломанную шпагу, лежащую рядом с телом Лещинского.

— И сейм не поддержит, тем более, после смерти этого Потоцкого и пленения его брата Старосты Варшавского графа Юзефа Потоцкого, тобой, Иван Яковлевич. Профранцузская партия теперь рассыпется. — Фридрих Левенвольде вновь затылок почесал. — Наверное, конец войне.

— Ох, сомневаюсь. Франции хочется отгрызть у Австрии её владения в Италии и Лотарингии. И сюда попытаются сунуться, отомстить за тестя Людовика.

— Через всю Европу?

— Морем, ну там их Сиверс встретит. Нам-то, что теперь делать. Ни одной мысли нормальной нет. В Кракове делать нечего теперь, там брата за глаза хватит с его корпусом. В Варшаве без Августа Саксонского тоже делать нечего. Ласси Данциг возьмёт. Ха! Если те станут воевать⁈

— А я не знаю ответа на твой вопрос, герцог? — граф треуголку напялил. Не смог, выходит, умных мыслей выцарапать из затылка.

— Езжай, Фёдор Иванович, в Саксонию. Зови Августа в Варшаву. Людей… — Брехт остановился.

— Что людей? — Левенвольде отвернулся от трупов к замолчавшему Бирону.

— Да хотел тебе выделить пару батальонов гвардейцев в сопровождение. Передумал. Поедем вместе со всем гвардейским корпусом в Саксонию. И по дороге будем ляхов за Советскую власть агитировать.

— За чью власть. Совета? Сейма, что ли? — посланник чуть не свалился о верёвку, так и не убранную, споткнувшись. Брехт его еле удержал.

— Сейма. Пойдём через Лодзь и Познань. По дороге во всех городках и сёлах будем рассказывать, что Лещинский мёртв и тело показывать. Чтобы всяких выживших царевичей не образовалось. И примаса тоже показывать будем. Нужно две бочки с хлебным вином приготовить. В них тела повезём.

Событие двенадцатое

Не будь болезней — мы не ценили бы здоровье, не будь бед — мы не ценили бы благополучие, не будь неверия мы не ценили бы веру, не будь смерти — мы не ценили бы жизнь.

Аид аль-Карни

По дороге Иван Яковлевич продолжил знакомиться с бумагами, что привёз из Кизляра Пётр Салтыков. Статистика. С тем, что в Российской империи это наука не пребывала в загоне Брехт убедился, когда захватил Дербент. Из Кизляра тогда ему привезли два воза бумаг, он попросил прислать ему данные, сколько и из чего строили дома в этой крепости, и как там обстоят дела с медициной. Хотел помочь. В Дербенте строительство шло хорошими темпами, а офицеры, прибывшие к нему из оплота Российского на Кавказе Северном, жаловались на разваливающиеся лачуги, в которых им жить приходилось в Кизляре.

Дав своим немцам команду навести в бумагах порядок, Брехт и забыл о тех двух возах древних отчётов за семьдесят лет строительства крепости, а тут немцы — профессора закончили работу и повергли в шок Ивана Яковлевича получившимися у них данными.

— Этого не может быть. — Листая три получившихся листка, вылупился на учёных князь Витгенштейн.

— Есть отчёты за все года кроме 1735 года, когда крепость Кизляр начали строить. В остальном, если сами отчёты верны, и там нет больших приписок, то цифры посчитаны правильно. Есть итоговые отчёты комендантов Кизляра за семьдесят лет.

— Тридцать пять миллиардов брёвен? Семьдесят миллиардов брусьев и сорок миллиардов досок? Это сколько же надо деревьев срубить?

— Семьдесят лет…

— Да хоть сто!

— Так получается по отчётам.

— Мать вашу, Родину нашу! И у них там в лачугах, рушащихся, люди живут? Тут каждому жителю можно по терему возвести. На сруб шесть на шесть, на два с половиной метра нужно пятьдесят брёвен. А здесь пятьдесят миллиардов.

Пришлось тогда отправить туда профессоров ещё раз, чтобы всё досконально сами разнюхали. Суммируя те знания с получившимися сейчас результатами, Брехт всю дорогу писал, теперь сидя в карете, конфискованной в одном их поместий, подробные инструкции освоения Северного Кавказа. Вводных было полно. Но начинать нужно с того, что места для крепостей, что Пётр, что Бирон с Анной Иоанновной на Тереке в Реальной истории выбирали неудачно. Из-за этого куча бед и такой маленький выхлоп при столь грандиозных затратах. Терский городок, существующий там уже чуть не сто лет, в Реале снесут через год и начнут строить Кизляр. А ещё основанное Петром поселение на реке Сулак, куда переселили из России тысячу семей тоже ликвидируют, чтобы Кизляр наполнить народом.

Всё дело в климате… Не совсем. Всё дело в природе. Пусть будет так. Терек река непредсказуемая, часто меняет русло, выходит из берегов, подмывает берег, потому строительство крепостей на его берегу вещь опасная и затратная. Всё время происходят обрушения. И нельзя отойти от реки. Любому поселению нужна вода. Колодцы рыть бесполезно, в них вода солёная. Не прямо как в Каспии, но пить нельзя. Остаётся река. И от неё не уйдёшь далеко. Слишком затратна станет доставка воды. И ещё одну беду несёт река, кроме размыва берега и наводнения. А, две беды. Первая — малярия. Из-за вечно меняющегося русла и обильных дождей там полно озёр и болот в котором процветают комары. Малярия. Осушить болота? Залить их нефтью и резко снизить популяцию комаров? Завезти рыбку гамбузию, которой в Сочи, что ли, памятник поставили? Платанов насадить с эвкалиптами?

Приёмы известные. Куча минусов в каждом. Сочи и Кизляр в разных климатических зонах. Близость степей делает зимой климат по берегам Терека сильно отличным от климата Сочи. Зимой вполне себе минусовая температура. Выживут ли эвкалипты и гамбузия. Зато есть проверенный способ им самим в Дербенте. Там почти тот же климат и шелковица отлично растёт и не вымерзает. Тысячи и тысячи шелковиц, посаженных вдоль Терека и вокруг всех болот не только укрепят берега самого Терека и осушат озёра и болота, но и позволят развить шелководство.

А рыбки? Ну, отправил Бирон во все посольства Европы наказ посланникам. Найти аквариумистов и прочих ихтиологов и попытаться купить у них живородящих рыбок. Гамбузия не единственная прожорливая мелкая рыбка. Гупёшки не менее прожорливы и моллинезия, и пецилия, и меченосцы. Попадётся Гамбузия, берите, дорогие товарищи послы, и гамбузий. Тут дело, наверное, не в конкретном виде, а в том, что рыбки маленькие и живородящие.

Заливать нефтью озёра и болота? Хотел было дать такую команду Иван Яковлевич, но передумал. Именно Пётр Салтыков подсказал, что так делать нельзя. Брехт про то, что он крыши домов дал команду крыть только обожжённой черепицей помнил, и спросил вернувшегося полковника, чем крыше покрыты, думал, скажет тёсом или черепицей. Нет.

— Тростником. Там же вокруг болота сплошные и этого камыша или тростника там сколько хочешь.

Вывод. Нельзя угробить болота и озёра. Тростник ценнейшее сырьё сейчас. И крыша, и топливо, и даже пища в голодный год. Корни сушат и в муку перетирают.

Но это только одна болезнь, связанная с водоёмами. Вторая — это холера. Её вспышки там на Кавказе были и будут. Воду надо кипятить. Для этого нужны дрова и нужны ёмкости. Нет ни того толком, ни другого. Нужно наладить переброску в Кизляр нефти и налить достаточно больших котлов для кипячения воды. Хлорку бы ещё изобрести. Ай. Как? Где? Кто? Нужен