Недосягаемые - Виктория Вашингтон

Для Леры это было чем-то столь необычным, что она не смогла найти слов и даже забыла поблагодарить своего защитника. Единственное, на что хватило сил — кивнуть и рассмотреть парня, которого она раньше видела в школе. Видела, но не обращала особого внимания.

— Не обижай больше тут никого, красавица, — он одарил её полупьяной улыбкой и, проведя рукой по волосам смущённой девочки, скрылся в шумной толпе.

Лера стояла и упорно не соображала, что произошло, и отчего её настолько смутило его касание. Это так по-женски — влюбиться в парня, которого совсем не знаешь, и начать считать его центром Вселенной.

У Леры, конечно, был один парень в первом классе, они даже целовались в щёчку, но потом он ушёл к Софии. Наверняка, потому что она была опытнее в мире красоты и моды: всегда подкрашивала губы бесцветным блеском, накручивала шикарные светлые локоны волос, собирая их в два хвостика с огромными белыми бантами. Валерия, возможно, красотой не уступала, но на такие жертвы не шла. С самого детства она была больше пацанкой — милой, с улыбкой ангела, пацанкой. Именно поэтому, когда в первом классе она отомстила обидчице за парня, Софии никто не поверил, что Лера могла первая ввязаться в драку.

Особенно смешно становилось, когда на неё жаловались мальчики, типа «Зоя Викторовна, меня избила Щербакова».

Правда, всё не могло быть так безоблачно, и один раз в девятом классе девушка переоценила свои силы против парня, который априори был сильнее, чем она. Хорошо же ей тогда досталось — без поездки в больницу не обошлось. Имя своего обидчика она не знала, и даже если бы знала — не сказала. Она всегда считала, что её проблемы — её головная боль, и всегда оставалась сильной и бойкой девчонкой.

После того случая Лера немного переосмыслила своё поведение, начала трезво мыслить и поняла, что пинать всех и каждого за любое косое слово в её сторону она не должна. Дело даже не в страхе, а как-никак девочка не должна себя так вести. Лишь тогда стала больше времени уделять своей внешности и внешнему виду, покупать одежду, которая подчёркивала её фигуру, занялась уходом за кожей, волосами, ногтями.

Она и без того была красивой девочкой, но за безразмерной одеждой и её поведением это явно уходило на второй план. Такие изменения подчеркнули её женственность и будто изменили её изнутри. В основном, правда, всё так же была не против снова ввязаться в любую драку, но уже сдерживала себя.

Контакт со сверстниками она нашла довольно быстро, в силу своего острого языка и прямолинейности, которая часто выходила боком. Некоторые ребята не воспринимали её колкий юмор, но Валерию это не волновало.

Гонятся за количеством друзей никогда не входило в её приоритеты. По сути, у неё никогда не было настоящих друзей, которые бы пошли за ней и в огонь, и в воду, а она бы пошла за каждым, кого подпускала близко.

С момента вечеринки Лера приняла на себя роль наблюдателя, полгода молча созерцая Кирилла со стороны. Ей не хотелось делать первый шаг — впервые она отчетливо видела границы того, как должна вести себя девушка, а как нет. В тот момент ещё неопытная в любовных делах девочка погрузилась в эти чувства с головой, ощущая какое-то наваждение и желание быть именно с этим человеком. Идеализируя его до невозможного. Наверное, многие девочки её возраста так поступают.

Второе их столкновение произошло на очередной вечеринке — на этот раз более масштабной, потому что компания решила собраться в ночном клубе. Попасть, правда, доставило хлопот, но благодаря тому, что клуб принадлежал брату одного из парней, их всё-таки пропустили.

Половины вечера оказалось достаточно, чтобы присутствующие успели хорошо выпить, в отличие от Леры, которая совсем не прикоснулась к алкоголю. Зато за этот вечер Лера натанцевалась на год вперёд и совсем перестала чувствовать ноги. Когда песня закончилась, и диджей начал что-то говорить толпе, она присела за барную стойку, переводя учащенное дыхание.

Диджей объявил очередной медленный танец, а Лера лишь закатила глаза.

— Если у тебя остались силы после того, как ты зажгла этот танцпол, то давай потанцуем? — она едва соком не подавилась, заметив, что парень её мечты стоит сейчас рядом и протягивает свою руку.

Кивок последовал без каких-либо сомнений, а когда их ладони соприкоснулись, она почувствовала легкое головокружение. Только на танцполе Кирилл кладёт руки ей на талию, а Лера в свою очередь держит свои у него на плечах. Она отказывается верить в своё счастье и вот-вот взорвётся от переполняющих эмоций. Чувствует себя ребёнком, боясь сделать лишнее движение и краснея как помидор.

Тем временем руки парня скользят с талии девушки на её спину, прижимая ближе к себе и заключая в объятия, в ответ Лера обнимает его за шею.

Естественно, чудеса не могут длиться вечно, поэтому музыка заканчивается так же неожиданно, как началась.

Кирилл подводит её обратно к барной стойке, не давая сказать ни слова, потому что его тут же подзывают друзья.

Надеяться на продолжение сказки глупо, поэтому Лера заказывает себе ещё один стакан сока. В один момент откуда-то со стороны подходит выпивший незнакомый парень и грубо дёргает её за плечи, заставляя встать, в попытке прижать к себе.

— Наконец-то я тебя нашёл, малыш, — резкий запах алкоголя и чувство, что она не может вырваться из грубых объятий парня, пугают до чёртиков, а рыпанья и попытки объяснить, что её с кем-то перепутали, остаются незамеченными.

Паника отступает только тогда, когда незнакомца с противным шлейфом перегара оттаскивают от неё.

— Какого чёрта ты трогаешь мою девушку? — голос Кирилла сквозил такой агрессией, что на секунду стало совсем не по себе. Его руки были сжаты в кулаки так сильно, что костяшки белели.

— Ой, ошибся… Извиняйте, милая леди, — незнакомец протягивает руку в знак устранения этого недоразумения. Отреагировать на его жест Лера совсем не успевает, так как ему в подбородок резко влетает от Кирилла. Да причём так сильно, что тот не удерживается на ногах.

— Чтобы больше рядом с ней не видел, — с яростью в глазах заявляет Кирилл и ухватив Леру за руку, тянет в сторону гардероба.

Они молча забирают верхнюю одежду, и Кирилл галантно помогает ей надеть, после чего, схватив в плен её хрупкую ладонь, тянет на морозный воздух.

Сперва тишину разрушает только снег, хрустящий под твердой подошвой зимней обуви.

— Ты извини, если я тебя напугал, —